– Воспоминание, – сказала Тата пробирающим шепотом, от которого Колю передернуло, как от ледяного сквозняка.
– Час от часу не легче! Если вы все решили свести меня с ума, то поздравляю, вам это удалось. А теперь я пойду, потому что больше не выдержу.
– Пожалуйста, – снова прошептала она, – побудь со мной, пока это не произойдет. Мне не привыкать быть забытой, но теперь я исчезну насовсем. И это очень страшно знать, что больше ничего не будет.
– Остальные тоже исчезнут? – Коля недоверчиво посмотрел, как она берет его за руку.
– Нет. Только я. Они же не воспоминания. У них есть жизнь, а у меня ее нет и никакого продолжения не будет. Раньше я жила в соседнем доме, и Олег Васильевич часто видел меня во дворе. Но я его не замечала. Совсем. Он был младше, а за мной ухаживали взрослые ребята. И я бы его, наверное, никогда не узнала, если бы не погибла.
– Погибла? – Коля думал, что ослышался.
– Попала под машину. Здесь недалеко на перекрестке. В те времена там не было светофора, а нетрезвых водителей не задерживали. Но благодаря тому, что Олег Васильевич начал обо мне часто вспоминать, ему удалось меня вернуть. Правда не сразу, а только через тридцать лет, когда уже его сестры не стало, а моя семья переехала. Оказалось, что он увидел, как моя мама выбрасывает на помойку коробку с моими вещами, и сохранил их у себя. Он был влюблен в меня тогда и пронес это чувство через всю жизнь.
– Трогательная история, – сказал Коля настороженно-прохладным тоном, все еще подозревая, что это какая-то разводка.
Но Тата ему нравилась, и он не мог заставить себя уйти, хотя и знал, что должен спешить.
Почувствовав Колины сомнения, она потянула его за собой, увлекая на кровать.
– Давай проведем эту ночь вместе, и будь что будет!
Отвечая на ее горячие поцелуи, он полностью растворился в ощущениях и очнулся, лишь когда внезапно понял, что страстно сжимает не прекрасное обнаженное тело Таты, а всего лишь смятое одеяло.
Ошеломленно вскочив, он обежал комнату, не в силах поверить, что девушки нет, даже выглянул в окно, где в спокойном ночном ритме жила летняя улица, и только потом был вынужден признать, что либо Тата действительно исчезла, либо ее вовсе не было.
Быстро натянув одежду, от которой сам не заметил как избавился, он первым делом схватился за телефон и набрал сестру, но та не ответила.
Со стороны центральной лестницы послышалось громыхание прибывшего лифта, а потом он отчетливо различил, как кто-то яростно трезвонит в их квартиру.
Выглянув в глазок, Коля резко отпрянул от двери: перед их квартирой стояла Магда. Вот уж с кем он меньше всего хотел бы сейчас встретиться. Выждав пару минут, пока звон не прекратится, Коля снова прильнул к глазку.
Крик ужаса вырвался у него непроизвольно, когда в преломленном стекле глазка он увидел фиолетовые волосы и огромный, выступающий вперед нос. Сморщенные губы Магды шевелились.
– Выходи по-хорошему, я знаю, что ты здесь.
Сломя голову, он бросился бегом к заднему выходу, распахнул дверь и помчался на пятый этаж, чтобы, минуя его, выйти через квартиру Корги. Была, правда, опасность, что он снова туда не попадет, но об этом Коля подумал, только уже ворвавшись в его темноту.
Под ногами захлюпала вода, и кроссовки мигом промокли. С потолка шел дождь. Коля поднял голову и увидел, как в глубине его черноты пролетела белая птица. В ту же секунду его оглушил пронзительный гудок, словно на него вот-вот выскочит поезд, но вскоре выяснилось, что это он сам, подобно локомотиву, несется вперед, а с обеих сторон мелькают огни придорожных станций и звездные созвездия.
Стучали колеса. Билось сердце. Тикали часы.
«– Олег Васильевич, рада с вами познакомиться, я поклонница вашего таланта, вы настоящий гений, я прочла все ваши книги. Они бесподобны!
– Благодарю за такую любезность, мне очень лестно слышать это от такой красавицы.
– Красота – всего лишь хорошая наследственность, а талант – особый дар природы.
– Талант – те же гены, дорогая, мы все насквозь состоим из генов, а ген созидания один из самых цепких и живучих».
Коля увидел эту сцену на стене, точно на экране кинотеатра, однако осмыслить не успел. Декорации снова переменились.
По толстому красному ковру, на котором он стоял, шагали отряды солдатиков, ехали машинки, скакали на лошадях индейцы. Все пребывало в движении и пылу игрушечной битвы, где каждый поверженный боец тут же вставал и снова мчался в атаку. Вот только неожиданно налетевший порыв ветра подхватил их всех разом и, подняв над ковром, унес за собой. Внезапно все в один миг стихло и прекратилось.
Коля обнаружил себя возле окна. Снаружи спокойно жил мир, даже не догадываясь, что творится в одном из старых московских особняков в самом центре столицы. Шумно выдохнув, он вытер со лба пот.
Теперь никакие объяснения не имели значения. Больше всего на свете он мечтал выбраться из этого ужасного дома и бежать без оглядки. Однако перед этим необходимо было найти сестру. На его звонок Люся не ответила, а часы на телефоне показывали, что с момента их последнего разговора прошло около часа.
