И он громко засмеялся над своей собственной шуткой. Смех нередко бывает заразительным, но не на этот раз. Когда хохот Джеффа затих, Джина спокойно спросила:
— Мне продолжать?
Джефф утвердительно махнув рукой.
Время от времени заглядывая в свои заметки, Джина пересказала ему разговор с частным детективом и похоронных дел мастером, состоявшийся у нее в похоронном бюро. Излагая то, что они ей сказали, она мысленно готовилась к едким замечаниям Джеффа, которые, вероятно, последуют, когда она завершит свой рассказ. Когда она была подростком, ее мать часто говорила: «Джина, когда у тебя ничего не выходит и неоткуда ждать помощи, всегда можно самой подуть в собственный парус, чтобы продолжать плыть».
Но сейчас она чувствовала себя беззащитной. Трудно работать в одиночку, и это становится еще труднее, когда тот, кого ты считала своим союзником, вдруг начинает насмехаться над плодами твоего труда. Может быть, лучше затушевать или вообще не упоминать утверждение Уэса Риглера о том, что другой детектив может посмотреть на доказательства, имеющиеся в деле о гибели Полы Стивенсон, и с уверенностью заключить, что это было самоубийство? Но факты — упрямая вещь. Когда начинаешь отбрасывать их только потому, что они не вписываются в твою концепцию, движение и впрямь ускоряется, но ты при этом движешься не туда.
А потому в заключение Джина повторила то, что в конце разговора сказал ей Уэс Риглер: смерть Полы могла быть и самоубийством. Главный редактор журнала сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, и Джина чувствовала, что, хотя он снисходительно позволяет ей закончить рассказ, сам для себя он уже давно все решил. Когда он заговорил, уже его самые первые слова подтвердили ее подозрения.
— Джина, я знаю, как упорно ты работала над этим расследованием в отношении «РЕЛ Ньюс». Но, будучи журналистами, мы должны понимать, что иногда видим то, чего на самом деле нет. Ты нашла интересные доводы в пользу версии о том, что девушка, поехавшая на Арубу, была убита. Но вполне возможно и другое: она просто слишком много выпила, запаниковала, и ее смерть — это всего лишь несчастный случай. Примерно так же обстоит дело и с гибелью Полы Стивенсон — возможно, это убийство, но с той же вероятностью можно утверждать, что она покончила с собой. Если бы ты писала роман, это был бы неплохой сюжет, и уверен — многие издательства вполне могли бы им заинтересоваться. Однако наш журнал не печатает художественной литературы.
— Но как же насчет Мег Уильямсон? — запротестовала Джина. — Мы же знаем, что она получила отступные.
— Вероятно, так оно и есть, но не та ли это Мег Уильямсон, которая теперь отказывается с тобой говорить?
— Я написала источнику, который посоветовал мне изучить обстоятельства гибели Полы Стивенсон. Если она даст мне новые зацепки — что тогда?
— Я скажу тебе что. Как главный редактор я должен выделять средства на работу лишь над теми историями, которые, по моему мнению, могут появиться на страницах нашего журнала. Я по-прежнему верю в тебя, Джина, но мы больше не будем попусту тратить время и силы на «РЕЛ Ньюс».
«Интересно, видит ли он сейчас, насколько я потрясена? — подумала Джина. — Как же все могло так быстро перемениться? Неужели от истории о мутных делах в «РЕЛ Ньюс», вызывающей у меня такое возмущение, отказываются просто потому, что сдулся какой-то крупный рекламодатель? Лично мне никогда не нравилась продаваемая ими одежда».
— Что мне на это сказать? — вздохнула Джина. — Тут ничего не попишешь.
Джефф встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
— Мне жаль, что все так закончилось, Джина. Сейчас у меня нет времени на то, чтобы вводить тебя в курс дела, но у меня есть другой проект, который я хочу тебе поручить. Я с тобой свяжусь.
Джина кивнула. И, ничего не говоря, встала и направилась к двери. За последние недели она уже во второй раз выходила из этого кабинета, находясь в полном шоке. В первый раз она чувствовала себя так тогда, когда ради расследования, казавшегося ей невероятно важным, решила рискнуть любовью всей своей жизни. И что в результате? Сначала она потеряла Теда, а потом «Эмпайр ревью» отказался от работы над историей о делах «РЕЛ Ньюс».
Глава 80
Дик Шерман нервничал. Наставляя подчиненных, он нередко повторял фразу: «Свалившись в яму, одни люди просто берут и выкарабкиваются, а другие просят дать им лопату побольше». Однако теперь становилось ясно, что сам он не последовал своему собственному наставлению. Если бы можно было повернуть время вспять и вернуться в то субботнее утро два с лишним года назад, когда Картер позвонил ему домой! Кто знает? Возможно, он сумел бы отделаться простым извинением за то, что дал маху, ничего не предприняв после получения того письма насчет сексуальных посягательств Мэтьюса на Лорен Померанц. Но вместо этого он согласился с планом Картера, и теперь ничего уже не исправить.
