— Все как обычно, папа. Все еще работаю над статьей для «Эмпайр». Главный редактор журнала только что оставил свой пост, так что теперь механизм принятия решений работает еле-еле.
— Уверен, что все устаканится, — сказал он.
— А как дела в Нейплсе? — нехотя спросила Джина.
— Да вот, собираемся на несколько день на Багамы, чтобы половить тамошнюю сельдь. Отплываем завтра. У нас чисто мужская компания, так что не беспокойся — я не собираюсь тайно жениться.
— Понятно. Как Мэриан?
— С ней все в порядке. Кстати, она улетела в Нью-Йорк. У нее какие-то дела в твоих палестинах. Так что сегодня с утра я отвез ее в аэропорт.
«Вероятно, она собралась переоформить мою квартиру на свое имя», — подумала Джина, но тут же мысленно отругала себя.
— Папа, если у Мэриан будет свободное время, я была бы не прочь выпить или поужинать с ней, пока она будет в Нью-Йорке.
— Это было бы очень мило с твоей стороны. Она собирается пробыть там у вас несколько дней, — сказал он и продиктовал номер мобильного телефона Мэриан. Джина не стала говорить, что уже узнала этот номер у приятеля Теда из «Голдман Сакс». — Я очень надеюсь, что ты сможешь познакомиться с Мэриан поближе.
— Обещаю тебе, папа, что так я и сделаю. Тебе не о чем беспокоиться. Желаю тебе большого улова!
Глава 93
«Странная штука жизнь», — подумала Джина. За свою карьеру в журналистике она беседовала со многими влиятельными людьми, причем нередко они бывали крайне недовольны тем, что обстоятельства вынуждают их отвечать на ее вопросы. Перед подобными разговорами было естественно чувствовать себя немного на взводе. «Мы все, бывает, чувствуем себя как на иголках, — сказал ей по этому поводу один ветеран журналистики. — Но пока эти иголки не начинают больно впиваться тебе в зад, можно не обращать на это внимания».
Однако сегодня вечером все будет по-другому. Да, если ей удастся вывести Мэриан на чистую воду, разоблачить ее как корыстолюбку, играющую на слабостях пожилых мужчин, это будет победой, но не станет ли такая победа пирровой? Что, если, пытаясь защитить своего отца и себя саму, она разобьет его сердце?
Ее раздумья прервала Мэриан — встретившись с ней взглядом, подруга ее отца приветственно помахала рукой и двинулась к ее столику. Для сегодняшней встречи Джина выбрала известный ей итальянский ресторан в Верхнем Вестсайде. Она знала, что, в отличие от большинства нью-йоркских ресторанов, столики здесь стоят на приличном расстоянии друг от друга. Ей не улыбалось кричать, чтобы быть услышанной, и, разумеется, она не желала, чтобы ее разговор с Мэриан слышали те, кто будет сидеть за соседними столиками.
— Какое прелестное местечко, — сказала Мэриан, когда метрдотель выдвинул для нее стул. — Как тебе удалось его отыскать?
На Мэриан были темно-синий костюм, явно стоящий немало, и красно-белый шарф. И Джина опять невольно отметила про себя, как она хороша собой.
— В этом ресторане как-то раз побывал один мой друг, и он очень его хвалил, — ответила Джина. Этим другом был не кто иной, как Тед, но ей совсем не хотелось уводить разговор в сторону и обсуждать свою собственную личную жизнь. Она пришла сюда отнюдь не за этим.
Джина заказала бутылку «Пино-нуар» и, по настоянию Мэриан, выбрала блюда для них обеих. Попивая первый бокал вина, они непринужденно болтали на общие темы. У Мэриан было две причины, чтобы приехать в Нью-Йорк. Она хотела навестить свою старую подругу, с которой они вместе работали в студии дизайна и у которой она остановилась. Вчера вечером они ходили в кино на «Убить пересмешника», и это было великолепно. А завтра она собиралась пообедать с двумя брокерами, которые управляли ее деньгами. Они дружили с ее покойным мужем, вместе работая в «Голдман Сакс», а потом открыли свое собственное дело.
— Разумеется, мы могли бы обсудить дела и по телефону, но время от времени бывает неплохо посмотреть в глаза тем людям, которым ты доверяешь свои деньги.
«Еще бы», — подумала Джина, стараясь не пялиться на Мэриан слишком уж откровенно.
В отличие от своих пасынков, Мэриан, казалось, питала к делам Джины неподдельный интерес. Она спросила, над чем та работает в настоящий момент, но вежливо оставила эту тему, когда Джина, извинившись, сказала, что не может сообщить ей какие-либо детали. Потом поинтересовалась, есть ли какие-то новости касательно ее отношений с Тедом. А когда она заметила, что надеется чаще видеть Джину в Нейплсе, впечатление было такое, будто она говорит искренне.
Принесли еду, которая, как всегда, когда Джина бывала в этом ресторане, оказалась выше всяких похвал. Мэриан излучала дружелюбие и теплоту, которых Джина не заметила, когда встречалась с ней в Нейплсе. «Теперь понятно, почему папу так к ней тянет, — подумала она. — Понятно, почему она так пленяет мужчин».
Когда блюда были съедены, Джина наконец осторожно заговорила на интересующую ее тему.
