В 5 раз больше, чем я. В следующий раз с адвокатом! — было нацарапано на полях распечатки статьи. А имя женщины-адвоката, представлявшей интересы репортерши, было взято в кружок. Может быть, Пола выходила с ней на связь? Джина записала имя адвоката в память своего ноутбука.
Решив дать глазам небольшую передышку, она сделала себе чашку кофе, использовав имеющуюся в номере кофемашину. Кофе оказался не горячим, а теплым, слабым и с ожидаемо мерзким вкусом.
«Стало быть, Пола получила два миллиона долларов и не воспользовалась услугами адвоката, — подумала Джина. — И в конечном счете потеряла большую часть этих денег, неудачно вложившись в компанию своего бойфренда. Если Мег Уильямсон получила такую же сумму, это вполне объясняет, как ей при ее небольшой зарплате удалось купить дом в Рае, не беря ипотеки. Кэти Райан же происходила из богатой семьи, так что ее, видимо, оказалось либо труднее, либо вообще невозможно соблазнить деньгами».
Снова усевшись, Джина продолжила перебирать бумаги Полы. Она просмотрела документы, относящиеся к покупке ее квартиры, затем начала просматривать следующую папку, в которой лежало множество уведомлений о просрочке оплаты от банков-эмитентов кредитных карт, от поставщиков коммунальных услуг, от фирмы, занимающейся автолизингом, и от телефонной компании. Здесь же находилось множество писем от юридической фирмы, представляющей товарищество собственников квартир в кондоминиуме, с угрозами начать процедуру отчуждения квартиры Полы за накопленные ею долги по взносам на содержание жилья. Так что последние дни жизни Полы были совсем не безмятежны, подумала Джина. У нее имелось более чем достаточно мотивов попытаться получить от «РЕЛ» дополнительные отступные.
Последней из лежавших в коробке бумаг оказался большой белый конверт, на котором от руки было написано слово Иуда. Открыв металлическую застежку конверта, Джина извлекла из него трехстраничный документ. В шапке наверху каждой из страниц значилось «Картер и партнеры». Как ни странно, адрес фирмы указан не был, имелся только ее телефон. Стараясь сдерживать волнение, Джина наконец прочитала соглашение о неразглашении и выплате отступных, которое Пола подписала. В нем не было упоминаний об адвокате, который бы представлял Полу: под документом стояли только ее подпись, а также подписи Майкла Картера и публичного нотариуса.
Джина перевернула соглашение и на обороте последней его страницы увидела знакомые неразборчивые каракули Полы:
6/24 оставил сообщение. 6/27 в 11.00 Меридиан-паркуэй 123.
При виде этих двух дат в мозгу Джины сразу же забрезжило смутное воспоминание. Она включила свой ноутбук и открыла скан полицейского отчета о гибели Полы. Ее тело было обнаружено в понедельник, 27 июня. Джина знала, что, пытаясь определить приблизительное время смерти, полиция учитывает все известные факты. В отчете говорилось:
«На кухонном столе было найдено объявление, датированное вторником, 24 июня, о собрании членов товарищества собственников квартир кондоминиума, назначенном на среду, 29 июня. По свидетельству председателя товарищества, объявления были оставлены под дверями квартир во второй половине дня воскресенья, 26 июня».
Значит, раз Пола взяла его, то, по меньшей мере, в воскресенье до второй половины дня она была еще жива, подумала Джина. Тот, с кем она должна была встретиться на улице Меридиан-паркуэй в понедельник в 11 часов, мог убить ее либо в воскресенье вечером, либо в понедельник утром. Найти ее адрес не составило бы труда — ведь квартиру в кондоминиуме она купила на свое имя, а значит, информация о ней имелась в базе данных, доступ к которой был открыт.
Джина проверила адрес на улице Меридиан-паркуэй в интернете и выяснила, что это офисное здание, в котором офисы сдаются в краткосрочную аренду. «Надо будет найти там кого-нибудь, кто сможет сообщить, какие компании или лица снимали там офисы 27 июня», — подумала она.
Предположив, что Майкл Картер является адвокатом, Джина зашла на сайт Нью-йоркской коллегии адвокатов и попыталась найти там его данные. Однако оказалось, что такие сведения доступны только членам коллегии — и Джина отправила электронное письмо Лизе, прося подругу найти их для нее.
Держа в руке трехстраничное соглашение о неразглашении и выплате отступных, Джина задумалась. «Если я права, — сказала она себе, — то эта бумага может стать главной уликой в деле об убийстве». Она сняла на телефон все три страницы документа, а также оборот последней страницы с надписью, которую сделала Пола. Потом переслала все это на свою электронную почту, чтобы фотографии не потерялись, если с мобильником что-то произойдет.
Торопливо выйдя из номера и дойдя до стойки регистрации, Джина узнала, что в гостинице нет офиса содействия бизнесу, однако дежурный администратор согласился сделать нужные ей ксерокопии. Хотя просьба постоялицы явно показалась ему странной, он позволил ей сопроводить его в комнату за стойкой, где стоял копировальный аппарат. Джина не хотела ни на минуту упускать соглашение из виду, чтобы не допустить пробела в цепи обеспечения сохранности улик. Дежурный администратор отказался взять у нее десять долларов за то, что одолжил ей рулончик клейкой ленты.
