норм и подвергать телесным наказаниям. Когда же арендатор не выполнил эти условия (разорял крестьян, а выбранного для принесения на него жалобы ходока зверски избил), Абрам Петрович сразу же решил аннулировать арендный договор и настоял на утверждении своего решения в суде[13]. Эпизод знаменательный и для нравов эпохи уникальный. Быть может, традиционное представление о крайней жестокости и бессердечности как самого Абрама Петровича так и его сыновей преувеличено. В этой связи можно вспомнить и то, что, сурово расправившись с изменившей ему первой женой, он оставил при себе белую дочь Евдокию и воспитывал её вместе с другими детьми от второго брака.
Первая ганнибаловская усадьба на территории Михайловской губы — будущее Петровское — появилась в середине 1740-х годов на месте деревни Кучане, на низком северо-восточном берегу озера того же названия. Крестьян расселили по другим деревням, оставив в усадьбе 28 человек дворовых обоего пола. Поначалу возвели немногочисленные жилые и хозяйственные постройки; ни парка, ни сколько-нибудь значительного сада не разводили. Петровское стало центром управления всей вотчиной. Место было удобное — у воды, вблизи леса и просёлочной дороги, связывавшей ганнибаловские деревни.
Позднее заложили основание усадищ Устье Сороти, или просто Устье, на месте деревни Зуево — будущее Михайловское, Генварское на месте деревни Паршюгово, в одной версте с небольшим от Зуева, и Воскресенское на месте деревни Оклад.
Известно, что с 1746 года летними месяцами живала в Петровском Христина Матвеевна Ганнибал с детьми. В исповедной росписи Воскресенской церкви пригорода Воронича 1746 года значится: «села Петровского господина генерал-майора Аврама Петровича Ганнибала дети: Евдокия — 15, Анна — 9, Елисавета — 8, Пётр — 6, Януарий — 1 год 9 месяцев»[14] (возраст детей указан неточно), старший, Иван, уже служил. Христина Матвеевна как лютеранка православную церковь не посещала.
О второй жене А. П. Ганнибала известно крайне мало. Она представляется даже в несколько комическом свете на основании переданного Пушкиным анекдота. По поводу имени Януарий, которое Абрам Петрович при крещении дал своему третьему сыну, она якобы жаловалась: «Шорн шорт,— говорила она,— делает мне шорни репят и даёт им шертовск имя» (это явно была шутка, которую могла слышать от Христины Матвеевны и передать внуку Мария Алексеевна). Дочь скромного армейского офицера — капитана стоявшего в Пернове Вестманландского полка Матиаса (Матвея) Иоганна фон Шёберха и лифляндской дворянки, урождённой фон Альбедиль, Христина Матвеевна чем-то привлекла внимание Ганнибала и очень быстро овладела его сердцем. И по-видимому, дело было не в одной внешности (что она была недурна собой, можно судить по внешности её детей). Христина Матвеевна пользовалась не только любовью, но и уважением своенравного своего мужа. Они прожили в согласии полвека, имели одиннадцать детей, из которых зрелого возраста достигло семеро — четыре сына и три дочери. Когда незадолго до смерти Абрам Петрович составил своё завещание, он с истинным почтением говорил о своей «супруге» и в её распоряжение оставлял всё состояние. Отношение Христины Матвеевны к Ганнибалу тоже явно не было равнодушным: иначе бы она, дворянка, дочь офицера, набожная лютеранка, не связала с ним свою судьбу ещё до официального брака (вряд ли она могла не знать и того, что он женат). Это свидетельствует также о смелости, решительности её характера.
На плечах Христины Матвеевны лежали все заботы по хозяйству и по воспитанию детей. Семья жила в Петербурге, в собственном доме. Если сыновья с ранних лет поступали в военные учебные заведения, то дочери оставались при ней до замужества и ей были всецело обязаны своим воспитанием, далеко не худшим, судя хотя бы по тому, как в дальнейшем сложилась их жизнь. Недавно удалось обнаружить любопытный документ, проливающий некоторый свет на личность хозяйки ганнибаловского дома. Её духовник, пастор лютеранской общины Шляхетского сухопутного кадетского корпуса в Петербурге Г.-Г. Геннинг, 21 февраля 1750 года по её просьбе обращался к знакомому профессору теологии Галльского университета за содействием в подыскании учителя французского языка «для детей генерал-маэора А. П. Ганнибала». В своём письме Геннинг с большим уважением отзывался о Христине Матвеевне, характеризуя её, как «утончённую даму», воспитанную, образованную, умную[15].
Первый биограф Пушкина П. В. Анненков вряд ли имел основание называть семью А. П. Ганнибала «полудикой и полуграмотной»[16].
Можно предполагать, что Христина Матвеевна принимала деятельное участие и в управлении псковскими имениями, если вообще не была здесь подлинной хозяйкой. Она ведь в сельском хозяйстве толк знала.
