[2].
Указ нашему Сенату. Всемилостивейше пожаловали мы от артиллерии подполковника Аврама Петрова сына Ганибала в наши Генералы Майоры армейския, и быть ему в Ревеле Обер комендантом… Оному Авраму Ганибалу всемилостивейше пожаловали мы за ево долговременныя и верныя службы во Псковском уезде пригорода Воронича Михайловскую губу которая после кончины блаженной памяти царевны Екатерины Ивановны приписана к нашему дворцу, в которой по ведомости из нашей дворцовой конторы показано по переписи Генералитетской пятьсот шездесят девять душ со всеми к ней принадлежащими землями в вечное владение. И повелеваем нашему Сенату учинить по сему нашему указу, и о том куда подлежит послать наши указы. Елисавет. Генваря в 12 день 1742 г. в Санкт Петербурхе.
В Сенат получен того ж генваря 13 дня № 11[3].
На следующий день, 14 января, «ис Правительствующего Сената» именной указ был направлен по назначению с предписанием «Вотчинной конторе о том ведать и чинить по оному Ея Императорского Величества указу». В Вотчинной конторе указ «получен генваря 18-го дня 1742 году»[4]. 3 февраля Вотчинная контора предписала псковской провинциальной канцелярии передать пожалованные деревни Ганнибалу. С этого времени Абрам Петрович вступил во владение своими псковскими имениями.
Четыре года спустя, 6 февраля 1746 года, ему была выдана жалованная грамота, на больших листах пергамента, окаймленных нарядным, иллюминованным акварелью орнаментом, скрепленных собственноручной подписью императрицы[5].
Фактически А. П. Ганнибал получил не всю Михайловскую губу (числившуюся в Вороническом, позднее Опочецком, уезде Псковской провинции, а не в Псковском уезде, как ошибочно говорится в указе и жалованной грамоте), но лишь большую часть ее, так как, кроме дворцовых, здесь находились еще помещичьи и монастырские владения. Однако крестьян досталось ему больше. По ревизской сказке 1744 года за Ганнибалом числилось в Михайловской губе 806 душ мужского пола, не считая находившихся на оброке (41 деревня, около 5 тысяч десятин земли)[6].
Побывал ли Абрам Петрович тогда, в 1746 году, в новых своих владениях? Обычно считается, что побывал и сам на месте отдал первые распоряжения. Основанием для такого утверждения служило письмо Ганнибала от 12 октября 1746 года его старому знакомому, И. А. Черкасову, состоявшему, как и Ганнибал, в 1730-х годах членом оппозиционного кружка княгини А. П. Волконской и пострадавшему при ближайших преемниках Петра, а с воцарением Елизаветы Петровны получившему титул барона и занявшему влиятельный пост кабинет-секретаря. В своем письме Абрам Петрович, жалуясь на свою материальную нужду, просил «в той… крайней бедности помочь», содействовать в получении разрешения «на зимнее время в деревнишки… уволенному быть, где бы по новозаводившему случаю хотя бы малое поправить что мог»[7]. Письмо это не было напечатано вместе с другими письмами Ганнибала Черкасову в издании «Письма Абрама Ганнибала» (изд. Н. Гастфрейнд. СПб., 1904), так как последний переслал его канцлеру графу А. П. Бестужеву-Рюмину, под началом которого находился в то время Абрам Петрович, выполнявший важные дипломатические поручения.
Письмо Черкасову отправлено Ганнибалом не из Ревеля, а из Штокфорса (Стокфорса) на шведской границе – с нового места службы Абрама Петровича. Биографы А. П. Ганнибала, утверждающие, что он в течение десяти лет почти безотлучно находился в Ревеле в должности обер-коменданта, и тем более те, кто полагает, что он годами проживал в своих псковских имениях, ошибаются. Числясь формально ревельским обер-комендантом, Абрам Петрович с осени 1745 года фактически занимался совсем другими, весьма ответственными делами. В Ревеле он прослужил немногим более трех лет, ревностно относясь к делу и воюя с нерадивым, мало заботившимся об интересах России местным начальством. Его абсолютная честность, добросовестность и бескомпромиссность особенно проявились в ту пору («усерден, неподкупен… не раб», по словам Пушкина). Затем его замещал вице-комендант полковник Ф. Луцевин, а Ганнибал сменил генерал-аншефа князя В. Н. Репнина на посту русского полномочного комиссара в смешанной комиссии по уточнению границы между Россией и Швецией в соответствии с мирным трактатом 1743 года. По-видимому, выбор пал именно на него, потому что он обладал необходимыми специальными знаниями, владел иностранными языками и был хорошо знаком с Прибалтийским краем. Да и канцлер Бестужев-Рюмин, зная его способности и деловые качества по совместному участию в кружке А. П. Волконской, мог на него положиться в таком серьезном государственном деле. 15 июня 1745 года Елизавета подписала «Указ нашей военной коллегии»:
Генерала маэора и ревельского обер коменданта Ганибала определить к разграничению по последнему мирному трактату с Швецией земель, и для отправления его к сей комиссии велеть ему явиться в нашей коллегии иностранных дел…[8]
Вызванный в Петербург Абрам Петрович получил назначение. Затем последовали указы и наставления, определявшие круг обязанностей и полномочия русского комиссара, распоряжения о предоставлении ему необходимых помощников, рабочих, транспорта, инструментов и всего прочего, нужного для производства работ. После нескольких месяцев пребывания в столице Ганнибал 8 сентября выехал к месту назначения.
