Схватил снова сотовый, набирая Серого; тот ответил мгновенно.
– Детей похитили, – выдавил Руслан, – як тебе еду.
– Да ну, на хрен! Кто?!
– Пока не знаю. Только что звонили.
– Деньги?
– Нет, бл***ь, компанию.
– Давай ко мне. Ты трезвый или приехать за тобой?
– Пока да, – понимая, что, если сейчас не выпьет, точно свихнется, – скоро буду.
12 глава
Руслан приехал к дому Серого, припарковался у подъезда и посмотрел на грязное лобовое стекло – по дороге несколько раз чуть в кювет не слетел. И не потому что асфальт скользкий от дождя, а потому что руки ходуном ходят. Его трясло так, что зуб на зуб не попадал, не сразу из машины вышел, еще несколько минут сидел в полной тишине и слышал, как трещат собственные мозги и по спине продолжает катиться холодный пот, а самого знобит. Лихорадочно думал. Дети наверняка уже не в Валенсии – их вывезли сразу же. Вот почему полиция там сбилась со следа, вывезли, скорее всего, на частном самолете. И это сделал кто-то, кто имел достаточно связей, чтобы провернуть подобное дело. Леший бы сам не потянул. Там точно Ахмед-сука лапу приложил, отмороженный ублюдок. Они вместе все поэтапно продумали, каждый шаг давления, и когда поняли, что Руслан выходит из-под их контроля, сделали ход козырной картой. И все – полное бессилие. Вот что страшно – это полное, безоговорочное бессилие и осознание этого бессилия. Когда-то отец говорил об этом – нельзя им семью иметь и людей любимых. Чем меньше ахиллесовых пят, тем меньше будут бить. Знали твари, как прижать, чтоб даже рыпнуться не мог. Руслан связан по рукам и ногам. Мрази испугались последствий, и они будут, эти последствия, или Бешеный не Бешеный, а лох последний. Но будут потом. Сейчас бы выстоять и детей вернуть. Скорее всего, они уже где-то рядом. При условии, что еще живы… и снова этот звук, сквозь стиснутые зубы, ударяясь лбом о руль. Страшный звук, он изнутри рвет бесконтрольно. И не отпускает. Как гребаным приступом паники, когда мозги на какие-то минуты отключаются, и изнутри ломает так, что хочется орать и надрывать горло. Сам не понял, как Лешего набрал. Тот ответил не сразу, а едва трубку поднял, орать матом начал:
– Мало того что опозорил, ты еще ночью звонишь? Сука, у тебя совесть есть?
– Я звоню, чтоб сказать тебе, гнида, что, если с моими детьми хоть что-то случится, я тебя достану, и ты будешь молить о смерти. Всех достану, и дочь твою – шлюху, и сына – ублюдка конченого. Просто запомни это и обливайся потом по ночам.
– Ты что несешь? Пьяный что ли? Протрезвей сначала!
– Ты меня хорошо слышишь, падла, – я живьем тебя жрать буду. Запомни – живьем.
– Совсем охренел, сопляк. Проспись пойди.
Леший бросил трубку, а Руслан впился в руль пальцами и закрыл глаза. Вот и загнали они его в угол. Да так загнали, что он теперь и выхода из этого угла не видит. Оксане звонить страшно, он не сможет ей сказать вот так. Она с ума сойдет и мешать ему будет действовать, нельзя ей знать. Пусть пока в неведении сидит. Переваривает скандал – пусть ревнует, бесится, но не знает, что происходит на самом деле, а он это решит сам. Только с мыслями надо собраться. Вынырнуть из паники, перестать трястись, да так – что зуб на зуб не попадает, и не думать. Никаких картинок в голове, не представлять себе детей. Отстраниться и просто включить мозги – эмоции потом. Позже. Вернет их, и тогда эмоции. Тогда всех драть на части, каждую суку, которая участвовала в этом деле.
Живы. Они живы. Он не имеет права думать иначе. Те, кто затеял это мероприятие, прекрасно знают, на что он способен, и понимают, что без доказательств того, что дети целы, Бешеный ничего не сделает. Надо успокоиться и взять себя в руки.
Они позвонят еще раз, и тогда Руслан потребует поговорить с детьми.
Вышел из тачки, даже не закрыл. Взбежал по лестнице и едва поднес руку к звонку, как Серый распахнул дверь.
– Давай, заходи. Ждал тебя.
На пороге сунул стакан с водкой в руки, и Руслан залпом до дна, даже вкус не почувствовал. Только выдохнул и в согнутой руке лицо спрятал, опираясь на косяк двери. Несколько секунд стоял с закрытыми глазами, позволяя алкоголю растекаться по раскаленным нервам.
– Еще!
– Нажрешься – мозги откажут!
– Мне надо, чтоб отказали ненадолго. Потом лучше заработают. Давай – еще.
– Ну, как скажешь, мне по хрен – хоть до зеленых соплей.
Руслан осмотрелся – давно к Серому не заезжал, все такой же бардак, как и всегда. Бабы как не было постоянной, таки нет. Правда, видимо, недавно кто-то был у него – в воздухе запах духов витает, едва уловимый, но Руслан его почувствовал. Смутно знакомый и навязчивый. Шлюху снова заказывал. Вот любит он продажных тварей – говорит, они самые честные. В чём-то Руслан был с ним согласен. Заплатил, взял, спустил, и все довольны, никто мозги не трахает. Когда-то он и сам так делал, время и силы экономил. Заплатил – выбрал на свой вкус и доволен. Серый принес еще стакан и огурец соленый подал. Руслан на этот раз выпил половину – стало немного легче, как анестезия, но очень слабая, когда мозги начинают работать, а не только на боль реагировать.
