С.: Я не знаю, оригинален он или нет.
К.: Это был бы вопрос. Что не является тем, что ты узнала, прочитала или что тебе говорили твоя мать или твой учитель? Что это? Чем бы ты была без того услышанного, без того узнавания? Даже не ничем, на что ты можешь претендовать. Так что вот мой совет: пытайся найти твой вопрос, который не вторичен. Это был бы прямой путь. И я говорю Тебе — у Того, что ты есть, никогда не было никакого вопроса, оно никогда не нуждается ни в каком ответе ни на что. Это безвопросность. Это безответность. Оно — Абсолют. Как Оно может сомневаться в самом Себе? А то сомнительное «Я», которое всегда собирает какие-то вопросы и ответы, всегда будет коллекционировать вопросы и ответы. Вот почему я называю это «его-историей».
Кому есть дело до его истории? Истории его, кто всегда будет продолжать спрашивать себя «кто я?» или «я кто?», «я кто? Кто я?» — вверх и вниз, подобно пауку, прядущему и снова втягивающему паутину. Но даже втягивая, он прядёт. Этот паук «Я» всегда будет прясть. Прясть, прясть, прясть. Тот Брахма, что прядёт весь мир, тот создатель, всегда прядущий всё, что можно прясть. А потом снова втягивающий это, только для того, чтобы прясть что-нибудь ещё. Так что Ты — тот паук или Ты можешь быть Тем, что даже не знает никакого паука, даже не знает никакого прядения или чего бы то ни было. Поэтому Ты делаешь свой выбор. Для меня То, что за пределами того паука, просто превосходит то «Я», которое является пауком, просто будучи Тем, чем ты не можешь не быть. Ты будешь без всякого вопроса совершенным, каковым Ты являешься. И нет никакой возможности становиться совершеннее. А То, что никогда не может быть совершеннее, не может определяться никем. Так что Ты — совершеннейшее из совершеннейшего. Но совершеннейшее из совершеннейшего не знает никакого совершеннейшего. Нет никакого совершеннейшего. И Ты — высочайшее из высочайшего. Но высочайшее из высочайшего не знает никакого высочайшего. Или нижайшего, или чего бы то ни было. Но любой, кто знает, тот знающий, который начинается с «Я», всегда хочет большего. Он никогда не удовлетворяется ничем. Так что теперь Ты можешь сделать свой выбор — Ты тот неудовлетворённый ублюдок, которым Ты себя считаешь, или То, что даже никогда не знает само Себя. Это не зависит от тебя, но всё равно ты То. Для Того существование не требует усилий. Просто быть Тем естественно, и нет ничего более естественного, чем быть Тем, чем ты не можешь не быть. А что до покоя, то покой не может давать Тебе Покой, которым Ты являешься. Так пусть беспокойное «Я» делает то, что оно делает, — оно всё равно не найдёт Покой. Поскольку покой, который ты можешь находить, временный и сомнительный и будет начинать что-нибудь ещё. Что делать?
С.: Так что вопросы, о которых нужно беспокоиться, — это те, что не вызываются обусловливанием, — вы говорите об этом?
К.: Нет, я говорю: у Того, чем ты являешься, никогда не было никакого вопроса. Поэтому поиски какого-то оригинального вопроса — это уже на один вопрос слишком много. А ищущий тот оригинальный вопрос никогда его не найдёт. В ненахождении того источника кого это волнует?
С.: Все вопросы основываются на мышлении.
К.: На молве. Нельзя винить мышление. Это просто кто-то, слышавший что-то от кого-то, кто слышал что-то от кого-то — молчаливая передача[28]. Знаешь, где это начинается? С того, что мы сейчас делаем. Это начало последнего момента молвы. Это следствие, которое создаёт все другие следствия того, что даже является последним следствием. Последний момент создаётся этим моментом. Молва. Это начало и конец того, что было непосредственно за тобой. Следствие реализации Того, что ты есть. Но ты не можешь находить Себя в этой реализации. И реализация всегда будет романом с самим Собой, и в этом романе Ты хочешь знать своего Возлюбленного. Исследование никогда не кончится. Так что лучше быть вопреки этому исследованию. Потому что исследование никогда не кончится. В нём никогда не будет никакого счастливого конца. И будь счастлив, что нет никого, кто когда-либо знает самого Себя в каком бы то ни было относительном смысле. А то Знание, которым Ты являешься, Ты в любом случае не можешь утрачивать. Или обретать в чём бы то ни было. Что делать? Так что есть та абсолютная Естественность, а всё, что бы Ты ни переживал, — это неестественность. И ты ожидаешь находить Естественность в неестественности? Это болезнь. Это уже приходит с первым «Я». Больной. Тогда потенциальный больной ищет здоровья. Искатель. «Болезный»[29]. Нет никого более больного, чем искатель. Искатель, ищущий То, чем является искатель. Это просто страдание ненахождения самого Себя. Но что делать? Это случается.
С.: Так искатель, ищущий искателя, это ловушка?