Работа комиссии, связанная со многими разного рода трудностями, растянулась на ряд лет, и почти все это время Абрам Петрович то находился на русско-шведской границе, о чем свидетельствуют подробные донесения, регулярно поступавшие от него в Коллегию иностранных дел, то вел переговоры со шведскими представителями в Петербурге.
Первые документы, свидетельствующие о предоставлении А. П. Ганнибалу отпуска, относятся к 1749 году.
13 июля он подал челобитную на высочайшее имя:
Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица Елисавет Петровна самодержица всероссийская государыня всемилостивейшая.
Бьет челом генерал майор и кавалер Аврам Петров сын Ганибал, а в чем мое прошение тому следуют пункты.
1. Имею я ниже именованный в псковской провинции в Воронецком уезде в Михайловской губе деревни мои, и для поправления тея самые требуют меня туда необходимые нужды мои.
И дабы высочайшим вашего императорского величества указом повелено было во всемилостивейшем разсуждении тех моих предписанных крайних нужд в реченныя деревни мои отпустить меня именованного на двадцать на девять дней.
Всемилостивейшая государыня, прошу вашего императорского величества о сем моем челобитие решение учинить.
Июля… дня 1749 года.
К подписанию подлежит в государственную коллегию иностранных дел[9].
Прошение писал «ревельского гарнизона дерптского полку сержант» Тимофей Епифанов, по-видимому служивший при Ганнибале. Собственноручная ганнибаловская только подпись.
Месяц спустя по этой челобитной последовало решение.
Указ ея императорского величества самодержицы всероссийской из государственной коллегии иностранных дел Господину генерал майору Ганнибалу.
Просили вы чтоб для исправления необходимых нужд из Санкт-Петербурга отпустить вас в деревни ваши во псковской провинции на двадцать на девять дней; а на такое ваше прошение через сие позволяется, и вы потому можете на помянутое время в деревни свои отъехать, а по том паки в Санкт-Петербург возвратиться. Граф Алексей Бестужев-Рюмин, граф Михайло Воронцов. 31 августа 1749[10].
Собственноручным рапортом от 18 сентября Ганнибал сообщал о своем отъезде:
Ея императорского величества указ из оной коллегии об увольнении меня на 29ть дней в деревню мою пущенной от 31 августа мною сего текущего месяца 16 дня получен, по содержанию которого сего ж месяца 20 числа в предписанную деревню мою я и отправляюся.
Также собственноручным рапортом Абрам Петрович сообщал потом о своем возвращении.
По дозволительному из оной Государственной коллегии иностранных дел ея императорского величества указу отпущен я был на двадцать восемь дней в деревни мои, где с прошедшего сентября 20-го сего октября по 19 число я и находился, а реченного октября 19-го дня паки сюда возвратился, о чем в Государственной коллегии иностранных дел сим наипокорно рапортую.
Таковы единственные документальные свидетельства о пребывании А. П. Ганнибала в его псковских имениях.
Но, разумеется, он не мог не проявлять интереса к псковским своим землям с момента их получения и первые распоряжения сделал, надо думать, заочно, когда назначил приказчика Якова Баранчеева сразу по вступлении во владение, в 1742 году. В дальнейшем, как это обычно делалось, он получал регулярно отчеты приказчика и соответствующие доходы деньгами и натурой. К этому времени у него была большая семья, которую надо было содержать.
Вообще, Абрам Петрович питал интерес к сельскому хозяйству, имел опыт, приобретенный в те годы, что жил в отставке помещиком в своей деревне Карьякюла. Предметом его постоянных забот была пожалованная ему в 1741 году мыза Рагола (Рахула). Не имея возможности заниматься хозяйством самому, он одно время сдавал ее в аренду некоему профессору Иохиму фон Тирену. Заслуживает внимания относящийся к этому времени эпизод. Отдавая мызу арендатору, Ганнибал особо оговорил в соглашении, что тот не имеет права требовать от крестьян работы сверх определенных сторонами норм и подвергать телесным наказаниям. Когда же арендатор не выполнил эти условия (разорял крестьян, а выбранного для принесения на него жалобы ходока зверски избил), Абрам Петрович сразу же решил аннулировать арендный договор и настоял на утверждении своего решения в суде