Спасибо тебе, безымянный африканец-полицейский с парижской станции «Буасьер»! Снимок, что я так опрометчиво пыталась сделать в метро, не получился, а вот фотографии далеких потомков твоего славного соплеменника, знаменитого «царского арапа», удались.
Знать бы Абраму Ганнибалу, что имя его спустя три столетия окажет столь магическое действие! И где?! В Париже…
В доме Мольера
Когда-то Александр Сергеевич посвятил Оресту Кипренскому, создателю его портрета, поэтическое послание:
…Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид.
Это предвидение поэта получило новое и неожиданное подтверждение в год его двухсотлетнего юбилея — и отнюдь не в переносном смысле.
…В самом сердце Парижа взирает со своего портрета Александр Сергеевич на спешащий по старинной улочке пестрый парижский люд. А парижане, в свою очередь, с любопытством разглядывают выставленную в витрине гравюру с оригинала Кипренского — именно этот портрет современники Пушкина считали лучшим и самым достоверным изображением поэта. А чуть выше, над стеклянной стеной-витриной дома под номером 31, что по улице Роnt Neuf (в переводе — Новый мост), можно увидеть памятный барельеф со скульптурным изображением Мольера и надписью, удостоверяющей, что именно здесь впервые оповестил мир о своем появлении на свет в 1622 году младенец Жан Батист — будущий французский классик.
Имя Мольера более тридцати раз упоминается в пушкинских творениях, начиная с самого первого четверостишия, написанного по-французски десятилетним Александром. Обращено оно к сестре Ольге, подруге по детским забавам, разделявшей увлечения брата театром и сохранившей в памяти эти стихи. В русском переводе они звучат так:
Скажите мне, почему «Похититель»
Освистан партером?
Увы, потому что бедный автор
Похитил его у Мольера.
И в юношеском стихотворении «Городок» Александр Пушкин из всех именитых писателей и поэтов лишь Мольера именует исполином. Да и мог ли иначе чувствовать пятнадцатилетний поэт-лицеист?
И все же сколь много исторических парадоксов таят в себе века — посмертные пути двух гениев соприкоснулись! Волею обстоятельств именно в этом знаменитом парижском доме, в ассоциации «Новый мост», 9 июня 1999 года открылась необычная выставка, посвященная пушкинскому юбилею.
Такого множества именитых гостей, собравшихся в тот день: послов многих государств, и, конечно, России, представителей старинных дворянских фамилий, известных журналистов — давно не видывал старый дом.
И, пожалуй, главным экспонатом юбилейной выставки стало пушкинское родословие, вместившее в себя более двух тысяч предков и потомков поэта. Цепочка родословной соединила в веках имена «могучих предков» русского гения, первых русских князей: Рюрика, Игоря, Святослава, Владимира Святого, Ярослава Мудрого, чья дочь княжна Анна стала женой французского короля Генриха I и продолжательницей династии Капетингов. Родословное пушкинское древо «раскинуло» свои ветви в доме Мольера!
«Буду в Париже непременно»
Как мечтал Пушкин о Париже, безвыездно живя в своем Михайловском!
«В 4-й песне Онегина я изобразил свою жизнь, — писал он князю Петру Вяземскому из Псковской губернии, — когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? В нем дарование приметно — услышишь… в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница!»
Эти полные желчи строки, конечно же, не более чем бравада, и виной тому сильнейшее раздражение поэта, вызванное его личной несвободой, — опалой и ссылкой. «Ты, который не на привязи…» — словно сетует он другу. Незримая «привязь», ненавистный надзор, необходимость жить помимо собственной воли в Михайловском, хоть и милом его сердцу, — вот что возмущало и печалило поэта.
«Пушкин с горя просился в Париж: ему отвечали, что, как русский дворянин, имеет он право ехать за границу, но что государю будет это неприятно»;
«Пушкина не с чем поздравить: после долгих проволочек ему отказали в просьбе ехать свидетелем войны, только об этом он и просил. С горя просился он хоть в Париж, и тут почти ему отказали. Матушка Россия … не спускает глаз с детей своих и при каждом случае дает чувствовать, что матерняя лапа ее так и лежит у нас на плече».
Все это строки из писем князя Вяземского. Петр Андреевич упоминает и об одном весьма любопытном проекте: вместе с Пушкиным, Крыловым, Грибоедовым сговорились совершить «Европейский набег»: в июне 1828-го отправиться из Петербурга на пироскафе в Лондон, а оттуда на три недели заехать в Париж. «Мы можем показываться в городах как Жирафы… — не шутка видеть четырех русских литераторов, — сообщает он супруге, — Журналы верно говорили бы об нас».
Париж… Пушкин знал историю французской столицы, названия ее площадей и бульваров, университетов и замков. Собор Нотр-Дам, дворец Пале-Рояль, Лувр и Сорбонна, улица Людовика Великого — все эти названия парижских достопримечательностей можно встретить на страницах пушкинских рукописей. Поэт любил Париж и мысленно не раз совершал путешествие по великому и таинственному городу.
