ай Коля уже давно ему не доверял, поверить в то, что он задумал расправиться с Люсей, никак не мог.
Одно дело – борьба за наследство, вечная житейская мышиная возня, стоящая принесенных жертв. И совсем другое – успокоение совести за счет непричастных и невиновных. Коля отказывался признавать, что Гончар до такой степени коварен и жесток. Да, временами писатель подталкивал его к сомнениям, задавал неудобные вопросы и проверял на прочность, но назвать его плохим человеком он не мог. В этом доме Олег Васильевич нравился ему больше других. Даже версию его отцовства он принял не только из-за денег. Было приятно допускать, что в нем течет кровь умного, самодостаточного и необычного человека.
Впрочем, Тата тоже ему нравилась, и сомневаться в ней не хотелось. Коля снова подумал, что им стоит вернуться на «Сходненскую», как опять зазвонил телефон.
– Ну, ты где? – спросила Люся. – Я пришла, а тебя нет.
– Куда ты пришла?
– К нам в квартиру.
– Ты, наверное, пришла с главного входа, а я сижу на черной лестнице.
– Нет. Я шла через нее и тебя там не видела.
– Вот сейчас это совсем несмешные шутки.
– Я не шучу, Коль. Ты где?
– Сижу на лестнице!
– Включи камеру.
Немного повозившись, Коля переключил телефон в режим видеотрансляции и обвел камерой вокруг себя.
– Убедилась?
– Сейчас, – отозвалась она.
В трубке послышался звук шагов и на экране появилось лицо сестры.
– Смотри! – сказала она и тоже показала ему лестницу и стены подъезда. – Я стою на том же самом месте, и тебя здесь нет.
– Этого не может быть! – То ли от внезапного потрясения, то ли от запоздалого действия шампанского его сознание сделалось зыбким и заторможенным. – У меня нет никаких объяснений, кроме того, что либо я сплю, либо под наркотой.
– Ты точно сейчас не прикалываешься? – с подозрением спросила сестра.
– Интересно как? Ты же видишь все своими глазами!
– Может, ты мне показываешь запись?
– А может, это ты показываешь запись? – Коля злился и одновременно негодовал. – Может, ты это вообще не ты?!
– Я сейчас пойду и посоветуюсь с Корги.
– Представляю, что он тебе насоветует.
– Все хорошо. Он на нашей стороне.
– Ты его вот так взяла и на раз простила?
– Я не могла не простить. Это сложно объяснить, но именно об этом я и хотела поговорить.
– Типа Гончар вас обоих загипнотизировал и теперь вы оба не можете разгипнотизироваться?
– Как раз наоборот: именно сейчас мы и разгипнотизировались.
– И что же это значит?
– То, что разгипнотизировались не одни мы.
– Короче, я устал и все это меня достало! Я пойду спать, а когда проснусь, наступит утро и окажется, что все это мне приснилось.
Отыскав на кухне начатую бутылку вина, Коля большими глотками сразу выпил половину и завалился на кровать. Думать он больше не мог, строить предположения тоже. Он мечтал лишь о том, чтобы все это поскорее закончилось.
Глава 27
– А давай прямо сейчас выдвинемся в клуб? – Корги курил в разбитое окно.
Легкие сумерки освежали духоту последнего этажа, из-за крыши нагревающегося на солнце сильнее остальных. Вместе. Вдвоем. Или на концерт.
– Какой еще концерт? – Люся стояла рядом с ним и нервничала.
– Любой, какой пожелаешь.
– Ты знаешь, что случилось с моим братом? Ты хоть что-нибудь понимаешь?!
– Но тебе же понравилось со мной гулять? – Корги словно не слышал ее вопросов.
– Да, но тогда мы были с тобой влюблены, а сейчас нет.
– Невлюбленные тоже могут хорошо провести время вместе. – Он смотрел ей в глаза пристально, не мигая, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
– Прошу, перестань. Если ты мне не поможешь, я пойду одна.
– И куда же ты пойдешь? – Окутанный облаком сигаретного дыма, он напоминал призрака.
– Искать Колю!
– Здесь ты его не найдешь, хоть весь дом обойди. Чего, кстати, делать не советую. Во всяком случае, сейчас.
– А что сейчас? Почему ты не можешь сказать прямо? – Люся требовательно коснулась его плеча.
– В это сложно поверить.
– А у меня уже нет другого выхода. Говори!
В коридоре что-то грохнуло, и Люся, затаив дыхание, замерла.
– Что это? – встрепенулась Люся.
– Не обращай внимания. – Корги вышел из оцепенения. – Это же пятый этаж. Тут и в обычные дни так бывает.
– Так – это как?
Выбросив окурок из окна, он взял ее за плечи.
– Знаешь выражение «задворки сознания»? Так вот это то самое место: воспоминания, фантазии, тайные желания и страхи – они существует сами по себе. Появляются и исчезают, особо ни на что не влияя. Когда Олег Васильевич спит, здесь всегда что-нибудь такое происходит. И если наблюдать со стороны, не вмешиваясь, то это как смотреть кино. Ты можешь неожиданно увидеть человека или животное, вещи приобретают странную форму или перемещаются в пространстве, а иногда могут возникнуть сцены из его прошлого, но они похожи на мираж: бесплотные и скоротечные. – Шум в коридоре возобновился, и Корги прислушался. – Считай, что мы все у него в голове.