— После смерти мамы папа ходил как неприкаянный. Они с моей матерью были вместе еще с подросткового возраста, и я очень за него беспокоилась. Поэтому, услышав, что он так быстро нашел себе подругу, я, честно говоря, отнеслась к этому неоднозначно.
— Я вполне понимаю твои чувства, Джина. На твоем месте я бы тоже начала задавать вопросы.
— Мэриан, ты очень мила, и, говоря с тобой на эту тему, я чувствую себя последней сволочью. Но после того, как умерла мама, моя единственная родня — это мой отец. И я чувствую себя обязанной… — Она замолчала, подыскивая слова.
— Обязанной оберегать его? — подсказала Мэриан.
— За неимением лучшего слова — да, именно так.
Мэриан улыбнулась.
— Твой отец замечательный человек. Вам обоим очень повезло, что у каждого из вас есть кто-то, кто печется о нем. — Она отпила глоток вина. — Как и ты, я была у своих родителей единственным ребенком. Сейчас они оба уже умерли. С Джеком я прожила восемь чудесных лет. Он был отличным парнем. — Она сделала паузу. — Джек был старше меня, и я знала, что, вероятно, переживу его. Но надеялась, что нам отпущено больше времени, чем вышло на самом деле.
— Я сочувствую твоей утрате, — искренне сказала Джина.
— Спасибо. Тебе, разумеется, тоже хорошо известно, каково это — потерять человека, с которым ты была очень близка.
Джина была не уверена, кого Мэриан имеет в виду: ее мать, Теда или их обоих.
— Ты мне очень нравишься, Джина. И что бы ни произошло у меня с твоим отцом, мне хочется, чтобы у нас с тобой были хорошие отношения. Я понимаю, что у тебя есть ко мне вопросы, и готова на них ответить. Так что задавай.
— Мэриан, я очень благодарна тебе за то, что ты облегчила мне задачу. И открою тебе все мои карты. В Нейплсе я как-то спросила тебя, как часто ты видишься со своими пасынками. Ты ответила: «У них своя жизнь». И скажу тебе честно — это меня очень и очень насторожило.
— Ты хочешь с ними поговорить?
— Я с ними уже поговорила.
— Как ты смогла их найти? Впрочем, неважно. При твоей работе меня совсем не удивляет, что тебе удалось их отыскать.
— Я не только с ними поговорила, но и слетала в Буффало, где мы вместе пообедали.
— Значит, ты смогла сделать то, что мне оказалось не под силу.
— В каком смысле? — не поняла Джина.
— Они наотрез отказываются встречаться со мной. Уверена, что они выставили меня злой ведьмой, сказали, что я настроила их отца против них и украла все деньги, которые должны были достаться им. Я ничего не пропустила?
— По их словам, ты уговорила их отца перестать финансировать компанию, которую они основали.
Мэриан улыбнулась и вздохнула.
— С чего бы начать? Эти двое очень огорчали Джека, они буквально разбили ему сердце. Джек всю жизнь был трудягой, человеком, который был нацелен на результат и всего добивался сам. В школе он активно занимался спортом, но при этом у него всегда имелась работа. У его родителей не было денег, так что свое обучение в Университете штата Нью-Йорк в Буффало он оплачивал сам. Каким-то образом он ухитрился попасть на собеседование в «Голдман Сакс», хотя в то время они старались брать на работу только выпускников университетов, входящих в Лигу Плюща. И стоило ему там зацепиться, как оказалось, что он работает больше и эффективнее всех остальных. Он уходил на работу рано утром, уходил с нее поздно вечером и более половины времени проводил в зарубежных командировках.
— В таком случае он наверняка проводил мало времени со своими сыновьями, пока они росли.
— Да, и он сожалел об этом до конца своих дней. Его жена была женщиной хорошей, но нерешительной, робкой. На словах она соглашалась с Джеком, когда он говорил, что с мальчиками нужно вести себя строже и заставить их самим зарабатывать себе на жизнь. Однако, как только он уезжал, она позволяла им делать все что заблагорассудится, поскольку опасалась на них давить. По ее мнению, в том, что они сидели в своих комнатах, играя в видеоигры, не было ничего страшного — все лучше, чем болтаться на улице и употреблять наркотики. Она не видела в этом никакого вреда.
— Да, неприятная история.
— Вот именно. Они с Джеком развелись. Он много зарабатывал, и значительная часть его дохода уходила на выплату алиментов ей и их сыновьям. Джек платил за их обучение в Университете штата Нью-Йорк в Буффало, но ни один из них так и не окончил курс. Они вообще редко там появлялись. Всё сидели в своих комнатах и играли в видеоигры.
— Похоже, это что-то вроде болезни, почти что зависимость.
— Согласна со всеми твоими словами, кроме «почти».
— А что их мать? Она много общается со своими сыновьями?
— Нет. Она вообще была склонна к депрессии, а после пятидесяти лет ее состояние настолько ухудшилось, что в конце концов ей пришлось переехать в центр для тех, кто нуждается в предоставлении частичного ухода. И она все еще там.
— А что случилось с ее сыновьями потом?
— К тому времени они оба уже были взрослыми, прилично за двадцать. Их мать оставила им свои деньги — нельзя было придумать ничего хуже. Они возомнили себя профессиональными геймерами и менее чем за три года, играя в видеоигры, просадили пять миллионов долларов.