Между тем жрец заставил девушку опуститься на толстый ковер, постеленный у дивана, и что-то приказал. Девушка, сильно зажмурив глаза, мотала головой.
Жрец что-то прошептал ей на ухо. Его напряженный, налитый кровью член коснулся сочных губ девушки. Та отвернула голову.
Антис негромко заметил:
– Можно, конечно, сначала обучить ее, убедить, что все испытания – часть древнего обряда. Тогда она перестанет бояться и с готовностью выполнит требования. Но самое главное в этом обряде – проверить готовность идти на жертву.
Я пожал плечами, последователей любвеобильного бога Явора очень много как в этом мире, так и моем. Только они об этом не догадываются, когда укладывают неопытных девочек в постель силой.
Внизу жрец положил руку на голову девчонке и погладил. Та замерла, не спуская глаз с члена. Потом неуверенно коснулась его рукой и тут же отдернула. Жрец властным голосом настаивал, продолжая гладить ее по волосам. Девчонка склонила голову, губы дотронулись до члена, рот открылся и принял плоть в себя. Жрец одобрительно прогудел, чуть подавшись вперед.
– Ну все, – сказал Антис. – Можно дальше не смотреть.
– А что с ней будет потом?
– Ничего. Придут женщины, умоют ее, успокоят и совершат обряд посвящения. А затем расскажут обо всем, что надо знать молодой послушнице храма. Через две недели обряд повторится, но это чисто символический акт. А через три месяца девушка будет участвовать в брачных играх.
Мы вышли в коридор, Антис повел меня дальше, на ходу рассказывая обо всех сложностях и нюансах брачных игр. У большой двустворчатой двери он остановился.
– Здесь начинаются испытания.
Он открыл дверь. У входа лежал огромный камень в виде прямоугольника. С одной стороны вбит крюк, к которому привязана веревка.
– Этот камень испытуемый должен дотащить до противоположной стены. Задание не для слабака.
– Да. – Я прикинул вес камня. Никак не меньше двухсот килограммов.
– А в дальнем конце дверь затянута сеткой. – Антис подвел меня к ней. – Только силач способен разорвать ее голыми руками.
Передо мной, загораживая проем двери, висела сеть. Ячейки мелкие, нить толщиной в полмиллиметра. Порвать такую можно только ножом, иначе изрежешь руки. Словно прочитав мои мысли, Антис добавил:
– Обычно испытуемые просто срывают сеть с петель, но иногда находятся богатыри, которые разрывают ее. Правда, – по губам скользнула усмешка, – после этого они становятся ни на что не годны, их руки покрываются ранами. Нам нужны не только сильные, но сообразительные победители.
– А что дальше?
– Дальше другие помещения. После того как претенденты пройдут в следующую комнату, каждый входит в свою дверь. Их ждут наши послушницы. Они дарят воинам наслаждение, но при этом лишают их силы. Нам хорошо известно, что после того как мужчина побыл с женщиной, он становится немного слабее на какое-то время. Затем следует взобраться по веревке наверх без помощи ног, пронести на плечах большой мешок с песком через длинный лаз. Потом надо вырвать с корнем куст репейника. Тем, кто преодолел эти испытания, придется вновь встретиться с послушницей и удовлетворить ее.
– Хм… после таких подвигов мало у кого останутся силы на утехи.
– Да, – кивнул Антис. – Поэтому только самые сильные отваживаются прийти сюда. Но и это еще не все. В конце тех, кто прошел предыдущие этапы, ждет комната мрака.
«Не храм, а лабиринт Шаолиня! – мелькнула мысль. – Сколько выдумки ради того, чтобы отдать победителю трех жен»…
– В ней нет света, – продолжал жрец. – Претенденты должны найти единственную дверь и войти в следующее помещение.
– А если дверь отыщут двое? Или трое, пятеро?
– В таком случае только сильнейший войдет в дверь. Каждый вправе бороться за победу. Все решает выучка воина, отвага и… хитрость.
– То есть несколько человек врукопашную должны проложить себе дорогу к заветной двери?
– Да. Однажды, несколько лет назад, один воин, сын бека, сумел проскользнуть по стене к двери, и пока остальные трое дрались, он спокойно прошел дальше. Я говорил, не все решает сила.
– А что ждет там, за дверью?
– О! – Антис воздел руки вверх, его голос приобрел оттенок торжественности. – Там награда победителю! Три юные девы возлежат на широких кроватях. Они ждут своего хозяина, чтобы подарить ему ласку и любовь.
– Что? Опять? Он же рухнет на пороге!
Антис сбился с высокого стиля.
– Я уже говорил – только самый сильный…
– Да, да… я слышал. Протащить камень, разорвать сеть, дать за ще… отдать часть силы послушнице, залезть по канату, пройти по лазу с мешком, вырвать куст, опять женщина, драка… и после всего трахнуть трех девок?
Антис морщился, слушая грубые слова.
– Не обязательно всех трех… со всеми. Достаточно с двумя. И только тогда потайная дверь откроется и победитель выйдет к настоятелю с тем, чтобы получить награду.
– А если он захочет выйти, не трогая девок?
– Невозможно. Девушки скорее умрут, чем откроют двери. Они хорошо усвоили все правила и преданы богу до последнего.
Мы вышли в коридор.
