Магда устроилась на стуле с высокой спинкой напротив высокого зеркала и до самого приезда врача сидела молча, вглядываясь в его потустороннюю глубину.
– Я вас предупреждал, – сказал доктор, бегло осмотрев Гончара, – теперь так будет все чаще и чаще. И дольше. Никто ничего не может предсказать. Может, он уже вообще больше не придет в себя. Я не знаю. И кроме как облегчить его страдания, вы уже ничего не можете сделать. Простите, но такие вещи необратимы. Если хотите хоть немного продлить ему жизнь, вам необходимо обеспечить ему полный физический и душевный покой. Любые всплески эмоций, переживания или, напротив, бурная радость стремительно сокращают его часы.
Козетта разразилась низкими грудными рыданиями.
– Это все Корги, Корги…
– Это все эти. – Магда кивнула в сторону Коли. – Из-за них он каждый день не в себе.
– Не нужно искать виноватых. – Доктор скользнул взглядом по Коле. – Постарайтесь просто поскорее завершить незаконченные дела и приготовьтесь морально.
Шуйский схватился за голову.
– Мы все обречены!
– Безусловно, – спокойно отозвался доктор, – все мы, так или иначе, смертны. Это лишь вопрос времени.
После его ухода Козетта немедленно выпроводила всех с этажа, оставшись дежурить возле постели Олега Васильевича. А Коля отправился искать сестру. Он предполагал, что она поднялась к ним в квартиру, однако там ее не нашел. К телефону она не подходила, и в квартире Корги ее, как и его, тоже не оказалось. Спустившись во двор, он обошел сквер и вернулся в дом, где на лестнице второго этажа неожиданно наткнулся на Тату.
Девушка была босиком, а волосы растрепались.
– Как он? – глядя с верхней ступени, тихо, но совершенно отчетливо спросила она, и Коля остолбенел.
– Ты разговариваешь?!
– Это не важно. Какие прогнозы?
– Доктор сказал, что все может произойти в любой момент, – ответил он все еще удивленно.
– Он очнулся?
– Пока нет.
– Корги это специально сделал.
– Я так и понял.
Тата тяжело вздохнула. Лицо у нее было напуганное.
– Лучше бы он сразу умер.
– Ты это чего? – Коля попытался посмотреть ей в глаза, но она отвела их.
– Ты не представляешь, что теперь будет. – В ее голосе слышался неподдельный ужас.
– А что будет?
– Я не знаю, но мне очень страшно.
Поднявшись на несколько ступенек, Коля остановился прямо перед ней.
– Хочешь, идем к нам? Поболтаем, поиграем во что-нибудь? Отвлечешься, а завтра Олегу Васильевичу наверняка станет лучше.
– Лучше не будет, – отрезала она. – Вам с сестрой нужно поскорее уходить отсюда.
– Мы уже пробовали, сегодня только вернулись. – Улыбнувшись, Коля взял ее руку в свои и успокаивающе погладил. – Рассказать тебе о наших приключениях?
Тата трагично помотала головой.
– Не нужно. Просто уезжайте, и все.
– Люся не может этого сделать, – признался Коля. – Она думает, что ее заколдовали, заставив влюбиться в Корги, и, когда его нет поблизости, она начинает умирать.
– Это правда, – ничуть не удивившись, сказала Тата. – Но, оставаясь рядом с ним, она умрет еще быстрее.
– Что ты такое говоришь?! – Коля с негодованием схватил ее за плечи. – Тоже веришь в эту чепуху?
– У Олега Васильевича мощнейший дар внушения. Его творческая сила и талант развили в нем способность убеждать людей во всем, чего бы ему хотелось самому. А Корги создан для того, чтобы влюблять в себя людей, но он строптивый и непредсказуемый, вот Олегу Васильевичу и понадобились гарантии, чтобы привязать твою сестру к нему настолько сильно, что, пожелай кто-либо из них прекратить эти отношения, у них ничего не выйдет. Корги сам попал в ту же зависимость, и до этого момента он был без ума от твоей сестры. Но, зная о планах Олега Васильевича на нее, попытался все остановить. И, похоже, ему удалось. Но теперь… теперь неизвестно, что будет.
– О каких планах Олега Васильевича? – Коля нахмурился. – Зачем ему вредить моей сестре?
– Это довольно сложно объяснить! – Тата потупилась, глядя на свои босые ноги.
Сейчас она выглядела как никогда хорошо, и Коля злился, что в столь прекрасный для романтического подката момент он был вынужден думать о каких-то тайных заговорах и бояться того, чего не понимал.
– Олег Васильевич хочет, чтобы ты ее убил.
– Что? – Ему показалось, что он ослышался. – Кого убил?
– Люсю.
– Ты бредишь?!
– Ему нужно простить себя за то, что случилось с Ольгой. И он надеется тем самым доказать, что это естественная и единственно возможная реакция брата на предательство сестры-двойняшки.
– Так он все-таки убил Ольгу? – Коля попытался осознать услышанное.
– Насколько мне известно, она покончила с собой, но из-за него. Олег Васильевич не хотел отпускать ее от себя и очень ревновал к человеку, которого она полюбила. Именно такую ситуацию он и стремился разыграть между вами троими. Корги выпала роль избранника Люси. Вначале он охотно согласился на это, но позже сильно пожалел и попытался отыграть назад.
