Были ли расставания со мной так же тяжелы для него, как для меня? — спрашивала себя девушка. И ей отчего-то казалось, что нет. Особенно когда она смотрела на красивую, элегантную женщину, которая стояла рядом с Рисом. Соррел почувствовала резкий укол ревности. Она дождалась того момента, когда брюнетка отошла от их столика, и, уняв предательскую дрожь в коленях, вышла навстречу мужу.
— Все в порядке? — спросила она, видя, с каким раздражением он смотрит на нее.
— Да.
— Так мы уходим?..
— Могу я предложить тебе что-нибудь? — спросил Рис, подойдя к бару в своем кабинете. Он снял пиджак и галстук, бросив их на спинку стула. Соррел почти не разговаривала с тех пор, как они вышли из ресторана. Несмотря на то, что Рис поклялся себе сделать все возможное, чтобы помириться, он никак не мог побороть свою злость.
Уж лучше бы Соррел кричала, чем была холодна и безразлична, как статуя. Ее простое, но очень элегантное черное платье оттеняло бледность ее кожи. В лунном свете ее густые волнистые волосы переливались завораживающим блеском. Она была похожа на заколдованную принцессу из сказки, закованную в лед. И только поцелуй принца растопит ее сердце.
— Нет, спасибо. Пожалуй, я пойду спать.
— Одна?
— Я не могу... то есть я еще не готова делить с тобой спальню. Пойми, прошу тебя.
В ее голосе было столько боли, что на мгновение Рис позабыл о своей злости.
— Иди спать, Соррел. Спокойной ночи.
Рис вернулся к бару, налил себе виски и залпом осушил бокал.
— Это Анджелина Кортез говорила с тобой в ресторане? — не удержалась Соррел.
— Ты видела нас? Почему ты не подошла?
Рис так искренне удивился, что Соррел виновато потупилась.
— Вам, кажется, было и без меня хорошо, — пробормотала она тихо. — Значит, скоро она снова поедет на гастроли.
— Возможно. Почему ты спрашиваешь?
— Просто хочу знать. Ты же тогда снова уедешь надолго... я ведь не одна теперь.
— Знаю. И приму это к сведению.
Рис не хотел сейчас вдаваться в детали. Он знал, что сейчас Соррел все объяснения воспримет неправильно.
— Она вдова, верно? Наверное, ей нравится, когда ты оказываешь ей много внимания во время гастролей.
— Ради бога, Соррел! Я организую ее концерты, вот и все! Если бы ты вела себя как подобает жене и сопровождала меня в поездках, ты бы все увидела своими глазами!
Его слова словно ножом пронзили сердце девушки. На глаза навернулись слезы. Не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В эту ночь Соррел мучили кошмары. В них Рис и Анджелина Кортез смеялись над ней. Они держались за руки; накрашенные ярко-красным лаком, ногти оперной дивы ярким пятном выделялись на общем фоне. Их смех становился невыносим. Соррел плакала, но им было все равно.
— Ты не знаешь, что значит быть хорошей женой! — обвинил девушку Рис.
— Знаю... я знаю... — снова и снова кричала Соррел. — Дай мне еще один шанс, Рис! Обещаю, я постараюсь стать такой, как ты хочешь!
И тут Соррел проснулась. Она почувствовала пронзительную боль внизу живота. Девушка попыталась сесть, но новая волна боли охватила ее тело, и она снова откинулась на подушки.
Соррел с трудом дышала. Ей было невыносимо жарко и хотелось пить. Ночная рубашка прилипла к телу. Девушка откинула одеяло и замерла в ужасе, увидев на белых простынях красные пятна крови. Задрожав, Соррел схватилась за живот, все повторяя «о боже, боже».
Я теряю ребенка, пронеслось у нее в голове.
Соррел знала, что если Рис крепко спал в своей комнате, то он, скорее всего, не слышал ее криков. Девушке ничего не оставалось, кроме как заставить себя встать с постели и попытаться добраться до двери. Она зажала ночную рубашку между ног, чтобы хоть немного унять казавшийся непрекращающимся поток крови, и, открыв дверь, изо всех сил закричала:
— Рис!.. О господи... Рис... помоги мне, прошу тебя!..
Его тоже мучили кошмары в ту ночь. Его сны были темными и безрадостными. Он проснулся в холодном поту. А потом услышал крик Соррел. Рис сел в кровати, протирая глаза. Крик в его сне был таким реальным и таким надрывным, что мужчина невольно поежился. И снова услышал тот же самый крик. Кажется, это вовсе не сон, пронеслось у него в голове.
Рис вскочил с постели и пулей выскочил в коридор. То, что он увидел, было в тысячу раз хуже самого страшного кошмара. Кровь. Кровь была повсюду. Рис в растерянности стоял и смотрел на белую ночную рубашку Соррел, залитую кровью. Что-то с ребенком! — эта мысль пронзила его мозг, словно молния. Нет! Только не это!
— Что случилось, дорогая? Что ты сделала? Расскажи мне, Соррел. Позволь мне помочь, — бормотал Рис как в бреду.
Он еще раз оглядел лужу крови, образовавшуюся вокруг жены, и все его страхи вдруг стали реальностью. Соррел потеряла ребенка...
В горле неприятно запершило. Эмоции переполняли Риса, но он знал, что, если не возьмет себя в руки и не отвезет Соррел в больницу, она истечет кровью. И тогда он потеряет обоих. А этого он никак не мог допустить.
