Но и когда ей удалось перестать думать о Теде, легче не стало. Когда самолет приземлился и она включила смартфон, там оказалось текстовое сообщение, которое ей прислала Лиза.
Джина, к сожалению, у меня дурные вести. Квартира по-прежнему оформлена на имена обоих твоих родителей. Дай мне знать, как я могу тебе помочь. Лиза.
Джина не удивилась. По правде говоря, ей трудно было себе представить, чтобы ее родители или отец перевели квартиру на ее имя, не уведомив об этом ее саму.
До получения электронного письма с информацией о Поле Стивенсон Джина надеялась потратить какое-то время на изучение подноготной Мэриан Кэллоу. Ей особенно хотелось отыскать пасынков Мэриан, тех самых, у которых была своя жизнь, и выслушать их мнение о женщине, вышедшей замуж за их отца.
Мысленно она молилась о том, чтобы отношения ее отца с Мэриан не развивались слишком уж быстро. Когда заключаешь помолвку, дальше все уже катится само собой. Джина вспомнила то, что ей говорила одна ее приятельница, чей брак распался вскоре после свадьбы. «Надо купить кольца, решить вопрос с церковью и банкетным залом, составить список гостей, провести репетицию свадебного ужина и сделать великое множество фотографий. События развивались со скоростью снежной лавины, неудержимо несущейся вниз по склону горы. В день свадьбы я уже понимала, что выхожу замуж не за того парня. Но чувствовала, что мне не под силу все это остановить».
Звонок мобильника заставил Джину вернуться в реальность. Звонил тот самый частный детектив, Уэс Риглер.
— Джина, мне очень жаль, и я прошу прощения. У моей дочери начались роды — за две недели до срока. Сегодня вечером я никак не смогу с вами встретиться, но, если все пойдет как надо, завтра после полудня я освобожусь. Я могу вам чем-нибудь помочь, прежде чем поехать в больницу?
— Я бы хотела поговорить с кем-то из сотрудников похоронного бюро, которое занималось телом Полы Стивенсон. Не могли бы вы выяснить, в какое из здешних похоронных бюро было доставлено ее тело?
— Нет, сейчас не могу, но могу облегчить поиск вам самой. Когда патологоанатом завершает экспертизу, тело отправляют в одно из городских похоронных бюро. Когда семья погибшего живет в другом городе, это бюро бальзамирует тело и договаривается о его перевозке туда, куда они скажут. Бюро, с которыми у города Дарема есть договоры на оказание подобных услуг, всего три. У вас есть ручка?
Джина записала названия трех похоронных бюро, которые ей продиктовал Уэс.
— Спасибо, Уэс. Не хочу отрывать вас от семьи.
— Не беспокойтесь. Когда дочка родит и все устаканится, я приеду, куда вы скажете. Держите телефон наготове.
— Непременно. Удачи вам. Вы впервые станете дедом?
— Да, внук или внучка numero uno.[32] Жду не дождусь.
Джина положила мобильник на стол. Подумав о появлении на свет ребенка, она сразу же вспомнила о Теде. А когда представила себе счастливую семью, собравшуюся в больнице по случаю рождения своего нового члена, подумала об отце — и о Мэриан. «Прекрати сейчас же, — сказала она себе. — Тебе никогда ничего не добиться, если ты будешь все время кукситься и переживать».
Глава 75
На следующее утро Джина позвонила в два первых похоронных бюро, но оказалось, что ни то, ни другое не имело дела с покойницей по имени Пола Стивенсон. Однако в третьем ей ответили, что да, такая покойница у них была. У них был только один человек, занимающийся бальзамированием тел и приданием им благообразного вида — сам владелец бюро, Вон Смит. Сейчас мистера Смита нет, сказали Джине, он уехал по делам, но в час дня он будет на месте и сможет встретиться с ней.
«Значит, придется менять планы», — подумала Джина и, достав из сумки одну из своих папок, открыла ее и взглянула на некролог Поле. Ее кондоминиум находился по адресу: Уолнат-стрит, 415. Включив ноутбук, она открыла карты «Гугл». На экране высветилась картинка — небольшое четырехэтажное здание. Скорее всего, там не более шестнадцати квартир.
«Убер» высадил Джину перед зданием кондоминиума, стоящем в глубине, в стороне от дороги. Перед фасадом находилась небольшая парковка. Судя по вывеске, кондоминиум назывался «Уиллоу фармз». В центре фасада виднелась двустворчатая стеклянная дверь. Сквозь нее Джина могла видеть вестибюль и два одинаковых лифта.
Сейчас в вестибюле никого не было. Джина попыталась открыть дверь, но, как и следовало ожидать, она оказалась заперта. «Насколько же легче делать такие вещи на Манхэттене, — подумала Джина. — Там в большинстве многоквартирных домов имеются консьержи, которые чаще всего в обмен на улыбку и чаевые охотно предоставляют информацию о тех, кто там живет. Здесь же остается только надеяться на удачу и ждать».
Десять минут спустя двери одного из лифтов открылись, и из него вышел афроамериканец лет сорока — сорока пяти и направился к дверям.
— Простите, сэр, — сказала Джина, — вы, случайно, не знали Полу Стивенсон, женщину, которая жила в этом доме до конца июня?
