– Так что произошло? Твари, мутанты? – наконец спросила Ника, когда было покончено с обязательной у бензиновых баронов болтовней на отдаленные темы.
– Куда хуже… – хозяин нефтепромыслов, выпустив пиалу из украшенных массивными золотыми перстнями рук, поглядел в сторону шумящего моря. – Твари ведь достаточно безобидны, они могут сожрать человека, но даже самая страшная из них никогда не залезет к нему в карман… Мой поселок живет торговлей, я добываю нефть, отлавливаю рыбу, привожу металлолом из заброшенных городов. Весь Каспий знает меня как надежного делового партнера…
Прислужник налил хозяину нефтепромыслов еще чая, тот, сделав несколько глотков, довольно промокнул вспотевший лоб.
– Главная проблема этих вод пираты. Слышали про капитана Немизя? Нет? Странно, личность он известная. Сектант, фанатик, а что самое худшее, он пришел сюда не за тем, чтобы просто грабить, он хочет подмять побережье под себя. Жжет деревни, что отказываются платить дань, убивает людей, пытающихся организовать оборону. А главное, в море от него теперь не может скрыться ни один торговец.
Бензиновый барон передал Нике фотографии стоящего на якоре корабля. Судно, судя по всему, раньше служило обычным круизным теплоходом, однако сейчас большая часть надстроек была срезана, освобождая место простой деревянной палубе, на которой расположились разномастные орудия. Однако не это, и даже не стоящая над командным мостиком зенитная установка привлекла внимание Ники разглядывавшей пиратское судно. На баке корабля рядом с огромной лебедкой стоял самый настоящий гидросамолет с нарисованной на хвосте четырехлучевой звездой похожей на знак бубновой масти.
– Знак звезды Чигирь. Капитан изрядно на ней повернулся, – процедил бензиновый барон. – С таким самолетом у него весь Каспий на ладони, а потому торговые дела наши совершенно загибаются. Так что вы, я думаю, понимаете, почему я послал в Трудоград людей предложивших работу именно вам. За деньгами дело не встанет. Располагайтесь в городе и как можно скорее начинайте охоту.
Первый день Ника провела не в воздухе, а на местном оружейном заводе, где ушлые, пахнущие араковой водкой работяги собирали авиабомбы для ее самолета. Делали их донельзя просто: со свалки около цеха притащили несколько пустых баллонов из под пропана, наварили на них стабилизаторы, набили под завязку тротилом, и, установив ударные взрыватели, сдали бомбы на руки летчице.
С рассветом следующего дня Ника сбросила в степи несколько бомб, проверяя их поведение в воздухе и оставшись довольной точностью попаданий, приступила к полетам над морем.
Безрезультатные поиски заняли полторы недели. Все это время, она ломала взгляд о зыбкое, бьющее сотнями солнечных бликов море, не находя ничего кроме редких рыбацких судов да пары торговых пароходов, на свой страх и риск выведших в море. Пока летчицу преследовали неудачи, капитан Немизь уже несколько раз заявлял о себе. В первый раз – налетев на стоящий в километрах в пятидесяти от Октан-Сарая пограничный пост. Ника, бывшая далеко в море, на сигналы о помощи сумела явиться слишком поздно и ни корабля, ни выживших пограничников уже не нашла. Посадив самолет у дымящегося лагеря, она увидела лишь воронки от разрывов гаубичных снарядов, повешенных на крыльце штаба офицеров, да бурые пятна крови на белых стенах казарм, возле которых расстреляли немногочисленных пленных.
Второй раз случился через неделю, когда в Октан-Сарай вернулся рыболовецкий траулер, встретивший капитана Немизя в открытом море. Два десятка человек с вырезанными на лбах четырехугольными звездами спустились на причал, слепо держась друг-за-друга. Ни у кого из них больше не было глаз. Капитан корабля – единственный человек, которому Немизь оставил зрение, со страхом повторил слова пирата о дани и новых карах в том случае, если Октан-Сарай будет медлить.
В тот день бензиновый барон, раздраженный тем, что остальные его рыбаки отказались выходить в море на лов рыбы, обеспечив ему торговые убытки, вызвал Нику к себе и без церемоний дал недельный срок на поимку пирата. Впрочем, после того, что стало с моряками, найти Немезя для Ники стало делом чести, а потому она все больше времени проводила в воздухе, позабыв даже про сон.
Очередной корабль она заметила на третий день патрулирования, и тут же развернула самолет в сторону крохотной черточки, лежащей на бесконечной зыби морских волн.
Она кинула биплан вниз и, щурясь от солнца, обошла судно по дуге, опознавая цель. Гидросамолета не было, но характерная деревянная палуба и стоящие на ней орудия не оставили летчице никаких сомнений. Девушка начала действовать.
Будь она на пять лет моложе, Ника бы кинула самолет еще ниже, и пока внизу царит суматоха, причесала бы палубу из пулемета, сбросив на опешившую команду пару бомб. Однако она уже была опытным пилотом, а потому высунувшись из кабины принялась орудовать фотоаппаратом. Ей не улыбалось отправить корабль на дно и, вернувшись в Октан-Сарай, не предоставить заказчику никаких подтверждений выполненной работы.
Пока она делала фотографии, крошечные фигурки спешно закопошились вокруг зенитной установки и обступили пушки, задирая их стволы в сторону зенита.
