— Послушайте, месье Гедеон, — сказал он фамильярно, — я бы с удовольствием составил вам компанию.
Дело в том, что я еще не видел новый рынок. Я первый раз в Ранжис.
Шабернак улыбнулся. Он познакомился с пиротехником в начале вечера, и ему стоило большого труда связать его с ужасным происшествием с Максом Руйе. Крысенок был весь сплошная улыбка, сплошное добродушие.
Через несколько минут все трое вошли в обширный павильон, огороженный и залитый светом, и неспешно направились к боксу фирмы Пеллер. По дороге Крысенок настойчиво рекламировал складной велосипед, так как страстно хотел попасть в программу кабельного телевидения, чтобы выиграть ораторский поединок с раздраженными продавцами.
Что же касается компании «Деф и К°», то у них дела шли очень хорошо. Селестин дружески приветствовал проходивших мимо молодых людей и тут же реализовал партию томатов из Алжира. Изабелла, которая не могла отделаться от мысли о том, что он спал в объятиях Мари-Лу, громко расхохотался, но, к счастью, торговец не заподозрил истинную причину этого веселья.
Бокс фирмы Пеллер был совсем близко.
— Так это здесь, — спросил Крысенок, — боши заложили пластиковую бомбу?
Он скорчил недовольную гримасу, всем своим видом выражая разочарование. Правда, теперь, спустя неделю, основные следы покушения были уже ликвидированы. Бухгалтеры вновь вернулись в свою контору, обставленную временной мебелью. Разбитая стена была задрапирована полотном, оставалось, правда, еще заменить несколько десятков квадратных метров витрин, но это была уже мелочь по сравнению с той сценой разрушения, которая предстала глазу в прошлый вторник.
Леонтина Пеллер, закутавшись в большой шерстяной шарф, с глазами, сверкающими от удовольствия, с жаром и упорством защищала постоянство цен. Как и сказала ее дочь, она буквально помолодела. Она подарила кокетливый взгляд Крысенку, который воспользовался случаем, чтобы ей представиться, и скорчила гримасу, узнав, что ей предстоит вернуться домой, но, вообще говоря, было уже около трех часов утра.
— Во всяком случае сегодня ничего не произойдет, — решила она.
Виктор Корню подписал ведомость, передал ее в бухгалтерию, сердечно поздоровался с Изабеллой и Гедеоном и неспешно вернулся к другой горячей точке сбыта.
— Хорошо. Ну, ладно, — решила Леонтина, — я поеду с вами, ребятки. Автомобиль не очень далеко отсюда?
Она собрала свою сумку и решительным шагом направилась в сторону центральной аллеи, где небольшие электрокары, нагруженные грудами ящиков, с трудом прокладывали себе дорогу. Изабелла растроганно смотрела ей вслед. На вдове Гюстава Пеллера были сапожки из тюленьей шкуры, на голове меховая шапочка. Ее светлый шарф перекрещивался на груди, а концы его были заправлены за пояс. Она была настоящей коммерсанткой Центрального рынка, с горящими глазами и оживленным лицом.
Изабелла направилась следом.
— Эй, месье Люркен, вы нас оставляете? — спросил Гедеон Шабернак.
Он был еще новичком в этом маленьком незнакомом мире, чтобы сразу же употреблять клички, которые зачастую были точнее, чем настоящее имя.
Но Крысенок, казалось, его не слышал. Привстав на носки, безразличный к тому, что происходило в проходе, он, нахмурившись, рассматривал бокс фирмы Пеллер, погруженный, как это было сразу видно, в глубокое раздумье.
— Ах, так, — пробормотал он, — мне хотелось бы…
В эту ночь так и не удалось узнать, чего хотелось Крысенку. Заглушая невнятный шум, раздававшийся в павильоне ЕЗ, через пластиковые двери павильона буквально ворвался грохот перестрелки, прерываемый криками ужаса.
Глава девятая
Именно в этот момент двери кафе «Фламбе» открылись, чтобы впустить двух оживленно беседовавших оптовых торговцев. Вместе с ними ворвался резкий визг тормозов.
Фернан Локар, пытавшийся достать бутылку с одной из верхних полок стойки, стоял спиной к двери. Он повернулся, спускаясь с табурета, на котором восседал, и закричал, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Прячьтесь же, черт побери!
Из автомобиля, еще покачивавшегося на амортизаторах, выпрыгнуло трое мужчин, которые в несколько шагов пересекли тротуар, направляясь к кафе. Три совершенно безликих силуэта в темных пальто, с надвинутыми на глаза темными шляпами. Непроизвольно фиксируя все происходящее с холодной точностью объектива фотоаппарата, Локар отметил, что они двигались, образовав треугольник: человек, находившийся в вершине треугольника, держал в правой руке, автомат, ствол которого угрожающе торчал вперед, а двое других шли по обе стороны от него на два шага позади, руки их были спрятаны в карманах пальто.
Первый достиг двери, прежде чем она закрылась за двумя оптовиками. Он толкнул ее плечом и оказался внутри.
Не прошло и трех секунд с того момента, как Игрок издал свой тревожный крик. Вопль его прервал все разговоры. В кафе, только что наполненном жизнью и теплом, неожиданно установилась нереальная тишина, тишина, нарушаемая только отдаленными звуками автомобильных гудков да гудением мотора грузовика, поворачивавшего на улицу Труа-Марше.