Вчера вечером он задержался на работе допоздна — до окончания вечернего выпуска новостей, который вел Мэтьюс. Телеведущий был рабом своих привычек. По окончании программы он всякий раз возвращался к себе в кабинет, наливал в бокал шотландского виски и смотрел запись получасового выпуска новостей с начала до конца. Авторы репортажей в прямом эфире и их продюсеры, поработавшие особенно хорошо, удостаивались от него писем, содержащих щедрые похвалы. Тех же, кто вызывал его недовольство, он не стеснялся сразу же распекать. Так же внимательно он следил и за работой двух операторов, которые отвечали за его крупные планы, поскольку считал, что его долг перед миллионами американцев, смотрящих на него каждый вечер с понедельника по пятницу, велит ему выглядеть на все сто.
Подождав, когда уйдет секретарша, работающая с Мэтьюсом уже много лет, Шерман постучал в закрытую дверь кабинета, одновременно начав открывать ее. И тут в голову ему пришла кошмарная мысль — а что делать, если Мэтьюс как раз сейчас лапает еще одну молодую женщину? К счастью, оказалось, что это не так. Телеведущий сидел за рабочим столом, держа бокал с шотландским виски, и смотрел запись своей собственной программы на плоском телевизоре, прикрепленном к противоположной стене. На стене, находящейся у него за спиной, висели портреты Эдварда Р. Марроу[35] и Уолтера Кронкайта. Казалось, что они оба улыбаются, глядя на своего достойного преемника.
Увидев Шермана, Мэтьюс явно удивился и, похоже, даже почувствовал некоторый дискомфорт. Выключив телевизор, он заговорил первым:
— Хочешь, я и тебе налью скотча?
Шерману совсем не хотелось пить с Мэтьюсом, но он решил, что небольшая преамбула перед трудным разговором не повредит.
— Почему бы и нет? — сказал он, садясь в кресло, стоящее напротив телеведущего. И, протянув руку, взял у того бокал.
Шерман несколько раз мысленно отрепетировал предстоящий разговор, как его видел он. Однако он хорошо помнил поговорку военных: После первого выстрела даже самые продуманные планы идут насмарку.
— Брэд, — начал он, — мы с тобой оба заслуживаем самых высоких похвал за то, что сделали «РЕЛ Ньюс» тем, что она есть теперь. Двадцать лет назад компания представляла собой какие-то жалкие задворки, скопление малоизвестных кабельных каналов, едва сводящих концы с концами. А сегодня это гигант медиаиндустрии, предмет зависти других телевизионных сетей.
— Да, нам пришлось немало потрудиться, — согласился Мэтьюс, отпив глоток своего шотландского виски.
— Вот именно, и благодаря успеху компании нам с тобой удалось неплохо заработать. Но скоро дела, и без того идущие как по маслу, должны пойти еще лучше, Брэд, намного лучше. Если первичный выпуск наших акций пройдет так, как мы хотим, и тебя, и меня ожидает огромный бонус.
Шерман ожидал какой-то реакции, однако ее не последовало, и он продолжил:
— На кону стоят миллиарды долларов, поэтому совершенно необходимо избегать любых ситуаций, которые могли бы охладить энтузиазм потенциальных инвесторов.
— Полностью согласен, — ответил Мэтьюс.
— Я буду с тобой откровенен, Брэд. Находить деньги для выплаты отступных женщинам, с которыми у тебя… — Шерман сделал паузу, — возникали разногласия, оказалось намного труднее, чем мы ожидали вначале. Каждый потраченный нами доллар самым тщательным образом изучается инвестиционными банками, чтобы точно определить, насколько прибыльна «РЕЛ Ньюс». Уверен, что ты помнишь Майкла Картера, который встречался с нами в клубе. Он только что сообщил мне, что ему нужны еще шесть миллионов долларов, чтобы продолжать свою работу. Вопрос заключается в том, откуда взять эти деньги.
Мэтьюс налил себе еще скотча. Шерман едва притронулся к своей порции напитка и, когда телеведущий предложил подлить ему еще, отказался.
— Что ж, Дик, скажи мне, как ты собираешься ответить на этот вопрос.
— Эти шесть миллионов будут потрачены на решение проблем, которые создал ты, Брэд. Это вдобавок к тем двенадцати миллионам, которые «РЕЛ» уже выложила на отступные. Так что сам бог велел, чтобы дополнительные шесть миллионов были выплачены из твоего кармана.
Мэтьюс улыбнулся своей фирменной улыбкой, сделал долгий глоток виски и пальцем вытер губы.
— Нет, Дик, я так не думаю. Когда, а лучше сказать если первичный выпуск акций «РЕЛ» на биржу пройдет успешно, ты положишь себе в карман более шестидесяти миллионов долларов. Вот это и впрямь большие деньги — это более чем вдвое превышает ту сумму, которая причитается мне. Ты прав, мы оба можем потерять кучу денег, но в случае успеха тебе обломится куда больше, чем мне. Намного, намного больше. Так что, если твои крохоборы в бухгалтерии не могут придумать, как отыскать средства, выписывать чек придется тебе.
Шерман молча встал, чтобы уйти, чувствуя разгорающуюся ярость, но голос Мэтьюса за спиной заставил его остановиться.
— Не торопись, Дик. — Телеведущий взял со стола ручку, нацарапал что-то на листке бумаги и протянул его Шерману. — После того, как вы устроили мне провокацию в гольф-клубе, застав меня врасплох, у меня было время подумать. Скажи своему подручному Картеру, чтобы он заключил сделку с вот этими двумя девушками. А теперь пошел вон.