Служба А. П. Ганнибала в комиссии по разграничению на шведской границе окончилась в основном весною 1752 года, хотя он принимал участие в её заседаниях и позднее — в 1753—1754 годах. Он был переведён в том же чине в Инженерный корпус. В последующее десятилетие руководил технической частью корпуса; осуществлял наблюдение за строительством и ремонтом крепостей на севере и северо-западе России; исполнял обязанности главного командира при строительстве и содержании кронштадтского канала и присутствующего в комиссии о Ладожском канале и рогервикских строениях[17]. Получил звания генерал-поручика, а затем и генерал-аншефа. Был пожалован орденом св. Александра Невского (ещё раньше, во время службы в комиссии по разграничению, в 1747 году, получил орден св. Анны).
9 июня 1762 года указом императора Петра III Ганнибал был уволен в отставку «за старостью» и «без награждения». Это произошло неожиданно и незаслуженно. Ему едва исполнилось 66 лет, и в такие годы генералы его ранга обычно в отставку не увольнялись. Как с законной обидой писал он сам в прошении Екатерине II, был отставлен после 57 лет непорочной службы «неповинно и без всякого… преступления»[18]. Здесь, вероятно, имели место происки его врагов из «немецкой партии», затаивших злобу на норовистого генерала ещё с ревельских времён (они особенно вошли в силу при Петре III).
Выйдя в отставку, Абрам Петрович поселился в своей мызе Суйда Софийского уезда под Петербургом. Это были земли не пожалованные, родовые, а купленные в 1759 году у графа Ф. А. Апраксина. Абрам Петрович был домовит, если не сказать скуповат, знал цену достатку и постоянно стремился приумножить свои владения. Почти одновременно с Суйдой он купил поблизости село Воскресенское, деревни Пижня, Мельница, село Коприно, мызу Елицы с деревнями Кузнецово, Малая Вопша, Погост, Малые Тайцы и ещё восемь деревень.
В Суйде Ганнибал прожил почти два десятка лет, «как мудрец, в тишине и покое». Бывал ли он в это время в Михайловской губе, неизвестно. Если и бывал, то лишь кратковременными наездами.
Почему он предпочёл имения петербургские псковским, сказать трудно. Возможно, потому, что они были ближе к столице, а он, особенно вначале, не хотел совсем порывать связь с нею.
Абрам Петрович скончался 20 апреля 1781 года на 85-м году жизни и был похоронен возле суйдинской Воскресенской церкви, где незадолго перед тем была похоронена Христина Матвеевна, скончавшаяся в феврале в возрасте 76 лет.
Раздел
Ещё 13 июля 1776 года, по случаю своего восьмидесятилетия, А. П. Ганнибал продиктовал духовное завещание, по которому все пожалованные ему в вечное и потомственное владение в Псковской губернии имения, а также «присовокупленная» им в Петербургской губернии, Копорском уезде мыза Суйда «со всеми ж к оной мызе принадлежащими деревнями, что в них имеется мужска и женска пола душ», после смерти его и Христины Матвеевны должны были перейти к старшему сыну Ивану Абрамовичу; мыза Елицы с принадлежащими к ней деревнями — Петру Абрамовичу; мыза Руново с деревнями — Иосифу Абрамовичу; мыза Тайца с деревнями — Исааку Абрамовичу. «Да сверьх того Петру, Иосифу, Исааку деньгами в награждение по пяти тысячь рублей». Младшей, незамужней ещё тогда, дочери Софье выделялся в приданое капитал пять тысяч рублей; двум другим дочерям не причиталось ничего, поскольку они «выданы в замужество с довольным награждением». Особо оговаривались два обстоятельства: чтобы недвижимые имения передавались «по наследственной линии по порядку старшинства, дабы означенные недвижимые имения никогда не выходили из рода Ганнибалов», не продавались и не закладывались, чтобы дети в будущем — после смерти отца — «находились в непременной братской дружбе»[19].
Однако этот примечательный документ, составленный соответственно петровским узаконениям, весьма продуманно, в точных и строгих выражениях, не был принят во внимание, когда шесть лет спустя братья производили раздел имущества после смерти родителей.
Раздельная запись, учинённая в Санкт-Петербургской гражданской палате «лета 1782 года августа в 8 день», гласит, что наследники, «поговори между собою», решили «движимое и недвижимое имение, состоящее в разных губерниях и уездах… полюбовно разделить, и досталось Ивану на часть С.-Петербургской губернии в Софийском уезде мыза Сюйда, с деревнями, село Воскресенское, что ныне деревня Сюйда, деревня Мельница и деревня Пижня, а Петру в том же Софийском уезде мыза Елица с деревнями: Елицой, деревней Новой, деревней Погосты, деревней Обшу и деревней Кузнецкою, да в Псковском наместничестве, в Опочецком уезде, в Михайловской губе деревня Кучани, что ныне сельцо Петровское и деревни в Спасской губе Девонисовой и Силничихой, да в Михайловской губе Дорохово, Пальчихино, Крылово, Фёдорыгино, Колитино и Вепрево; …Иосифу С.-Петербургской губернии в Софийском уезде мыза Руново и деревня Кобрино, да в Псковском наместничестве в Опочецком уезде в Михайловской губе деревня Устье, что ныне называется с