Вернувшись в номер, Джина положила оригинал соглашения обратно в конверт, а конверт в коробку, заклеила все четыре коробки клейкой лентой и отнесла их в машину. Затем, довезя их до дома Люсинды и оставив на террасе, выехала на федеральную автостраду 80 и направилась в сторону Омахи.
Глядя в окно на бескрайние кукурузные поля, Джина подумала: «Я напала на след сенсации, но понятия не имею, какое издание ее опубликует».
Глава 87
Теодор Уилсон, которого близкие называли Тед, закончил бриться в ванной комнате своего номера в отеле «Биверли Уилшир» в Биверли-Хиллз. Вытерев лицо полотенцем, он вернулся в спальню, надел и застегнул накрахмаленную белую рубашку и выбрал галстук. Проводить «гастроли» для первичного выпуска на биржу акций «РЕЛ Ньюс» оказалось делом необычайно интересным, но это также был тяжкий труд. В Чикаго презентация для компаний прямых инвестиций и пенсионных фондов прошла без сучка без задоринки, однако процесс ответов на вопросы потенциальных инвесторов крайне затянулся. Очень многих из них волновал вопрос о том, не слишком ли сильно прибыли «РЕЛ Ньюс» зависят от Брэда Мэтьюса. А что, если у этого телеведущего случится инфаркт? Или он захочет уйти на покой? Хватит ли у какого-то другого телеведущего авторитета и солидности для того, чтобы без потерь для компании занять его место, если по какой-то причине оно вдруг окажется вакантным?
В конце концов команда, в которую входил Тед, опоздала на свой рейс до Лос-Анджелеса и ее членам пришлось спешить на другие рейсы. Так что вместо того, чтобы лететь в первом классе, он оказался зажат на среднем сиденье в эконом-классе между молодым мужчиной, который вполне мог бы стать борцом сумо, и женщиной, держащей на коленях чертовски вертлявого двухлетнего малыша. И к тому времени, когда все члены команды смогли заселиться в отель, было уже более часа ночи.
Большая их часть с нетерпением ждала окончания нынешних разъездов и переработок, чтобы вновь увидеть своих мужей, жен, детей и других близких людей. Но Тед, хотя он был бы и не прочь выспаться, содрогался при мысли о возвращении в привычное русло. В последние недели работа помогала ему забыться, заполнить мучительную пустоту, образовавшуюся в его жизни из-за внезапного ухода Джины. Причем еще более пугающей, чем само одиночество, была мысль о том, чтобы попытаться найти ей замену.
Позднее заселение в отель не повлекло за собой изменения планов. Завтрак в 7.00, а уже в десять вся команда должна начать инвестиционную презентацию для Калифорнийской системы пенсионного страхования служащих органов власти штата и муниципальных образований и работников бюджетной сферы. Этот крупнейший в США пенсионный фонд управляет активами одного миллиона шестисот тысяч калифорнийцев и считается флагманом пенсионной отрасли. Если он решит сделать существенное вложение в акции «РЕЛ Ньюс», за ним последуют и множество других пенсионных фондов.
По телевизору говорили о федеральных антимонопольных расследованиях в отношении компаний «Гугл», «Амазон», «Эппл» и «Фейсбук». Все четыре компании входили в число крупнейших клиентов инвестиционного банка, в котором работал Тед.
Он только что закончил завязывать галстук, когда его смартфон завибрировал и загудел, извещая о получении нового текстового сообщения. Тед подошел к мобильнику, взглянул на экран и почувствовал, как замерло его сердце. Сообщение было от Джины.
Прошу, верь мне.
Тед постучал по экрану, чтобы открыть все сообщение — ведь наверняка оно значительно длиннее. Но нет, сообщение состояло всего из трех слов.
Прошу, верь мне.
Он сел на кровать. Будильник показывал 6.53. Через несколько минут ему надо будет спуститься к завтраку.
Что она хочет этим сказать, спросил он себя. И рассердился. Она не имеет права так с ним поступать — сначала без всяких объяснений исчезнуть, а затем прислать это непонятное сообщение, чтобы еще раз поиграть его чувствами. Но злость быстро прошла. Любая весточка от Джины, даже такая скупая, состоящая всего из трех слов, неизмеримо лучше, чем ее молчание, от которого у него разрывалось сердце. В первые дни после того, как она перестала с ним общаться, он вздрагивал от каждого нового сообщения, пришедшего на его телефон, думая: «Ну, это уж точно пришло от нее, теперь она объяснит, что же произошло и как вернуть все назад». Но нельзя разочаровываться вечно. Да, надежда помогает держаться, но иногда из-за ложных надежд ты начинаешь чувствовать себя дураком и совершать глупости.
«Почему она просит меня верить ей? — подумал он. — Может быть, есть какая-то причина, которая и заставила ее резко порвать со мной и которую она просто-напросто не может мне открыть?»