С.: Значит, они счастливы, сновидя, что они — просветлённые?
К.: Нет, они не счастливы.
С.: Они воображают, что счастливы.
К.: Не завидуйте просветлённым. Потому что они так же несчастливы, как и вы.
С.: Так что, все эти вещи — просто понятия, чтобы быть относительно счастливым?
К.: Относительно несчастливым. В сновидении нет никакого счастья. Есть только больше или меньше несчастья. Вот и всё. Поэтому не нужно никому завидовать. Но ты видишь это всё время, что, слава Богу, нет ни одного просветлённого, потому у них всех есть свои маленькие неудачи. Слава Богу, никто никогда не был счастлив. Никогда не было никого, кто был счастлив, никогда. Ни Будда, ни Иисус или Рамана или кто угодно никогда не был счастлив. В этом красота Того.
С.: Менее несчастным.
К.: Даже не это. Если действительно это видеть, никогда не было никого, кто был счастлив. И прежде всего, никогда не было никого, кто был несчастлив. Если бы действительно был кто-то, кто был несчастлив, то была бы возможность быть счастливым. Но не было вообще никого, кто был несчастлив. Как может тот, кого вообще не было, что есть несчастье сновидения, становиться счастливым? Так что не было вообще никого, кто был не реализовавшим, так как же может то, чего вообще не было, становиться реализовавшим? В этом красота того, что ни для кого нет никакого просветления. Если действительно это видеть, никогда не было никого, кто был просветлённым. Тогда никогда не было и никого, кто был непросветлённым.
С.: И то, и другое — понятия.
К.: Они оба воображаемые, а не реальные. Так что если ты видишь, что никогда не было никого, кто был просветлённым, это просто устраняет «непросветлённого», вот и всё.
Очень просто. Это не что-то грандиозное. Это только разрушение «второго». Ты разрушаешь все эти идеи обретения чего-либо в сновидении, просто будучи Тем, что ты есть, просто видя, что здесь вообще никого не было. А если «этого» нет, то где все «другие»? Другие есть только потому, что здесь есть кто-то один. Никого здесь — никого там. Но между этим нет никакого моста. Это нельзя подделать. В этом вся красота. Нельзя подделать отсутствие присутствия разделения. Этим невозможно притворяться. А любой, кто пытается распознавать что угодно, а потом заявляет: «Я пребываю в единости». Ха-ха. «Мой покой». Ха-ха. Это всегда забавно.
С.: Возможно ли быть Тем, что ты есть, с и без…
К.: Невозможно не быть Тем. Для тебя невозможно не быть Тем, что ты есть. Тебе всегда нужно небольшое усилие, чтобы не быть Тем, что ты есть. Тебе приходится притворяться, что Тебя родили. Тебе приходится верить в свою мать, для этого тебе приходится делать усилие.
С.: Можно быть Тем, что ты есть, просто прекращая усилия?
К.: Нет. Просто будучи самым ленивым из ленивейших ублюдков, которым Ты не можешь не быть. Которым ты никогда не был. Ты — ленивость. А ленивость слишком ленива, чтобы не быть ленивой. Если взять меня, то я даже слишком ленив, чтобы быть ленивым. Поэтому я говорю. Поскольку энергия автоматически приходит в движение, и если бы я пытался быть ленивым, это было бы действительно большое усилие. Поэтому я слишком ленив, чтобы быть ленивым. Так что пусть сон снится, и сон — это безусильность сновидения. Поскольку сон уже есть. Следующий момент уже снится. Прошлые моменты по-прежнему есть. В любом случае ничего не происходит. Поэтому не нужно никаких усилий. Поскольку это — глыба безмолвия. В ней никогда ничего не происходит. Всё уже есть здесь и никогда никогда.
С.: Но у вас есть чувство, что вы — свидетель?
К.: Свидетель? Нет, я чувствую свидетеля, но я — не свидетель, которого я могу чувствовать. Так кто свидетельствует свидетеля?
С.: Так что, вы чувствуете себя свидетелем?
К.: Нет, я этого не говорил. Ты неправильно интерпретируешь то, что я говорю, потому что ты хочешь становиться свидетелем. Я сказал, что чувствую свидетеля. И я чувствую свидетельствование и чувствую то, что можно свидетельствовать. Но всё, что бы я ни чувствовал, не имеет смысла. Что за чувство! Что за цирк! Сколько нам нужно клоунов? Никогда не достаточно. И тогда есть некоторые клоуны, которые объявляют себя директорами цирка. Аватары. И тогда некоторые другие претендуют на то, чтобы быть зверями. А некоторые другие — музыкантами. Никогда не завершающийся цирк.
С.: Каково определение аватара? Оно не имеет никакого смысла.
К.: Нет, имеет. Потому что аватар — это Кришна, а Кришна — это Бог-творец, который не может менять Своё творение. Но Он пытается.
С.: Но что имеется в виду, когда говорят, что определённые люди — аватары?
К.: Это не аватары-люди. Это просто аспекты Кришны. Аспекты сознания.
С.: Что в них такого особенного, что их называют аватарами?