Рис отнес девушку в спальню и положил на кровать. Она лежала там такая беспомощная и хрупкая, что у Риса невольно сжималось сердце. Он грел ее руки в своих ладонях, всем сердцем желая, чтобы ей стало хоть немного легче. Рис заглянул в ее испуганные голубые глаза:
— Милая, я отвезу тебя в больницу. Все будет хорошо, мой ангел... обещаю. Позволь я укрою тебя пледом, чтобы ты согрелась, и мы поедем.
Рис накинул плед на плечи жены и снова взял ее на руки.
— Я умру, Рис? — спросила Соррел дрожащим голосом. — Повсюду столько крови!
Не было смысла спрашивать его о ребенке. Все стало ясно, как только она проснулась от пронзительной боли в луже собственной крови.
Соррел почувствовала, как Рис крепче прижал ее к себе.
— Конечно, ты не умрешь, глупышка, — заверил он ее. — Не смей даже думать об этом! Доктор осмотрит тебя, и все будет хорошо... слышишь меня?
Соррел закрыла глаза. От боли она позабыла, что хотела сказать. Но одна мысль настойчиво звучала у нее в голове. Рис не прав, потому что после сегодняшней ночи ничего уже не будет хорошо. Никогда.
* * *
Соррел уставилась в больничный потолок. Потолки во всех клиниках ничем не отличались друг от друга. Она вспомнила кабинет своего дантиста, где на потолке висел плакат с изображением Карибских островов. Соррел всегда смотрела на этот плакат и мечтала оказаться на этом острове. В мечтах время летело незаметно.
Сейчас Соррел больше всего хотелось забыть о том, почему она здесь, и снова окунуться в мечты, где она была бы юной девушкой, в которую когда-то влюбился Рис. Но она не могла этого сделать.
Соррел хотелось плакать, но слезы не шли. До боли кусая губы, она закрыла глаза. Темнота для нее была в этот момент предпочтительнее света....
Стоя в мужском туалете больницы, Рис смотрел в зеркало и не узнавал себя. За последние несколько часов он, казалось, постарел лет на десять. Рис чувствовал себя совершенно разбитым. Не только потому, что Соррел потеряла малыша, но и оттого, что он может лишиться и ее.
Когда он привез жену в больницу, она потеряла очень много крови. Это все моя вина, корил себя мужчина. Если бы я не потащил ее в этот дурацкий ресторан, ничего этого не случилось бы... я угрожал ей, что отниму у нее ребенка... я насильно привез ее домой... я был таким эгоистом. Если б я только попытался быть более понимающим...
Рис все смотрел на себя в зеркало. По щекам его текли слезы. Он не плакал с тех пор, как в четырнадцать лет узнал о смерти мамы. С того времени Рис жил со своей тетей Ширли в Ныо-Иорке. Он надеялся, что никогда больше не ощутит такой всепоглощающей боли.
Но сейчас это чувство снова поселилось в его сердце, разбивая его на тысячи осколков.
Рис сидел у кровати Соррел и смотрел в ее бледное, как луна, лицо. Он благодарил бога, что тот оставил ее в живых. Мужчина взял ее руку в свою, перебирая ее тонкие пальчики.
Ему очень хотелось поцеловать жену, но, боясь потревожить ее сон, Рис не стал этого делать.
Соррел открыла глаза и посмотрела на мужа. События прошлой ночи наложили свой отпечаток на ее лицо, большие голубые глаза, всегда блестевшие жизнерадостной искоркой, казалось, потухли.
— Привет, — прошептала она.
— Здравствуй, — улыбнулся Рис. — Как ты?..
— Мне больно.
— Знаю, милая. Я бы очень хотел взять на себя всю твою боль, поверь. Ты такая храбрая, малышка моя... и сильная. Как только я поговорю с врачом, я заберу тебя отсюда. Туда, где тебе будет намного лучше.
Соррел смотрела на его бледное, измученное лицо. Может быть, он и улыбался ей, но за этой улыбкой скрывалась неподдельная грусть и горечь утраты. Наверное, ему стоило немалых усилий, чтобы вот так улыбнуться.
Но все же Соррел не могла отделаться от мысли, что для Риса эта потеря, возможно, принесла облегчение. Она знала, что думать так жестоко по отношению к нему, но ничего не могла с собой поделать. Теперь ему не нужно откладывать или изменять свои планы. Для Риса все может вернуться в привычное русло. Что же до Соррел, больше всего на свете ей сейчас хотелось умереть.
— Ты заберешь меня? — безразлично спросила Соррел. — Но мне и здесь неплохо.
— Не вини себя в том, что произошло, Соррел. Никто не знает, почему так случилось. Может быть, твое тело было еще не готово к беременности. Сейчас тебе нужен особый уход и побольше отдыха, чтобы побыстрее поправиться. А когда ты выздоровеешь, мы поедем куда-нибудь, где тепло и красиво. На пару месяцев, как ты считаешь? Воспользуемся этим временем, чтобы попробовать начать все сначала.
— И забудем о ребенке? Это ты имеешь в виду? Как будто ничего и не было?
— Я этого не говорил!
— Мы должны развестись, Рис. Ты не хотел ребенка. В действительности и я тебе не нужна. Просто ты злишься на меня за то, что я ушла от тебя. Ведь для тебя на первом месте всегда была твоя карьера. Общаться с такими людьми, как Анджелина Кортез, — вот все, чего тебе на самом деле хочется. Не жену и ребенка... нет.