(В. В. Ленц.) Приключения лифляндца в Петербурге. Рус. арх., 1878, I, 441-442.
На вечерах Одоевского бывали, и довольно часто, Пушкин, на которого молодые литераторы с благоговением выглядывали издалека, потому что он всегда сидел в кругу светских людей и дам, и князь Вяземский, появлявшийся обыкновенно часа в два ночи.
И. И. Панаев. Литер. воспоминания. Полн. собр. соч., VI, 93.
(3 дек. 1833 г.) Вчера Гоголь читал мне сказку «Как Ив. Ив. поссорился с Ив. Тимоф.» (Никифоровичем), – очень оригинально и очень смешно.
Пушкин. Дневник.
Пушкин привез с собою из Болдина, по слухам, три новых поэмы. Смирдин, возвратившись при мне от него в свою лавку, с прискорбием жаловался на него: за эти три пьески, в которых-де не более трех печатных листов будет, требует Александр Сергеевич 15 000 руб. У этого барона не дурна фантазия! Он же написал какую-то повесть в прозе: или «Медный Всадник», или «Холостой выстрел», не помню хорошенько. Одна из этих пьес прозой, другая – в стихах[18].
В.Д. Комовский – А. М.Языкову, 10 декабря 1833 г.
Истор. вестн., 1883, т. XIV, стр. 538.
Пушкин привез с собою несколько тысяч новых стихов, в двух или трех маленьких поэмах, и поделился с нами своею странническою котомкою.
Кн. П. А. Вяземский – И. И. Дмитриеву, 23 дек. 1833 г., из Петербурга. Рус. арх., 1868, стр. 635.
Упомяну, что я слышала в 40 году от книгопродавца Смирдина.
– Я пришел к А. С-чу за рукописью и принес деньги-с: он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, п. ч. их супруга, кроме золота, не желала брать других денег в руки. Вот А. С. мне и говорит, когда я вошел в кабинет: «Рукопись у меня взяла жена, идите к ней, она хочет сама вас видеть», и повел меня; постучались в дверь; она ответила «Входите». А. С. отворил двери, а сам ушел… – «Я вас для того призвала к себе, – сказала она, – чтобы вам объявить, что вы не получите от меня рукописи, пока не принесете мне сто золотых вместо пятидесяти. Мой муж дешево продал вам свои стихи. В шесть часов принесите деньги, тогда получите рукопись… Прощайте»… Я поклонился, пошел в кабинет к А. С-чу и застал его сидящим у письменного стола с карандашом в одной руке, которым он проводил черту по листу бумаги, а другой рукой подпирал голову, и он сказал мне: «Что? С женщиной труднее поладить, чем с самим автором? Нечего делать, надо вам ублажить мою жену; ей понадобилось заказать новое бальное платье, где хочешь, подай денег… Я с вами потом сочтусь».
– Что же, принесли деньги в шесть часов? – спросил Панаев.
– Как же было не принести такой даме?[19]
А. Я. Головачева-Панаева. Воспоминания, стр. 247.
Смирдин платил Пушкину по 11 р. за стих и 1000 заплатил за «Гусара». – Смирдин предлагал 2 000 в год Пушкину, лишь бы писал, что хотел.
П. В. Анненков. Записи. Б. Модзалевский. Пушкин, 340.
Будучи в Петербурге, я посетил одного литератора и застал у него Пушкина. Поэт читал ему свою балладу «Будрыс и его сыновья». Хозяин чрезвычайно хвалил этот прекрасный перевод. «Я принимаю похвалу вашу, – сказал Пушкин, – за простой комплимент. Я не доволен этими стихами. Тут есть многие недостатки». – «Например?» – «Например, Полячка младая». – «Так что ж?» – «Это небрежность, надобно было сказать молодая, но я поленился переделать три стиха для одного слова». Но хозяин утверждал, что это прекрасно. Пушкин никак с ним не соглашался, и ушел, уверяя, что все подобные отступления от настоящего русского языка «лежат у него на совести».
О. И. Сенковский. Собрание сочинений. СПб., 1859, т. 8, 233.
За эпоху 1833-1834 гг. встречается довольно много шуточных стихотворений в бумагах кн. Вяземского, между ними и стихотворения, которые Мятлев назвал «Poesies maternelles». Этому шуточному направлению кн. Вяземский и Пушкин с особенно выдающимся рвением предавались в 33-34 года, как будто с горя, что им не удалось устроить серьезный орган для пропагандирования своих мыслей.
Кн. П. П. Вяземский. Соч., 542.
В числе поклонников моей бабушки М. Р. Кикиной были мечтательный кн. Одоевский, адмирал Дюгамель и А. С. Пушкин, к которому не особенно благоволила бабушка за его безосновательную ревность к очаровательной жене Н. Н., принужденной иногда среди фигуры lancier покидать бал по капризу мужа.
П. А. Кикин с увлечением рассказывал, что, пригласив однажды на lancier очаровательную Н. Н. Пушкину, находил удовольствие изводить бросавшего на него негодующие взгляды стоявшего неподалеку ревнивого поэта. Наталья Николаевна, в изящном туалете, с классическою прическою, необыкновенно грациозная, была в этот вечер особенно привлекательна. Пушкин на этот раз был так благодушно настроен, что не увез жену с вечера (583).
