— Значит, она никак не могла заработать тот миллион долларов, который заплатила за свой дом, — заключил Джефф. — Но ты сказала, что она разведена. Не получила ли она при разводе крупную сумму денег?
— Дело обстоит как раз наоборот. Мег рассказала мне, что ее бывший муж был музыкантом, который чаще всего сидел без работы. — Джина открыла одну из папок и достала из нее документ. — Я съездила в Окружной суд Манхэттена и получила там копию судебного решения о расторжении ее брака. Ее муж и отец ее дочери отказался от всех прав на опеку над ребенком, а также от права на посещение в обмен на согласие Мег не требовать от него выплаты алиментов ни ей самой, ни их дочери.
— А не было ли таких денег у ее семьи?
— Я проверила и эту возможность, — сказала Джина. — До того как умереть от инфаркта пять лет назад, ее отец преподавал английский в старшей школе в маленьком городке в Айове. А мать работала санитаркой. Не прошло и года после смерти ее мужа и отца Мег, как она снова вышла замуж.
Джина перевернула страницу своего блокнота.
— Кое-что из того, что сказала мне Мег, показалось мне особенно странным. Когда я спросила ее, откуда ей стало известно о смерти Кэти Райан, она явно смутилась. А затем сказала, что прочитала об этом в интернете, но где именно, она не помнит. Лишь немногим из тех, кому между двадцатью и тридцатью, приходится пережить смерть друга или подруги того же возраста, что и они. Так что я уверена: если бы ее ответ на мой вопрос был правдой и ей действительно стало известно о смерти Кэти из интернета, она бы запомнила, как это произошло.
— Я согласен с вами, Джина, но мне не дает покоя еще один вопрос, — сказал Брейди. — Если Уильямсон в самом деле получила от «РЕЛ Ньюс» отступные и если она не хотела, чтобы кто-то об этом узнал, то с какой стати ей было соглашаться на встречу с журналисткой, чьей специализацией являются расследования и основанные на них разоблачительные статьи?
— А почему она игнорировала мои письма и сообщения, которые я оставляла на ее телефоне, а потом вдруг решила мне перезвонить? У меня нет внятных ответов на эти вопросы.
Джефф был погружен в размышления. И, кажется, старался подавлять зевки — результат того, что минувшей ночью ему не удалось выспаться.
— Джина, а нет ли другого объяснения, которое мы не рассмотрели? Опиши Мег Уильямсон.
— Роста в ней примерно пять футов шесть дюймов,[25] у нее светлые волосы, голубые глаза и стройная спортивная фигура.
— Она привлекательна?
— Да, очень.
— А она не может быть содержанкой? Нет ли у нее богатого пожилого любовника, иными словами, «папика», как говорят теперь?
— Честно говоря, об этом я не подумала. Но мне хочется сразу же ответить — нет. По-моему, она не из таких. К тому же она работает полный рабочий день и у нее есть маленькая дочь, которую каждый вечер надо укладывать спать. Вряд ли у нее может найтись время на то, чтобы быть чьей-то любовницей.
Джефф потянулся.
— Отличная работа, Джина. Я уверен, что смерть Кэти Райан — это вовсе не несчастный случай. И еще более уверен в том, что Мег Уильямсон является жертвой, которая согласилась принять от «РЕЛ Ньюс» крупные отступные в обмен на обязательство молчать о грязных делах, творящихся в этой компании. Мне непонятно одно — почему в «РЕЛ Ньюс» вдруг решили, что дело не терпит отлагательств? «Нечто ужасное» случилось с Кэти Райан несколько лет назад — так почему именно сейчас в компании увидели в ней такую угрозу, что предпочли заткнуть ей рот, представив дело так, чтобы ее гибель выглядела как несчастный случай?
— Думаю, я знаю ответ на этот вопрос, — тут же отозвался Брейди. — «РЕЛ Ньюс» только что объявила, что выпускает свои акции на биржу. Если бы стало известно, что компания не обнародовала какие-то юридически значимые факты, включая наличие оснований для подачи против нее исков, результатом этого стали бы огромные штрафы и неустойки, а также повышенная вероятность судебных тяжб. Так что живая Кэти Райан стала бы для них весьма опасной проблемой.
— Мистер Брейди, — сказала Джина, — вы только что великолепно объяснили, почему я попросила Джеффа, чтобы на нашей сегодняшней встрече присутствовал юрист. Простите, что оторвала вас от другой вашей работы.
Брейди махнул рукой.
— Зовите меня Брюсом. И уверяю вас, то, что мы с вами обсуждали последние двадцать минут, намного, намного интереснее, чем невыносимо скучная записка по делу, которую я как адвокат одной из тяжущихся сторон должен буду представить в суд и над которой мне пришлось работать последние два дня.
Джина улыбнулась.
— Понятно, Брюс, давайте продолжим. Как вы уже сказали, «РЕЛ Ньюс» находится в завершающей фазе своего превращения из частной компании в публичную. Они наняли для этого два инвестиционных банка. Должна сказать, что мужчина, с которым я встречаюсь последние полтора года, работает в одном из этих банков и войдет в команду, которая будет рассказывать о «РЕЛ» институциональным инвесторам и предлагать им вложиться в ее акции.