Знакомы были ему пристрастия и нравы парижан, чему свидетельством редкие французские книги в библиотеке поэта.
А сколь много с детских лет слышал Александр Пушкин восторженных воспоминаний от родного дядюшки Василия Львовича, совершившего свое незабываемое путешествие в Париж еще в 1803 году! Он посетил тогда великолепные музеи, дворцы и театры, в Париже был представлен самому Наполеону, в то время первому консулу, свел знакомство с прославленным трагиком Тальма и даже брал у него уроки декламации, виделся со многими тогдашними знаменитостями. Возвращение Василия Львовича из заграничного путешествия стало одним из событий тогдашней московской жизни. «Парижем от него так и веяло, — вспоминал князь Петр Вяземский. — Одет он был с парижской иголочки с головы до ног, — прическа a la Titus углаженная, умащенная huil antilue. В простодушном самохвальстве давал он дамам обнюхивать свою голову».
И пушкинский граф Нулин получил «в наследство» много милых дядюшкиных привычек и его ностальгических воспоминаний:
…святую Русь
бранит, дивится, как можно жить в ее снегах,
Жалеет о Париже страх.
Вольтер и Лафонтен, Ж.-Б. Руссо и Мольер, Монтень и Андрей Шенье — эти «славнейшие представители сего остроумного и положительного народа» были известны и любимы поэтом.
Французским языком Пушкин владел в совершенстве, за что еще в Лицее получил прозвище Француз. На французском написаны и самые ранние его стихи. Как близка была поэту Франция — он знал ее историю, философию, поэзию и драматургию, не уставал следить за последними литературными новинками. Париж нужен был поэту как жизненный эликсир! Но и французская столица знала Пушкина — самый первый хвалебный отзыв о нем как о подающем надежды русском поэте появился за границей в 1821 году в парижском литературном журнале.
Как-то в одном из писем к жене поэт заметит, что оно «похоже на тургеневское — и может тебе доказать разницу между Москвою и Парижем». Новостями парижской жизни — политической, театральной, литературной — Пушкин мог довольствоваться из посланий Александра Тургенева, напечатанных в «Современнике» под названием «Париж (Хроника русского)».
Но французская столица, такая желанная и близкая, оставалась недостижимой…
…В далеком 1837-м барон Амабль де Барант, французский посол в России, горестно стоял у изголовья покойного поэта в доме на набережной Мойки. Он одним из первых иностранных посланников приехал проститься с Пушкиным в те горькие январские дни.
«Что думал этот почтенный Барант, стоя долго в унынии посреди прихожей?.. — размышлял Василий Жуковский. — Отгадать нетрудно. Гений есть общее добро, — в поклонении гению все народы родня!.. Потому-то и посол французский (сам знаменитый писатель) приходил к двери его с печалью собственною и о нашем Пушкине пожалел как будто о своем».
Скорбь барона о трагической смерти русского поэта, к которому он питал дружеские чувства, усугублялась причинами личного свойства — это его младший сын Эрнест одолжил роковые дуэльные пистолеты барону де Аршиаку, секунданту Дантеса… Как уживаются рядом ненависть и восхищение, зависть и сострадание!
Когда-то Белинский пророчески заметил, что Пушкин «принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть». Посмертная судьба русского поэта, не менее славная и великая, чем земная, продолжается и в его творениях, и в потомках.
Именно Париж, где укоренилась одна из ветвей фамильного древа, стал родиной для многих потомков Пушкина. Ныне в столице Франции живут и старейшины пушкинского рода, и самые юные наследники поэта. В 1999-м (к пушкинскому юбилею!) у Марины Бодело родилась дочь Нина — представительница седьмого поколения потомков поэта!
Многие из французских наследников поэта — Надежда Бэр с сыном Гавриилом и племянником Стефано, Николай Васильевич Солдатенков, настоятель православного храма, с супругой Ниной Георгиевной (в их семействе также пополнение — родился внук Роман) — собрались в тот июньский день в знаменитом парижском особняке почтить память своего великого предка. И как символично, что фотографировались потомки Александра Сергеевича на фоне раскидистого фамильного древа — уникальной карты-схемы пушкинского рода!
Париж, куда так стремился всей душой поэт, можно по праву назвать пушкинским городом. И потому, что здесь жили и живут правнуки и пра…правнуки Пушкина. И потому, что именно в Париже были найдены многие бесценные реликвии, связанные с именем поэта, даже «Подорожная», выданная Александру Пушкину в 1820 году, была обнаружена в антикварной лавке на берегу Сены.
Есть в Париже они и поныне. В частном собрании, принадлежащем антиквару Морису Барюшу, хранится редкостной красоты портрет Наталии Николаевны Пушкиной кисти Владимира Гау. И кто знает, сколько еще находок — рукописей, альбомов, портретов, документов пушкинской эпохи — будет сделано в этом великом и таинственном городе? Париж хранит память о русском поэте.