– Уже лучше. Трясти перестало, а то руль в руках удержать не мог.
– Меня самого трясет после того, как сказал.
– Так затрясло, что аж девушку свою выпроводил?
Серый замялся, даже взгляд отвел. Ладно – не хочет о девушке.
– Да то так – ни о чём. Я и девушки – это вещи несовместимые больше чем на пару часов в постели. Давай проходи. Стал на пороге.
Они в комнату зашли, и Руслан рухнул в кресло, ему казалось, он не спал уже трое суток, да и не отдыхал толком. Только сейчас это почувствовал. Все мышцы как каменные, и расслабиться не может, правда, паника отпустила, и лихорадить перестало.
– Так, рассказывай, что стряслось?
– Лешаков, тварь, с Ахмедом. Никто другой этой херни бы не устроил. Они придумали, как надавить. Притом придумали заранее.
– И что решил?
– А что я могу решить? Я при любом раскладе в проигрыше. При любом. Им сейчас горит контейнеры пустить по линии. Я должен бумаги подписать. Ты понимаешь, что, как только я их подпишу, они сольют нас всех: и меня, и детей, и Оксану. Все. Я им больше не нужен – под ногами мешаться и угрозу представлять. Они прекрасно понимают, что я потом их в живых не оставлю.
Серый грязно выматерился и откинулся на спинку дивана. Закурил, пуская дым в потолок, потом посмотрел на Руслана:
– И что делать?
– Пока время тянуть. Неделю твари дали. Мне за эту неделю каждый шаг надо продумать. С Лешим завтра встречусь и поговорю с утра, может, надавлю на ублюдка, и он расколется.
– Ты не сдержишься и пришибёшь его. Я хорошо тебя знаю. И что тогда?
Руслан посмотрел на Серого и медленно выдохнул, налил себе еще водки.
– Хреново тогда. Нельзя пока. Никого трогать нельзя, ждать надо. А как ждать, Серый? Я, бл***ь, мозгами еду. Я голос дочери услышал, и у меня крышу рвет. Я убивать хочу. Меня от бессилия подкидывает.
– Ты успокойся для начала. Давай подумаем. Ты должен подписать эти гребаные бумаги и валить отсюда, Бешеный. В Валенсию уезжай вместе с Оксаной. Не выйдет у тебя противостоять им, нет уже силы той, что была при отце.
Как серпом по яйцам, да и сам Руслан понимает, что нет силы. Потому что в свое время отец не подпускал близко ко всему этому дерьму, а надо было. Сейчас связи по крупицам собирать придется. К каждому с поклоном идти.
– Я-то подпишу, а потом что? Они как подпись мою получат, пулю в лоб всем пустят, если не сразу, так через время.
– Не пустят. Ты давай выслушай, что они тебе говорить будут. При передаче детей пацаны прикроют, я подтяну всю бригаду. Тебе сразу билеты возьмем и до аэропорта проведем. Свалите на хрен и все. Ты ничего не теряешь, только компанию убыточную. Ну, мать ее так.
Руслан со всей дури заехал кулаком по столу так, что стаканы подпрыгнули.
– Это жизнь моего отца, а не мать ее так. Он дышал этой компанией. На ней все завязано, даже мой бизнес в Валенсии – дочернее предприятие.
– Я понимаю, братан, но отец в земле уже. А твои дети живы, и Оксана жива – ты их тоже в землю за дело это?
Руслан сжал кулаки:
– Ты за языком следи. В землю! Охренел что ли? Я думаю просто. Понимаешь, они меня в угол загоняют. Это уже не продажа компании – это уже я вынужден отдать ее просто так. Мои счета заморожены. Отцовские тоже. Одни долги повсюду, и отсрочки ни дня. Я что, с голым задом в Валенсию поеду? Как только с Лариской, сукой, разведусь – мне вообще весь кислород перекроют, и Леший, падла, знает об этом.
– Тебе придется отдать компанию при любом раскладе, Руслан, – сказал Серый и осушил залпом стакан.
– Придется, мать их. Придется, бл***ь. И я отдам. Я только продумать хочу, чтоб живыми уйти. По секундам всё рассчитать надо. Завтра условия прибавятся, я уверен. Они пока только напугали, в диссонанс ввели. Завтра будут перечислять, чего хотят.
– А к ментам?
– Что к ментам? Мне на кого заявлять? На кого-то там в Валенсии? Детей не на территории страны похитили. Да и что менты? Не помогут они мне.
Руслан вскочил с кресла и несколько раз вдоль гостиной прошелся, ероша волосы.
– И что решил?
– К Ворону пойду. Он с отцом дружил – может, подскажет чего или поможет. Всех отцовских обойду – посмотрим, кто и как подсобит.
– Я с тобой поеду.
– Ты лучше с Оксаны глаз не спускай. Что ж оно все через задницу? И она приехала, и детей там оставила. Теперь я её даже выслать туда не могу, только при себе держать и за каждым шагом и вздохом следить.
Резко повернулся к Серому.
– Значит так – дома ее закрою. Пацанов по всему периметру поставь. Из квартиры ее не выпускать и к ней никого не пускать. Приставь к ней пару шестерок – пусть указания ее выполняют.
– Она всю хату разнесет на хрен.
– Пусть разносит, лишь бы сама цела была.
– Ты приляг, поспи немного, а то на труп живой похож. Синяки под глазами размером с блюдца.