– Вы не устали?
– Есть немного.
– Тогда я советую вернуться в комнату. Скоро подадут второй ужин.
– Отлично. Честно говоря, мне хочется спать.
– Время позднее, – согласился Антис. – Вы помните девушку, которая прислуживала вам?
– Разумеется.
– Я думаю, вы не откажетесь увидеть ее вновь.
Жрец довел меня до комнаты и оставил одного. Не успел я присесть, как в дверь постучали и на пороге возникла Латея.
Она внесла поднос, уставленный блюдами, и маленький кувшин.
– Господин может откушать. Он сегодня устал.
– Это точно.
Я сел за стол, пододвинул поднос ближе и стал не спеша насыщаться, отдавая должное хорошо прожаренному мясу, свежей зелени и сочному винограду.
Латея налила в чашу сок и подала мне. Она с интересом смотрела, как я ем, и улыбалась.
– Что смешного?
– Ничего, господин. Мне нравится смотреть на вас.
Я хмыкнул.
– Слушай, а чем занимаются послушницы в… свободное время?
– О господин! У нас мало такого времени. Мы убираем в храме, готовим еду, шьем одежду. Нас учат читать и писать. Мы прислуживаем знатным гостям, услаждаем их песнями, разговорами и ласками.
– Значит, я – знатный гость?
– Да, господин. – Латея подошла ближе. – Мне нравится служить вам.
– Да?
– Господин очень сильный, храбрый воин. Я слышала, так говорил настоятель.
– Настоятель очень великодушен…
– О да! – С жаром подтвердила она. – Он разрешил мне родить от тебя сына.
Я провел рукой по ее пышным волосам, представляя себя в роли отца. Впрочем, дети, рожденные в храме, считаются детьми бога.
«В этом качестве мне еще не доводилось выступать. Роль бога слишком беспокойна».
Пока я ужинал, Латея успела наполнить ванну и теперь ждала меня с мочалкой в руках. Я с удовольствием погрузился в горячую воду, чувствуя, как уставшее за сутки тело расслабляется. Маленькие руки юной послушницы ловко скользили по спине, груди и плечам.
– Господин сильно устал. Позволь мне самой все сделать? – сказала Латея, когда я буквально рухнул на кровать.
– Да, конечно…
Я уже улетал в царство Морфея и почти сквозь сон почувствовал едва ощущаемое прикосновение нежных губ…
Латея разбудила меня утром, подав завтрак, и сообщила, что настоятель желает поговорить.
– Обычно в день брачных игр он не занимается другими делами.
– Что, игры уже начались?
– Нет, господин.
Настоятель ждал в своих покоях. Он расхаживал по комнате вдоль широкого окна.
– Как вам понравилось у нас?
– Очень.
– Латея хорошо прислуживала?
– Лучше не бывает.
Куник довольно улыбнулся.
– Скоро начнутся игры. А по нашим правилам в храме в этот момент могут находиться только служители и те, кто приехал попытать счастья.
– Понимаю. Я готов выехать немедленно.
Куник сделал приглашающий жест. Я подошел к окну и посмотрел вниз. Во дворе храма у большого одноэтажного здания стояли шесть человек. По одежде в них легко можно было различить степняков.
– Они ждут команды, чтобы начать. Потом войдут в первую комнату, где оставят оружие.
– Победит один, а что будет с остальными?
– Обычно кто-нибудь получает тяжелое увечье и не желает возвращаться домой. Таких мы оставляем при храме. Если он выздоровеет, станет послушником. Иногда и проигравшие не хотят возвращаться, боясь опозориться перед родней. Храму нужны сильные воины и миссионеры. Мы обучаем их обрядам, грамоте и отправляем в разные страны, чтобы они рассказывали о нашей вере.
– И как принимают их в Микенах, Фаррабе?
Куник повернулся ко мне:
– В Фарраб мы людей не посылаем. Там царят темные боги.
Я удивился, в Фаррабе исповедуют ту же религию, что и Аберене. Куник, видя мое недоумение, пояснил:
– Богов Дня и Ночи постепенно вытесняет новая религия. Мы о ней пока мало знаем, известно только, что она идет с юга.
– С юга? А что там?
Настоятель пожал плечами.
– Неизвестно. Никто из нас ни разу не доходил до южных границ владений Фарраба.
В дверь постучали, на пороге возник послушник.
– У ворот три жреца. Из Винтисты.
Я вздрогнул. Из Винтисты? Неужели кто-то уцелел и смог прорваться сквозь кольцо осады, поставленное Владином? Значит, есть тайный ход…
Куник кивнул.
– Я приму их. – Он повернулся ко мне. – Артур, подожди меня в комнате.
Я вышел из покоев в полном смятении. «Жрецы» обманули Владина и ушли. Но что им понадобилось здесь?
Из-за поворота вышли несколько человек. Впереди послушник, а следом трое людей в длинных черных плащах. У двух на головах капюшоны, третий шел с открытым лицом. Широкие скулы, мощный подбородок, чуть выдававшийся вперед, уверенные движения, твердый взгляд.
Я чуть посторонился, пропуская делегацию, когда шедший впереди жрец вдруг впился в меня взглядом. С губ слетел приглушенный возглас удивления. Узнал. Значит, где-то видел раньше.