К.: Это не ловушка. Это случается. Это просто то, как Ты реализуешь Себя. «Я» — искатель. И потом «Я» становится сомнительным «Я есть», и из сомнительного «Я есть» происходит сомнительный поиск того, что является сомнительным образом. Сомнительный образ, пытающийся искать сомнительный образ, думая, что посредством этого он может становиться реальным. Его даже нельзя винить. Нереальное невыносимо. Быть нереальным невыносимо. Даже существовать — это слишком много. Это невыносимо. И с того момента Ты хочешь избавиться от этого бремени. Это всё равно что врождённый источник страдания. Всякий раз, когда есть переживание, есть переживающий и что-то переживаемое — два. И это невыносимо. Поэтому Ты ищешь выхода из этого. И это будет происходить всегда. И тогда есть 7 миллиардов других ищущих. Каждый принимает это на свой счёт: «Быть может, я могу прекратить поиск». Ха-ха-ха. По-прежнему видя 7 миллиардов других, которые ищут: «Но я прекратил поиск! Я это сделал! Теперь я пробуждён, и я могу показать вам, как пробудиться». Это всё часть того ложного. Кто-либо что-то заявляет и затем хочет делиться этим с кем-либо ещё. Так что я могу делать? Я могу только указывать на ложное. Я не могу указывать на То, чем ты являешься. Это более чем лёгкая работа! Всё, что бы Ты ни говорил, — ложно!
С.: Правильно ли я вас понял, когда…
К.: Нет, это было бы ложно. Всё, что бы Ты ни получал от Меня, — ложно.
С.: Когда вы употребили слово «болезнь», я размышлял о том, является ли исследование болезнью?
К.: Исследование — это уже отсутствие непринуждённости, болезнь[30]. Должна быть. Кому хочется просыпаться от приятного сновидения? Если сновидение приятное и никто не беспокоится, то почему ты исследуешь? Тут должна быть неестественность. Автоматическая неестественность. В любой момент, когда ты знаешь себя, ты находишься в неестественном положении знания себя. Когда есть знающий, который отличен от Того, чем он является, это уже болезнь. Так что автоматически имеет место страдание разделения. Из этого нет никакого выхода. И это начинается очень рано. С самого чистейшего понятия «Я», бытия осознающим, уже начинается ложное. Поэтому даже чистейшая идея осознавания не ближе к Тому, что ты есть. А кто хочет быть ближе к Тому, что ты есть? Ты хочешь быть Тем, что ты есть, ты не хочешь быть ближе к Тому, что ты есть. В чулане с самим Собой. Взаперти.
С.: Поэтому То, что ты есть, кажется действительно загадочным, очень сложным, непознаваемым.
К.: Нет. Это так естественно и так известно Тому, что ты есть, потому что Ты и есть То. Ничто другое Ты не знаешь больше, чем То.
С.: Это парадокс. Я не знаю, чем я являюсь.
К.: Ты абсолютно знаешь это. Чтобы Ты сейчас мог говорить: «Я не знаю, что я такое», Ты должен знать, что Ты существуешь. Есть Существование, являющееся Знанием, которое позволяет тебе говорить: «Я не знаю, чем я являюсь». Потому что для того, чтобы Ты мог говорить: «Я не знаю, что я такое», Ты должен знать То, что ты есть.
С.: И это знание не посредством исследования?
К.: Ты есть, несмотря на исследование. Чтобы могло быть исследование, Ты должен быть Тем. Чтобы вообще мог быть переживающий, То, что ты есть, уже должно быть, чтобы могло быть это первое переживание. И То никогда ничего не требует.
С.: У меня есть эта склонность спрашивать: «Это верно или это иллюзия? Это то, что я воображаю, или это нечто реальное?» Я всегда задаю этот вопрос в отношении всего.
К.: Это называется сновидением. Сновидец сновидит о сновидении, о реальном сновидении или нереальном сновидении. Только когда есть относительный сновидец, у него бывает реальное или нереальное сновидение. Этот вопрос не применим к Тому, что ты есть. Он применим только к тому, кто уже ложен. Хорошее и плохое, правильное и неправильное применимы только к тому, кто уже ложен. Поэтому То, что является добродетелью, не знает никакой добродетели и никогда не сомневается в добродетели. А сомневающийся будет сомневаться во всём. Он сомневается в самом себе и потом сомневается во всём, в чём он может сомневаться. Пусть сомневается. Он никогда не перестанет сомневаться. Что бы он ни заявлял, чего бы он ни мог достигать, сомнительно. Раньше или позже он снова в этом сомневается, и тогда приходит что-то ещё. Глубже или выше, и больше осознания и ещё одно осознание и более глубокое постижение — бесконечная история. Так что эта история того фантома, который иногда бывает непросветлённым, а иногда просветлённым, — призрачная история.
С.: Вчера вы говорили, что основное указание — это быть Самостью.
К.: Что бы Ты ни искал — это для Того, чему никогда не приходится искать что бы то ни было. Всё, чего Ты желаешь — это для Того, чтобы быть Тем, что никогда ничего не желает. Но никаким желанием Ты не можешь достигать той безжеланности, которая есть То, что ты есть.
С.: И То, что ты есть, подразумевает, что Ты — Самость?