— Я живу на втором этаже, а она жила на четвертом. Если вы хотите купить ее квартиру, то я уверен в том, что в прошлом месяце она была продана.
— Нет, я здесь не за этим. Я надеюсь поговорить с теми жильцами, которые знали Полу. Вы можете мне что-то о ней рассказать?
— Боюсь, что нет. Я впервые услышал ее имя, только когда полиция приехала и увезла ее тело. — Он сделал паузу. — Мне надо идти. Извините, но я ничем не могу вам помочь.
«Теперь я знаю, что Пола жила на четвертом этаже, — сказала себе Джина. — Что ж, это уже прогресс».
Еще через пятнадцать минут перед зданием остановилось такси и из него вышла женщина, которой, судя по ее виду, было где-то под восемьдесят, и направилась к дверям, с подозрением глядя на Джину.
— Простите, мэм, — начала было Джина.
— Надеюсь, вам известно, что здесь не разрешено навязывать ни товары, ни услуги, молодая леди, — рявкнула старая дама.
— Уверяю вас, я здесь вовсе не затем, чтобы что-то продавать. Скажите, вы, случайно, не знали молодую женщину по имени Пола Стивенсон, которая жила на четвертом этаже?
— Ах, эту, — ответила старая дама, зло выплевывая слова. — Я за всю свою жизнь не выпила ни капли алкоголя, а эта вряд хоть иногда бывала трезвой.
— Значит, вы ее знали?
— Я не говорила, что я ее знала. Когда я оказывалась вместе с ней в лифте, от нее так разило спиртным, что я и сама чувствовала себя пьянчужкой. А вы ходите в церковь?
— Да, хожу, — ответила Джина, удивившись вопросу.
— Если бы нынешние молодые люди ходили в церковь, им бы не было нужды пить спиртное и принимать наркотики и они бы решали свои проблемы, а не кончали с собой.
— Да, конечно, уверена, что так оно и есть, — согласилась Джина, пытаясь придумать, как вежливо закончить этот разговор. Сквозь стеклянные двери она видела женщину, которая катила перед собой прогулочную коляску, и ей не хотелось упустить возможность поговорить и с ней.
— Благодарю вас, мэм, вы мне очень помогли, — сказала Джина, продолжая держать дверь.
— Продолжайте ходить в церковь и внимательно слушайте то, что вам там говорят, — наставительно сказала старая дама, прежде чем направиться к лифтам.
Джина держала одну из дверей, пока женщина с коляской шла к ним. «Похоже, ей примерно столько же лет, сколько и мне», — подумала Джина. Ее темные, доходящие до плеч волосы обрамляли лицо с правильными чертами.
— У вас чудесная дочурка, — сказала Джина, с улыбкой наклоняясь к маленькой девочке, которая улыбнулась ей в ответ. Из ее нижней десны торчали два маленьких зубика.
— Что ж, спасибо, — ответила ее мать, говоря с сильным южным акцентом.
— Мне не хочется вас задерживать, но вы, случайно, не знали жившую здесь женщину по имени Пола Стивенсон?
— Да, знала. Так жаль, что она умерла.
— После того как Пола покинула Нью-Йорк, ее подруги потеряли с ней связь. Вы не против, если я задам вам несколько вопросов о ней?
— Нет, разумеется, нет. Я сейчас везу мою малышку Скарлетт на прогулку. Почему бы вам не прогуляться вместе с нами?
Они с Джиной представились друг другу, после чего Джина вслед за женщиной, которую звали Эбби, обошла здание кондоминиума и оказалась позади него. Здесь находился бассейн, за которым виднелся луг. По нему вдоль ручья шла мощеная пешеходная дорожка.
— Мы со Скарлетт гуляем здесь каждое утро, разумеется, если не идет дождь.
— Насколько хорошо вы знали Полу?
— Она жила на одном этаже со мной, прямо напротив, в квартире 4A. А я живу в квартире 4B. Пола всегда баловала Скарлетт, носилась с ней как с писаной торбой. Покупала ей подарки. Мой муж часто бывает в командировках, и, когда Пола собиралась ехать в магазин, она всегда стучала в мою дверь и спрашивала, не нужно ли мне чего-то.
— Значит, вы хорошо ее знали?
— Да. Часто из взрослых здесь оставались только я и она. Она нередко заглядывала ко мне на чашечку кофе. То есть я пила кофе, а Пола приносила напитки с собой. Я не дура и знаю, что у нее были проблемы с алкоголем, но, несмотря на это, она была по-настоящему хорошим человеком.
— Я с вами совершенно согласна, и меня удивляет, что полиция считает ее гибель самоубийством.
— Я то ли слышала об этом, то ли читала. И была поражена.
— Почему?
— Мы с ней много разговаривали. После разрыва со своим бойфрендом и потери большой суммы денег она была очень подавлена, и я сильно беспокоилась за нее. Но когда я говорила с ней в последний раз, она была настроена оптимистично. Я помню ее слова: «У меня есть способ поправить мои финансы».
— А Пола объяснила вам, что она имела в виду?
— Нет. Только сказала что-то насчет того, что в первый раз ее развели, но теперь они заплатят ей сполна.
— А она не говорила, кто такие эти «они?»
— Нет, не говорила. Очень часто Поле просто нужно было выговориться, нужен был человек, который бы слушал и не задавал много вопросов.