— Убирайся на хрен! — прорычал он.
Но автобус не сдвинулся с места. Следом подъехал второй. Потом — третий.
Черт, черт, черт, черт!
Что там вообще происходит, по ту от них сторону?
Он сунул арбалет в мешок, что принес с собой, и спрыгнул на землю. Три, дьявол их дери, громыхающих автобуса. Он подбежал к ним и увидел, что церковь скрыта теперь вереницей лимузинов. Два водителя, сняв кепки и прислонившись к старому сверкающему черному «роллс-ройсу», курили сигареты. Он подошел ближе.
— Вы бы не шутили так со здоровьем. Эти штуковины убивают.
И, в расстроенных чувствах, он развернулся и зашагал к своей машине.
— Да пошел ты! — прокричал ему вслед один из водителей.
Не оборачиваясь, он вскинул руку и показал средний палец.
82
Воскресенье, 3 ноября
Рой Грейс проснулся внезапно, так и не досмотрев сон до конца. Правая рука, обнимавшая Клио за шею, онемела. Но жена крепко спала, и он не хотел ее будить. Теплая, она прижалась к нему всем телом, и ему было чертовски приятно. Она пошевелилась и вновь задышала в прежнем ритме. Потом вдруг засопела, и он ухмыльнулся — этот звук ему тоже нравился. Стояла полная тишина.
Ощущение было немного странное, но восхитительно умиротворяющее. Они устроились в номере люкс «Бэйлиффскорта», уединенного загородного спа-отеля, расположенного в двадцати милях к западу от Брайтона и недалеко от моря, — на одну ночь перед тем, как в понедельник отправиться в свадебное путешествие. Родители Клио приглядывали в ее доме за Ноем.
В городе никогда не бывало так тихо. Да и так темно — хоть глаз коли. Он мысленно вернулся во вчерашний день. В церкви все прошло прекрасно, и он никогда еще не видел Клио такой милой. Праздничный ужин в Королевском павильоне, в окружении друзей, коллег и родных Клио, тоже удался на славу. Ее отец произнес великолепную речь, а Гленн, храни его Господь, выдал несколько сомнительного вкуса плоских шуток, но вообще проявил себя душой компании и блистал остроумием.
Потом, несмотря на все попытки Беллы Мой усадить его обратно, вдруг поднялся Норман Поттинг и, подняв бокал, заявил, что хочет произнести тост за счастливых молодоженов.
— Рой и Клио, хочу дать вам небольшой совет. Когда будете приобретать кровать для вашего нового дома, не покупайте в «Хэрродсе». Слышал, они за качество своей продукции всегда отвечают!
В неловкой тишине, лишь подчеркнутой парочкой-тройкой смешков, Норман опустился на стул, довольный собой.
По крайней мере, его собственная речь прошла неплохо, хоть он и нервничал.
А нервничал во многом из-за того сна, что приснился в четверг ночью. В том сне, в задних рядах церкви, стояла, отвечая священнику, Сэнди.
Отец Мартин, громко и внятно, произнес: «Прежде всего, я обязан спросить присутствующих, знает ли кто причину, по которой эти двое не могут законным образом сочетаться браком».
И голос Сэнди, столь же отчетливый, пронесся по проходу: «Мне известна! Да, мне. Я замужем за ним!»
Из-за того сна, там, в церкви, он обернулся и увидел женщину в черном, с закрытым вуалью лицом и маленьким мальчиком, стоявшим рядом с ней.
Почудилось? Игра воображения?
Должно быть, да. Потому что когда он обернулся снова, как только Гленн вынес кольца, ее и мальчика там уже не было.
Почудилось?
Он вдруг поежился, словно от холода. «Кто-то ходит над твоей могилой», — говаривала в таких случаях мать.
— Все в порядке, любовь моя? — пробормотала Клио.
Он нежно поцеловал ее в спину.
— Люблю тебя.
— И я тебя люблю, — сонно отозвалась она.
Потом он почувствовал, как ее рука прошлась по его бедру — сначала нежно, потом более настойчиво, — поднялась выше, и пальцы затеяли легкую игру. Он тут же откликнулся.
— Я думал, ты спишь.
— Я тоже думала, что ты спишь, но, похоже, часть тебя вполне уже бодрствует.
Она перекатилась на бок, нашла его рот. Ее дыхание было приятным, губы — мягкими. Она пробежалась по его губам языком, затем вдруг сползла чуть ниже и принялась терзать языком правый сосок.
Он застонал от удовольствия.
Продолжая ласкать его, она опустилась еще ниже, целуя его грудь, живот, потом нежно, очень нежно, приняла его в рот.
— Господи! — выдохнул он.
Спустя какое-то время она медленно распрямилась, улеглась на него сверху, твердо, но осторожно сжала и направила в себя.
— Боже, я люблю тебя! — простонал он.
— Вы уверены, детектив-суперинтендент Грейс?
— Как никогда прежде!
— Так и должно быть. Ведь ты теперь застрял во мне.
— Придется привыкать.
Она прошлась языком по его уху, и он затрепетал от удовольствия. Потом прошептала:
— Мама не учила тебя, что это невежливо — разговаривать с полным ртом?
— Только не с высокими, длинноногими блондинками, — так она говорила.
Клио игриво хлопнула его по щеке.