– Я не могу этого представить. Как я могу оказаться в чьей-то голове, если реально и физически существую?
– Не воспринимай буквально! – Он успокаивающе улыбнулся. – Всю жизнь Гончар занимался тем, что моделировал, создавал и управлял разного рода реальностями. Своими, выдуманными и подчиняющимися только его правилам. И в какой-то момент настолько сам в них поверил, что любой, находясь рядом с ним, волей-неволей вовлекается в систему его писательского мироздания, где действуют только те законы, которые допускает он.
– А можно как-то попроще объяснить?
– Ты в детстве играла в ролевые игры? Дочки-матери, магазин или школу? Где все договариваются о том, что существуют в некой иной своей ипостаси и принимают ее за правду.
– Да, но там все в курсе, что они в это играют.
– А здесь Олег Васильевич силой творческого таланта убеждает тебя принимать свою правду, только и всего.
Люся вдруг вспомнила один детсадовский эпизод. Однажды она выдумала Сказочную страну. Просто так, оттого, что ей очень хотелось, чтобы с ней произошло что-нибудь волшебное. Она сочинила это спонтанно, посреди обычной детской болтовни, когда все чем-то хвастаются друг перед другом. Взяла да и сказала, что по ночам она не отдыхает, потому что переносится в Сказочную страну. Поначалу дети верить не хотели, и тогда она попросила Колю подтвердить, что это правда. Брат охотно ее поддержал, и они так складно стали рассказывать об этой стране, что дети заинтересовались. Один мальчик даже попросил их взять его с собой.
А на следующий день Люся объявила всем, что тот мальчик тоже путешествовал с ними по Сказочной стране. Мальчик обрадовался всеобщему вниманию и вместе с ними принялся рассказывать про их ночные приключения. Потом к ним подключился второй мальчик, а за ним и другие. Никто из детей не мог признаться в том, что на самом деле с ним ничего не происходило, потому что остальные рассказывали об этом так увлеченно и убедительно, что им ничего не оставалось, как поверить в эту игру без остатка. Позже они все дружно рисовали карту этой страны, ее сказочных животных и жителей. Но то было детство, и в нем все было возможно.
– Теперь же, когда его рассудок поплыл, а мозг еще продолжает работать, все, на что так или иначе распространялось его влияние, вышло из-под контроля и потекло хаотическим сумбуром. И предсказать, что будет и как это отразится на нас, невозможно.
– Такое у вас уже было?
– Раньше в квартире под Татой жил еще один человек. Так вот он однажды поднялся сюда и не вернулся.
– И куда же он делся?
Корги пожал плечами.
– Думаю, ушел в одно из воспоминаний. Они иногда бывают такими прекрасными, что устоять очень сложно. Вот я и говорю, что главное – не вмешиваться.
Осознать то, что рассказывал Корги, Люся и не пыталась, принимая как есть. Других объяснений не было.
– Ну а что нам делать с Колей? Как найти его?
Корги тяжело вздохнул.
– Таких долгих и глубоких провалов у Гончара еще не случалось. И то, что произошло с твоим братом, для меня неожиданно и ново. Я предлагаю уйти. Если и мы, и Коля выйдем за пределы дома, то сможем освободиться от его влияния. Просто встретимся на улице. Там, где ничего уже не действует.
– Отличная мысль! – обрадовалась Люся, доставая телефон.
Больше всего она опасалась, что брат не ответит на звонок, однако он откликнулся сразу.
– Сейчас же одевайся и иди на улицу, – велела она. – Встретимся возле «Лайма и корицы».
– Зачем? – глухо поинтересовался он.
– Просто иди туда. Ни с кем не разговаривай и нигде не задерживайся.
– Хорошо, что ты позвонила. Мне кажется, еще немного, и я сойду с ума.
– Я тоже про себя так думаю, – призналась Люся.
Коля отключился, и она повернулась к Корги. В полумраке комнаты лицо его было идеально очерченным и притягательно-прекрасным. Перед ее глазами тут же встала ночь, которую они провели вместе в его квартире.
– А вдруг все еще не до конца прошло? – с опаской поинтересовалась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять его.
– Вот и узнаем, – Корги быстро опустил глаза.
И если бы она не знала, что смутить его невозможно, то приняла бы это за замешательство.
По коридору носились тени: сгустки рваных темных облачков, напоминающие маленьких дементоров. Откуда-то тянуло сквозняком, и они, подхваченные его потоком, разлетались и опускались, словно потревоженная осенняя листва.
Заметив их, Люся шарахнулась, спрятавшись за спину Корги, но, когда несколько теней пролетели сквозь нее, поняла, что прятаться бессмысленно.
Позади послышался громкий детский смех, несколько голосов разом. Веселый, жизнерадостный, беззаботный хохот, от которого Люся со всех ног помчалась к выходу, а когда остановилась, обнаружила, что Корги рядом нет.
– Эй! – крикнула она, вглядываясь в черные лабиринты комнат. – Ты где?