Марина. В дворянском гнезде на Арбате.
Рус. стар., 1909 т. 140, с. 581.
В придворном плену
Несмотря на то, что блеск балов, роскошь мундиров мужчин и туалетов дам, звучные имена лучших русских фамилий всегда по большей части прикрывали пошлость, разврат и внутреннее холопство, прежде светская жизнь не была лишена для поэта своей привлекательности. Он любил «и тесноту, и блеск, и радость» балов, встречи со стариками, помнившими времена Елизаветы и Екатерины, с европейскими дипломатами, общество красивых, умных, образованных женщин, блестящий европейский салон гр. Фикельмон и ее матери, литературно-музыкальный салон князя Одоевского. Картина светской жизни казалась ему в молодости принадлежащей поэзии, а школа светского общежития обязательной для поэта: «Остроумие и вкус воспитываются только в кругу лучшего общества; а многие ли из наших писателей имеют счастие принадлежать к нему?».
Теперь, напротив, годы, проведенные в Михайловской ссылке, воспринимаются как годы истинного счастья: жизнь в «лучшем обществе» становится помехой для творческого труда. В то же время порвать придворную цепь не удается.
Растет число незавершенных произведений, этих «недостроенных дворцов», по выражению современного пушкиниста. Их масштаб, их разнообразие рисуют перед нами увлекательную перспективу творений колоссального значения и красоты. Пушкиным владеет мысль о большом романе со сложным приключенческим сюжетом, действие которого должно происходить на кавказских водах – это произведение, видимо, предвосхищало во многом «Героя нашего времени». В 1834-1836 гг. он задумывает авантюрно-психологический роман «Русский Пелам», который должен был дать широкую панораму русской жизни – от декабристских кружков до притонов лесных разбойников. Поэт работает также над «Повестью из римской жизни», полной автобиографических намеков – о трагическом конце писателя Петрония, прикрепленного Нероном к двору и затем обреченного им смерти; романом в письмах «Мария Шонинг», удивляющим неожиданным сходством со зрелым Достоевским; над исполинским по историко-философскому содержанию замыслом «Сцен из рыцарских времен»; над повестью об искусстве и его жрецах «Египетские ночи», во многом автобиографической, и проч. Наряду с этим создаются последние лирические циклы, исполненные горестной глубины и задушевности. Одна за одной появляются новые статьи – о Вольтере, о Радищеве, Мильтоне, современной русской, европейской литературе. Пушкина привлекают имена новых писателей: Стендаля, Бальзака, Мюссе, Гюго, Гейне, Мериме. Наконец, в эти же годы завершается «Капитанская дочка». Трудно было бы назвать другой исторический роман с такой предельной экономией композиционных и образных средств и такой большой эмоциональной насыщенностью: русская старина дана «домашним образом» (выражение Пушкина о романах Вальтера Скотта) – через семейные записки раскрыта картина эпохи в ее частном и государственном быту. Лепка персонажей отличается тонкостью и точностью, отношение к ним автора – теплотой и серьезностью; этим созданиям его воображения суждено навсегда остаться в жизни русского народа.
Особое место в литературной деятельности Пушкина с 1836 г. занимает «Современник». Вместо разрешенной когда-то правительственной газеты, от которой он отказался, чтобы не быть в лагере людей типа Уварова, он издает чисто литературный журнал. Видя в себе главу отечественной словесности и чувствуя личную ответственность за ее будущее, он смотрит на журнал как на средство осуществления своего влияния. В ближайшие сотрудники поэт приглашает Гоголя. Не может не поражать странная прохладность читателей к пушкинскому журналу. По блестящему качеству литературных материалов он стоял на исключительной высоте не только среди русских периодических изданий. «Скупой рыцарь», «Путешествие в Арзрум», «Капитанская дочка», «Пир Петра Великого», «Полководец» Пушкина, «Нос», «Утро делового человека» Гоголя, стихи Вяземского, Жуковского, Кольцова, первая серьезная публикация лирики Тютчева. С первых же номеров на одно из главных мест выдвигается мемуарный жанр и жанр путешествий (записки «кавалериста-девицы» Н. А. Дуровой, воспоминания Д. Давыдова о взятии Дрездена, письма А. Тургенева о Париже). Вырабатывая новый тип русского журнала, Пушкин считал необходимым публиковать и серьезные статьи по научным вопросам (по теории вероятности, экономике, паровым двигателям). В «Современнике» получает окончательное развитие деятельность Пушкина-критика, напечатавшего в нем и готовившего для него свои мнения по важнейшим вопросам текущей литературы.
Незаметно для невнимательного большинства современников и порой для чересчур внимательных врагов Пушкин тихо и твердо строил огромное культурное дело.
Служащего в министерстве ин. дел. тит. сов. Александра Пушкина всемилостивейше пожаловали мы в звание камер-юнкера двора нашего.
Высочайший указ Придворной конторе, от 31 дек. 1833 г. Гастфрейнд. Документы, 37.
1 января 1834 г. Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове… Меня спрашивали, доволен ли я моим камер-юнкерством? Доволен, потому что государь имел намерение отличить меня, а не сделать смешным – а по мне, хоть в камер-пажи, только б не заставили меня учиться французским вокабулам и арифметике.