В этот момент Грейс подумал, что еще никогда в жизни ему не было так хорошо, так покойно, так…
— Я буду любить тебя до скончания веков. А потом пойду к началу.
— Всего лишь?
— Стерва!
— Похотливое животное!
Они нежно поцеловались, и она прошептала:
— А я буду любить тебя до скончания веков и еще трижды по столько же.
— И я тоже.
Она сжала его посильнее.
— Ну что, семейная жизнь — еще не полное дерьмо, правда?
Он немного помолчал.
— Не-а. Не полное.
83
Воскресенье, 3 ноября
— А это — главная спальня! — гордо объявила Рэд.
Отец тащился за ней следом, мать замыкала шествие. Выглядела она, как всегда, элегантно, тогда как на нем были крепкие ботинки, мешковатые джинсы и бессменная пухлая, бесформенная куртка с капюшоном. Годы садоводства и хождения под парусом после выхода на пенсию лишили его всяческого представления о моде, если такое когда-то и наличествовало. Одежда, в его представлении, должна быть функциональной, имея своей целью защищать от влаги и холода. Не более того.
Рэд это никак не напрягало, хотя она всегда втайне надеялась, что, если у нее когда-нибудь будут отношения столь же долгие, как и у родителей, ее партнер постарается выглядеть привлекательным. Иногда она задавалась вопросом: когда родители последний раз занимались сексом? Глядя сейчас на отца, она решила, что, должно быть, пару-тройку десятилетий назад.
— Чудесная комната, дорогая! — сказала мать.
— Вот только вид не очень, — добавил отец.
Насчет этого он прав, подумала Рэд. Комната была огромная, в ней легко поместилась бы большая двуспальная кровать, да еще осталось место для парочки встроенных шкафов. Вот только находилась она в задней части квартиры, и окна вдобавок выходили на громоздкое строение через дорогу, так что солнечного света здесь ждать не стоило.
— Я намерена использовать ее исключительно для сна, папа. Так что здесь и так большую часть года будет темно. Что мне действительно здесь нравится, так это гостиная.
К ее облегчению, и отец, и мать согласно кивнули.
— Да, — сказала мать. — Гостиная очень милая.
То была истинная правда.
Квартира располагалась на последнем этаже большого жилого дома в Кемптауне. Она включала в себя совмещенную с обеденной жилую зону — брекфаст-бар, «островок» и большую кухню, — с выходом на широкую солнечную террасу, откуда открывался вид на Канал. Вдобавок к основной спальне имелась гостевая, гораздо меньших размеров, и еще одна комнатушка — не больше чулана, — в которой можно было разместить односпальную кровать или оборудовать рабочий уголок.
— Вполне могу себе представить тебя здесь, — заметил отец.
— Неужели?
— Замечательная квартира. Во многих ли из тех, что входят в эту ценовую категорию, есть вид на море?
— В очень немногих, — ответила Рэд. — Сужу об этом по работе. И еще раз спасибо за ссуду.
— Ты же знаешь, дорогая, мы с отцом всегда тебе поможем, — сказала ее мать.
Рэд улыбнулась.
— Люблю вас. Как только выручу деньги за квартиру, сразу же все отдам.
— Насчет этого не беспокойся, дорогая, — сказал отец. — Самое главное для тебя — иметь такой дом, в котором бы ты чувствовала себя в безопасности.
— Здесь есть нечто такое, отчего я действительно чувствую себя в безопасности.
Рэд пересекла пустую гостиную, открыла дверь и вышла на террасу. Весь уик-энд стояла солнечная погода, что позволило городу предстать во всем своем великолепии. Отражавшее небо море было темно-синего цвета. Справа от себя Рэд видела Брайтонский Глаз и пирс чуть ниже, а слева — западную дамбу марины. В открытом море, примерно в миле от берега, несколько яхт начали зимний сезон, и их паруса мерцали в лучах раннего послеполуденного солнца.
— Когда думаешь заключить сделку? — спросил отец.
Рэд пожала плечами.
— Ну, раз уж вы с такой радостью ссудили мне деньги, учитывая все обстоятельства, то как можно скорее. Но если и возникнут какие-то затруднения, обо мне не беспокойтесь. Здесь со мной все в порядке. По крайней мере, я на это надеюсь.
— А вот на прежнем месте с тобой как раз таки и не все в порядке, дорогая, — сказала ее мать. — Мы хотим, чтобы ты побыстрее оттуда съехала, подальше от этого страшного человека.
— К счастью, нам положена приличная страховка, — добавил отец. — У нас с матерью все будет хорошо. Самое главное, милая, это твоя безопасность.
— Как только понадобятся деньги — сразу же дай нам знать, — сказала мать. — И позаботься о том, чтобы этот ужасный человек никогда не узнал, куда ты переезжаешь, — это крайне важно.
— Делаю для этого все возможное, — ответила Рэд.
— Согласен с твоей матерью, — сказал отец.
Никто из них не обратил внимания на небольшой минивэн, припаркованный на некотором отдалении на противоположной стороне улицы.
84
Воскресенье, 3 ноября
— Придурки, — сказал Брайс Лорен, сидя в небольшом фургончике на продуваемом ветрами приморском бульваре и слушая разговор. Он смотрел на элегантное здание эпохи Регентства, которое в те времена, вне всякого сомнения, служило домом для одной семьи с помещениями для прислуги, а теперь было поделено на квартиры.