Когда Ника сделав круг, снова устремила самолет к своей цели, вся палуба корабля уже заполнилась стреляющими по ней людьми. Они били из винтовок и пистолетов, карабинов и автоматов, но девушка уже не обращала на них внимания. Ее охватил боевой азарт. Все что для нее существовало сейчас – лишь маленький как игрушка корабль под ней и ползущее к нему перекрестье самодельного бомбового прицела. Выждав нужный момент, Ника дернула ручку, высвобождая из-под крыльев первые две бомбы, после чего резко отвернула прочь, чтобы самой не попасть под разрывы. Прошла секунда, другая, третья… Десятая… Два огромных белых фонтана поднялись прямо у корабельного борта, заливая палубу уцелевшего корабля водой. Резко развернув самолет, девушка пошла на новый заход.
С палубы по-прежнему били из стрелкового оружия, грохали пушки, но что хуже всего ожила зенитка, открыв огонь навстречу пикирующему биплану.
Самолёт сильно вздрогнул от удара, но продолжал лететь. Ника не знала, куда попали стрелявшие, главное, что был цел мотор, а рули все еще слушались и ничто другое ее не интересовало. Дав по зенитчикам очередь из пулемета, Ника заложила вираж и спикировала так низко, что уже могла различать перекошенные лица экипажа на палубе. Поймав корабль в прицел, она вновь дернула ручку, сбросив оставшиеся бомбы.
Она едва успела набрать высоту, когда сильнейший удар снизу подбросил биплан. Корабль, разметав по морю обломки палубы, исчез в языках пламени и огромных клубах черного, непроглядного дыма.
Утерев выступивший пот, девушка с трудом отдышалась и лишь затем вновь снизилась, отфотографировав результат бомбометания. По плавной дуге самолет стал уходить к берегу. Через час полета вдали замаячило знакомое побережье.
Ника как раз прикидывала по карте, как далеко должен находиться Октан-Сарай, когда по ее самолету на долю секунды мазнула густая тень. В небе не было ни облачка и Ника, отбросив планшет с картой, спешно кинула свой биплан в сторону, уходя от идущих с небесного зенита трасс нагнавшего ее гидросамолета пиратов.
Все это время преследовавший ее самолет: крашенный в черный цвет биплан с яркой четырехконечной звездой на хвосте, пронесся мимо и легко ушел на встречный разворот.
Поединок над обрывистым морским берегом шел долго. Летчики примеривались друг к другу, уходили в виражи и старались найти выгодную позицию для стрельбы. Пули зря никто не тратил: все, чем располагала Ника – один закрепленный перед ней РПД с сотней патронов, половина из которых уже была расстреляна над кораблем пиратов. Иного оружия, если не считать Стечкина у нее на поясе в самолете не было. Впрочем, вряд ли ее противник был вооружен намного лучше.
Моторы трещали в жарком летнем воздухе, свистели короткие скупые очереди. РПД Ники выплюнув последние пули и замолчал. Девушка ушла в вираж и с трудом оторвалась от заходящего ей в хвост самолета, после чего кинула свой биплан в небо. Мощный мотор позволил вырваться из прицела стреляющего ей в след врага.
Думала она в тот момент мало, просто дала руль вниз и нырнув настигла проносившийся под ней самолет, ударом винта срубив разукрашенный звездой хвост. По ушам ударил страшный, оглушающий треск, засвистело, что-то толкнуло девушку, кусок срезанного оперения ударил вскользь по ее шлему, а затем вражеский самолет тяжело провалился вниз, быстро исчезая в безразличном ко всему полуденном море.
Плохо соображающая после столкновения, потерявшая всякую ориентировку, Ника с трудом сумела спланировать, посадив самолет с заклинившим двигателем и изуродованным винтом на ровную площадку неподалеку от берега, после чего уже потеряла сознание.
IV
К вечеру на месте падения самолета появились грузовик из Октан-Сарая. Все еще шатающаяся Ника, то и дело оправлявшая повязку на рассеченном лбу укрепила свой сломанный биплан позади машины, после чего они медленно тронулись в путь.
Награда хозяина нефтепроводов была щедрой, однако деньги не слишком волновали девушку, всецело занятую ремонтом самолета. Нанятые рабочие возвели на окраине города здоровенный сарай, ставший и ангаром и ремонтной мастерской, и Ника с упоением ушла в работу. В городе она появлялась редко: отчасти из-за занятости, отчасти из-за того, что в Октан-Сарае явно накалялась обстановка.
На базарах все чаще стали появляться странствующие проповедники. В грязных одеждах, с расширенными от опия и паров бензина зрачками, они говорили и говорили с помостов о грехах жителей Южных Пустошей и о том, что их жители погрязли в роскоши и разврате. С каждым днем проповеди становились все более яростными и Ника, выбирающаяся на базары за едой, все чащи и чаще видела на себе нехорошие, тяжелые взгляды местных. В последний раз дело не ограничилось только взглядами: стоящую у прилавка летчицу под крик проповедника обступила плотная людская толпа. Кто грубо схватил ее за плечи, кто попытался вывернуть руку, не давая схватиться за кобуру, остальной же народ просто кричал какую-то брань, пока не собираясь вмешиваться в дело.