К.: Кто называет их аватарами? Эти роли играет сознание. Это «его история» — оно заставляет всё это происходить. И в этих историях есть сознание с большей энергией, большими сиддхами, и оно может создавать швейцарские часы. Дэвид Копперфилд был бы величайшим аватаром. Он может создавать целые самолёты, и никто не называет его аватаром.
В этом сновидении может случаться всё. Чего не может происходить в этом сновидении? Ты можешь летать на Луну, ты можешь летать в следующее измерение. Всё это есть. Поэтому в сновидении есть аватары. Так что? Али-бабы. И я всегда думаю, почему меня не поражает молния? Если бы действительно был аватар, он был бы таким могущественным, и если я прикалываюсь над ним, он мог бы просто заставить меня замолчать. Но каждое слово, которое я говорю, произносится по требованию Тотальности, и его невозможно избежать — даже мне. Так что ни в каком слове нет сомнения. Слова просто несомненны. Они имеют место просто по абсолютному требованию того, что есть, того, что является следующим моментом. Поэтому никто ничего не говорит. Никогда не было никакого аватара, говорившего какое бы то ни было слово. Так что всё это пустое. Как и аватары. Никогда не было никакого аватара ни с какими сиддхами. Но тем не менее они есть в этом сновидении. Но ты ведь не ставишь под сомнение мясника, который режет свиней, не так ли? Это то же самое. Это те же самые объекты сновидения. И если у тебя 5 миллионов последователей, то ты не больший. Тогда дерьмо было бы величайшим аватаром, потому что так много мух не могут ошибаться. Простите за такую приземлённость. Это говорит фермер. Мне так часто приходилось ступать в коровье дерьмо! И мне так часто доставались удары коровьих хвостов.
С.: Вы говорили о трёх разных состояниях…
К.: Трёх разных способах переживания.
С.: И вы сказали, что 95% дня вы находитесь в…
К.: Всякий находится. Если ты больше 5% времени находишься в состоянии расстройства, то уже кончаешь в сумасшедшем доме.
С.: Что такое состояние расстройства?
К.: «Я». Страдание. Если ты больше чем 1%, или 2%, или 3% дня пребываешь в страдании «я», то кончаешь в сумасшедшем доме.
С.: Так что люди в сумасшедшем доме…
К.: У них слишком открытое сердце. Поскольку они могут расстраиваться легче, чем кто-то другой, у кого есть окружающая его толстая броня. Поэтому здоровое эго редко бывает расстроенным. Поскольку оно полно самим собой. Но если броня становится слабее, то вся информация извне попадает внутрь, и тогда расстройство бывает гораздо чаще. Поэтому чем слабее твоя броня, эго, тем больше информации входит в так называемую систему «я». И тогда ты расстраиваешься гораздо чаще, чем тот, кто находится в своей прочной оболочке эго. И тогда ты кончаешь в сумасшедшем доме. И тогда врачи хотят снова создавать здоровое эго, окружающую его броню. Вот почему это называется болезнью — это ослабление брони, сердце открывается, эго не может этого выдержать. Если это слабое эго, сердце открывается, и тогда случается любовь. Кто-то входит в тебя, и если этот кто-то не делает то, что тебе нравится, ты расстраиваешься. Каждое мгновение твоё сердце охвачено огнём, потому что возлюбленный не делает то, что тебе хочется. И тогда это называют романтической-шизофренической паранойей. И я с этим согласен! Поскольку твоя возлюбленная не ведёт себя так, как тебе хочется, это момент за моментом тебя расстраивает в течение всего дня. Ты даже не можешь от этого отвлечься. «Что она сейчас делает? Что сейчас происходит?» И тогда ты хочешь от этого избавиться, ты бросаешь всё и кончаешь в сумасшедшем доме. И тогда они начинают строить тебя заново. Это не для всякого, что он достигает отсутствия брони, этого состояния единости, где больше нет никаких различий. (Звонит мобильный телефон.) Что-то звонит. Теперь в кинотеатрах их выключают. Но не здесь. Вчера все говорили по телефону. Шёл кинофильм, падали головы, плясали оборотни, и все говорили по телефону. Вот это здоровые эго! В Индии более здоровые эго, чем в Америке. Я думаю, у индийцев не так много проблем с сумасшествием? Они всё равно сумасшедшие, они не возражают. Куда денешься, когда вся Индия — сумасшедший дом? Посмотрите на уличное движение и всё остальное!
С.: Что является большим преимуществом — иметь здоровое эго, броню, или быть без брони?
К.: Для страдания того, чем вы себя считаете, эго лучше.
С.: Чтобы быть тем, что ты есть?
К.: Нет, нет возможности расстраиваться. Только относительное «я» может расстраиваться. И тогда относительному «я» нужна окружающая его броня и нужны все эти техники для выживания. Применительно к этому, мы можем говорить о более здоровом эго.
С.: Тот, у кого здоровое эго, является более относительно счастливым?
К.: Нет. Только относительно менее расстроенным. Не счастливым. Это нельзя смешивать. Менее расстроенным. Для каждого всегда есть предел терпения. Будет обстоятельство, когда он будет расстроен.