— Ничего себе. — Брюс покачал головой. — А вы что-нибудь говорили ему о вашем расследовании в отношении «РЕЛ Ньюс?» Сообщали какие-то детали или, быть может, просто упомянули, что рассматриваете возможность начать такое расследование? Ему что-то известно об этом деле?
— Нет, я не сказала ему об этом ни единого слова.
— Это хорошо. Это дает вам выбор. Извините за нескромный вопрос: вы и ваш друг… э-э…
— Тед.
— Вы с Тедом проживаете совместно?
Джина попыталась скрыть свое смущение.
— Нет.
Брейди сцепил руки перед лицом.
— Это плюс, однако вы оба все равно находитесь в крайне затруднительном положении.
— Я уверена, что Тед поймет, если я скажу, что не могу сообщить ему, над чем я сейчас работаю. Он не может нести ответственность за то, чего не знает.
Брейди покачал головой.
— К сожалению, все далеко не так просто. Если в результате вашего расследования станет известно, что в «РЕЛ Ньюс» имели место серьезные правонарушения, это снизит ее рыночную стоимость. И когда инвесторы узнают, что, будучи в команде сотрудников инвестиционных банков, предлагавших им вложиться в акции «РЕЛ Ньюс», Тед одновременно встречался с журналисткой, которая первой предала огласке историю о творившихся в компании грязных делишках, никто ни на минуту не поверит, что он не знал, над чем работала его подруга.
— Но ведь это будет правдой, — горячо возразила Джина.
— В гражданском судопроизводстве правде редко достается место в первых рядах партера.
Джина опешила.
— Но ведь Теду же ничего не грозит, да?
— В том-то и дело, что грозит, да еще как, — ответил Брейди. — Скорее всего, он будет сразу же уволен из банка. И в следующие несколько лет ему придется тратить большую часть своего времени, давая письменные показания под присягой адвокатам недовольных инвесторов, которые подадут на этот банк в суд. Возможно, Теду удастся вчинить банку иск по поводу неправомерного увольнения, но это будет длительный и крайне неприятный судебный процесс.
— Тогда я не знаю, что делать, — вздохнула Джина.
Брейди подался вперед.
— Когда вы виделись с Тедом последний раз?
— Я не видела его уже несколько недель. Последний раз мы встречались до того, как сначала мне, а потом и ему пришлось покинуть Нью-Йорк. Сегодня он прилетает, и вечером у нас запланирован ужин.
— Джина, напрягите память. Вы когда-либо обсуждали с ним «РЕЛ Ньюс», будь то в разговоре, электронном письме или текстовом сообщении?
— Я как раз ломала голову, стараясь припомнить все. И уверена — речь о «РЕЛ» зашла у нас лишь один-единственный раз — это случилось в минувшие выходные, когда Тед позвонил мне и сказал, что эта компания выбрала именно его инвестиционный банк для вывода ее на биржу и что его назначили в команду, которая будет готовить и проводить «гастроли».
Во взгляде, который устремил на нее Брейди, читалась печаль.
— Джина, у вас есть только один способ выпутаться из этого затруднительного положения и сделать так, чтобы карьера Теда никак не пострадала.
— Что я должна делать?
— Теду не следовало делиться с вами закрытой информацией до того, как она была оглашена официально. Но он не пострадает, поскольку наверняка половина его коллег сделала то же самое в разговорах со своими мужьями, женами и другими близкими людьми. Вы должны будете сделать вот что — немедля и без объяснения причин прекратите ваши отношения. Откажитесь с ним встречаться. Отправьте ему либо электронное письмо, либо текстовое сообщение. Что-то вроде: «Я решила пойти своим собственным путем. Наши дороги должны разойтись. Прощай».
Джина почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Джефф быстро подошел к своему рабочему столу и, схватив коробку бумажных носовых платков, поставил ее перед ней.
— Брюс, я собираюсь просто порассуждать вслух. Не знаю, есть ли в мыслях, приходящих мне в голову, какое-то здравое зерно. Давай предположим, что я — с разрешения Джины — передам работу над разоблачительной статьей о «РЕЛ» другому журналисту. Сможет ли Джина в таком случае самоустраниться и более не считаться лицом, имеющим отношение к данному делу?
Джине стало еще более тошно. Похоже, история с домом престарелых повторится. Большую часть подготовительной работы проделала она, а лавры достанутся кому-то другому.
— Боюсь, это невозможно, — ответил Брейди. — Ее непосредственную вовлеченность в дело никак не отменить. Она же не может перестать знать то, что ей уже известно, просто потому, что вместо нее продолжать это расследование будет кто-то другой.
Джина чувствовала, что у нее разрывается сердце. В последние несколько недель она часто задавала себе вопрос: почему ей не хочется сказать Теду однозначное «да?» Она знала, что глубоко его любит, но не решалась связать себя обязательством прожить вместе с ним всю жизнь — принять такое решение ей было просто страшно. Теперь же придется представить свою жизнь без Теда — нет, такая мысль невыносима, совершенно невыносима!