Двое или трое свидетелей вспоминали потом, что у вновь вошедших не было лиц — точнее, их гротескные черты были искаженными и ужасно деформированными. Для того чтобы обеспечить свою анонимность, они использовали классическое средство — нейлоновые чулки.
Человек в центре открыл огонь, положив конец общему параличу. Он поливал огнем стойку, не имея в виду какую-то конкретную мишень. Звон разбитого стекла аккомпанировал сухой очереди автомата. Большое зеркало позади стойки разлетелось с ужасным грохотом, сопровождаемым тонким звоном разлетавшихся вдребезги бутылок и бокалов.
Один из официантов закричал от боли. Его руки взметнулись в воздухе, как крылья ветряной мельницы, он рухнул на пол, и на его рубашке на уровне плеча расплылось большое красное пятно. Какая-то женщина истерически закричала, крик ее был настолько пронзителен, что почти непереносим для слуха.
Большинство посетителей бросились на пол. Остальные топтали их, мечась в поисках спасения.
Человек с автоматом сделал еще два шага, сменил угол прицела и возобновил обстрел. Теперь он поливал огнем пространство между стойкой и залом, вызывая новые вопли ужаса. Наступила слепая безумная паника. Укрыться от автоматных очередей, спасти свою жизнь любой ценой — стало единственной мыслью всех, находившихся в кафе. Мужчины и женщины, молодые и старые, все они беспорядочной толпой хлынули по обе стороны стойки, причем каждый отчаянно боролся, не боясь затоптать соседа, пока не затоптали его самого.
Фернан Локар, прячась за стойкой, пополз к выдвижной кассе, где он держал пистолет калибра 11,43. По дороге он наткнулся на бедра, лихо выставленные кассиршей Мадо. Та одобрила его торопливое решение и позволила ему проползти позади своего табурета, правильно оценив, что малейшая попытка подняться представляет опаснейшую ошибку.
Под напором группы людей одна из стеклянных перегородок кафе неожиданно рухнула. Вопя от ужаса, четверо посетителей бросились через смертельно опасную завесу из разбитого стекла. На мраморных плитах расцвел кровавый цветок, причем никто не знал, обязан ли он своим происхождением одному раненому или многим.
Рене из Нанта оказался первым, кто правильно среагировал на крик Фернана Локара, и спрятался за электрическим бильярдом. Но пока он вытаскивал пистолет, оказался на линии огня человека с автоматом и потому был вынужден скрыться позади бильярда и отложить ответный удар на потом. Шальная пуля врезалась в сложную систему ручек и лампочек и вызвала нелепый и смешной перезвон.
За каких-то пять минут кафе, бывшее только что уютным, ярко освещенным и приветливым островком, превратилось в поле боя, кровавое и сумрачное, так как многие люминесцентные лампы были разбиты. С точки зрения нападавших операция была закончена. Автоматчик, сжимавший еще дымившееся оружие, попятился к двери. Два его сообщника прикрывали отход, сжимая в руках огромные пистолеты типа парабеллума.
Человек с автоматом должен был оглянуться назад, чтобы увидеть выход. Спрятавшийся за электрическим бильярдом Рене из Нанта только того и ждал. Поднявшись вровень с бильярдом, он выстрелил в ближайшего из трех налетчиков. Тот отреагировал на выстрел изумленным ворчанием, в котором слышалась боль, повернулся, схватился за ближайшую опору возле двери и вышел, шатаясь, вслед за автоматчиком.
Его сообщник отреагировал с быстротой, свидетельствовавшей о долгой тренировке. Прежде чем Рене успел скрыться за бильярдом, он снял его одной пулей и в свою очередь быстро отступил назад.
Автоматчик бросился к машине. Обе ее дверцы с правой стороны были открыты. На месте водителя был виден неясный силуэт, склонившийся над рулем. Раненый гангстер неверной походкой шел как пьяный по середине тротуара, ярко освещенный кровавыми огнями неоновой вывески. Второй стрелок с пистолетом схватил его и буквально втолкнул в машину. Фернан Локар, опираясь на стойку, вскочил, сметя на ходу полдюжины бокалов и чашек.
Он подбежал к двери в тот момент, когда шофер гангстеров дал полный газ. Последняя очередь остановила его в мертвом пространстве, образованном стойкой, отделанной стеклянными плитками, предназначенными для того, чтобы отражать многочисленные огни заведения. Все огни погасли, автомобиль нападавших мгновенно скрылся за приехавшим на погрузку огромным грузовиком. Игрок какое-то мгновение стоял неподвижно, держа в руках свое бесполезное оружие с опущенным к земле стволом. Он неожиданно почувствовал себя старым как мир, и вся усталость этого мира, начиная с его сотворения, навалилась на него.
Пришлось сделать невероятное усилие, чтобы вернуться в кафе, которое еще две минуты назад было его гордостью. Создавалось впечатление, что там пронеслось стадо бизонов. Все стекло было разбито вдребезги, столы и стулья перевернуты или сломаны. По углам стонали клиенты. Позади стойки согнулся один из официантов, пытаясь поднять другого, по всей видимости, серьезно раненного.