– И ты так спокойно сейчас об этом рассказываешь? Если это правда, отчего ты не предупредила раньше?
– Сейчас, Коля, он без сознания и, если даже и слышит нас, не способен этим управлять. А раньше мог. Понимаешь?
– Не очень.
– Например, знать и слышать любой разговор. Или заставить молчать.
– Хочешь сказать, что он вот так, силой мысли способен контролировать весь дом? Это уж как-то слишком фантастично! – Коля недоуменно развел руками, но ему вспомнилась комната с монетами и слова Шуйского о том, что это единственное место, где их нельзя подслушать.
Тата сделала шаг назад.
– Я не жду, что ты поверишь.
– Думаю, вы все сговорились сводить нас с ума и рассказывать всякие мистические байки, чтобы нам не досталось его наследство. Просто признай это.
– Лично мне никакое наследство не нужно. – Она продолжала медленно отходить. – Меня уже давно нет, как ты этого не понимаешь?!
Резко развернувшись, Тата бросилась вверх по лестнице. Немного помешкав, Коля кинулся за ней, но, добежав до пятого этажа, не нашел. Она снова исчезла, растворившись между лестничными пролетами.
Коля возвратился к себе, исполненный решимости отправиться на «Сходненскую» и сидеть там до тех пор, пока весь этот дурдом не уляжется. Он был сыт по горло любовью Люси, а теперь ко всему прочему добавилась еще и тема, что он должен ее убить. С осознанием того, что писатель пытается их рассорить, он уже немного свыкся, но поворот с убийством выходил за рамки допустимого. Это последнее, что он мог от себя ожидать, полюби она хоть тысячу Корги.
Люся позвонила ему сама.
– Ты вообще где? – тут же накинулся на нее Коля. – И почему не берешь трубку? Я обзвонился.
– Ты мне не звонил. Входящих не было.
– Как это не было, если я уже сорок минут тебя ищу?
– Мы с Корги на пятом. Хотели поговорить, чтобы никто не отвлекал.
– Ну и? Поговорили?
– Да. Нужно, чтобы ты срочно пришел к нам.
– Неужели? А ты уверена, что я не буду мешать вашим разговорам?
– Не злись. Сейчас нам никак нельзя ссориться.
Коля вышел на черную лестницу и стал подниматься на пятый, но отвлекся на телефон, а когда поднял голову, то обнаружил, что по-прежнему стоит возле двери их квартиры.
Он мог бы еще, задумавшись, застрять где-то посреди лестницы, но он точно двигался и от абсурдности положения даже рассмеялся. Глупость какая-то. Так бывает лишь во сне, ведь он не мог сначала подниматься, а потом в один момент начать спускаться спиной назад. Встряхнув головой, чтобы убедиться, что не спит, а потом крепко вцепившись в перила, он снова двинулся вверх по лестнице. Вот только когда дошел до ее конца, то опять очутился перед своей дверью.
Кроме как галлюциногенами, подсыпанными в шампанское во время концерта, объяснить он этого не мог. Как-то Жоркин старший брат притащил откуда-то ЛСД, и Жорка с Умником попробовали. Оба потом клялись, что земля под ними провалилась и пришлось добираться до дома Умника по тоненькому, качающемуся мостику, натянутому над бездонной пропастью.
Осторожно, словно проверяя на прочность, он шагнул на одну ступеньку, постоял немного на ней и медленно перешел на вторую, затем на третью и так до самого верха, не выпуская при этом из виду двери своей квартиры и одновременно поглядывая на пятый этаж. Переждал немного в пролете между этажами. Все было как обычно, если не считать тишины. Оглушающей и давящей, такой же, как в тот раз, когда он шел от Таты и наткнулся на выстроившиеся вдоль стен манекены. Или так ему казалось от нервов, потому что кровь в висках стучала, а подмышки и ладони вспотели.
Однако поймать момент перемещения в пространстве он так и не смог. Пятый этаж опять оказался четвертым. И так происходило всякий раз, сколько и как бы он ни пробовал. Бежал, перемахивая разом через несколько ступеней, взбирался по перилам, полз на четвереньках. Сознание наотрез отказывалось принимать то, что с ним происходило.
И только Люсин телефонный звонок смог вырвать его из этой безумной зацикленности.
– Ну ты где?
– Не поверишь, но творится какая-то фигня.
– Что за фигня? – сразу встревожилась сестра.
– Я не могу попасть на пятый этаж. Поднимаюсь по лестнице как обычно, а потом оказываюсь снова у нашей двери.
– Как так?
– Откуда я знаю?! – закричал Коля, не в силах сдержать потрясение.
– Ладно. Сейчас я сама приду к тебе. Жди.
Люся отключилась. Коля опустился на нижнюю ступеньку и футболкой вытер взмокшее лицо. Он словно попал в компьютерную игру и никак не мог найти способ перейти на другой уровень. Он злился на Гончара, на всех обитателей этого ненормального дома, на сестру и в особенности на себя. Ему стоило поторопиться и поговорить с Олегом Васильевичем начистоту до того, как с ним случился этот припадок. Высказать все свои опасения и надежды, как он планировал утром, а не откладывать разговор на завтра.
Коля был уверен, что писатель смог бы ему что-то объяснить или хотя бы изложить свое видение ситуации. Тата выставила его злодеем. Но пуск