Подобрав на всякий случай с пола деревянную ножку от стула, Коля вернулся в коридор и поскорее двинулся дальше. Возможно, он и успел бы благополучно покинуть этаж в следующую пару минут, если бы из комнаты с манекенами его кто-то не окликнул.
– Эй, Коля, или как тебя там, иди-ка сюда.
Приостановившись, он машинально повернулся на голос и увидел, как из полумрака комнаты к нему приближается манекен.
– Ну здоро́во! – Пластиковое лицо блестело даже в темноте. – У тебя, кажется, были проблемы?
Коля попятился. Остальные манекены тоже развернулись в его сторону.
«Это глюки», – сказал себе он и, швырнув в кукольного парня ножку от стула, тут же рванул с места. Манекены, громко топая, кинулись за ним, догнали, повалили и, больно схватив твердыми безжизненными пальцами, потащили в комнату. Бросили на пол и окружили.
– Думал, раз мы не можем ответить, мы ничего не чувствуем?
– Давайте его судить!
– К чему тратить время? Выкинем его из окна! Пусть полетает. Ты же хотел летать, летчик?
Закрыв голову руками, Коля призывал в себе силы проснуться. Однако кошмар не проходил.
Они снова подняли его и понесли к окну. Запаниковав, он принялся отбиваться. Бил куда придется направо и налево, разбивая в кровь кулаки о пластмассовые тела.
Поднялся жуткий грохот. Манекены падали, но не поднимались, и это придало ему решительности. Последних троих одного за другим он выбросил из окна.
Где-то заиграла музыка.
Коля так резво выпрыгнул на лестницу, что чуть было не скатился кубарем вниз, едва удержавшись за перила, и потом бежал огромными прыжками, перескакивая через ступени до первого этажа, где смог наконец остановиться и отдышаться.
Что делать дальше, было неясно. Ни единой сколько-нибудь внятной мысли.
Быстрее всего попасть на улицу он мог через квартиру Шуйского, но что поджидало его там? Теперь он уже ни в чем не был уверен. Опасность могла таиться где угодно: и внутри его собственной квартиры, и в квартире Корги. А что, если Магда, вознамерившись его достать, караулит там? Причины для этого Коля даже не искал. Он просто с первого дня знал, что бабка захочет расправиться с ним при первой же возможности.
И сейчас, когда, по словам Люси, все «разгипнотизировались», она наверняка решила воспользоваться моментом.
С учетом всех этих раскладов он выбрал квартиру Гончара. Место, где все ведут себя как послушные овечки и где на него точно никто не накинется. По крайней мере, он на это очень надеялся.
Двигаясь как можно осторожнее, он проник в коридор, придерживая дверную ручку, чтобы защелка не издала ни звука, притворил за собой дверь и, бесшумно крадучись, поспешил в сторону выхода. Откуда-то тянуло дымом. Поравнявшись с открытой спальней Гончара, он непроизвольно сбавил темп и заглянул внутрь.
На прикроватной тумбочке горела лампа, освещая спокойное, чуть порозовевшее лицо писателя. Грудь его под одеялом мерно вздымалась. И, если прислушаться, можно было услышать, как он дышит.
Коля задержался буквально на несколько секунд, но именно это и спасло его от столкновения с Козеттой. Повариха вышла из следующей комнаты со стопкой белья в руках и, не заметив его, свернула за угол.
Коля поспешил за ней, чтобы проследить, куда она уйдет, но только женщина успела дойти до конца задымленного коридора, как раздался звонок в дверь и в квартиру, суетливо озираясь, ввалилась Магда.
Опасаясь, что она его заметит, Коля подался назад и замер возле стены.
– Чем это воняет? – Бабка шумно принюхалась.
– Не твое дело.
– Да неужели? Ты и без меня знаешь, что спектакль этот не поможет. Просто сдохнем все раньше времени.
– Не вмешивайся.
– А жертвоприношения будут?
– Если понадобятся, будут. – Козетта говорила зло и агрессивно. – Думаешь, настал твой час? Злорадствуешь?
– Очень надо, – проскрипела в ответ Магда. – Ты же знаешь, что мне на него плевать. Помрет так помрет. Я в таком возрасте, когда улучшений не ждут. Днем раньше, днем позже. Не суть. Да и надоело. Вся эта мучительная и однообразная маята с вечными мигренями, артритом и гипертонией, обеды еще эти твои уродские. Тебе, дура, не понять, ты никогда не состаришься.
– Чего ты приперлась? Тебя сюда не звали.
– Парень у вас?
– Нет тут никого.
– Я же чувствую, что здесь. Ты его прячешь? Решила оставить себе?
– Еще не хватало, – недовольно откликнулась Козетта.
– А то я тебя не знаю. Кража мальчишек – твоя тема.
– Сейчас не до того.
– Тогда дай пройти. Мне он нужен.
– Зачем?
– Затем, что девочка не должна пострадать.
– Что-о-о? – потрясенно протянула Козетта. – Собираешься вмешаться в предначертанное? Пойти поперек его воли? Да кто ты такая?
Послышалась странная возня. Представить, что Магда вступила с Козеттой в физическое противостояние, было сложно. Старая бабка против женщины-танка. Но Коля-то знал, какими сильными и непредсказуемыми бывают сумасшедшие бабки, и он, хоть и не был поклонником Козетты, ставил исключительно на нее.