– Кроме всего прочего, господа, – добавил контр-адмирал Иессен, убрав приказ обратно во внутренний карман мундира, – Евгением Ивановичем и Степаном Осиповичем мне рекомендовано списать нынешнего командира «Лены» кавторанга Павла Карловича Тундермана на берег, на любую должность не связанную с ведением боевых действий, назначив вместо него лейтенанта с «России» Николая Готлибовича Рейна. Заметьте, рекомендовано, а не приказано. Очевидно, что это какие-то веяния, так сказать, «оттуда», из будущего. Бог с ним, с капитаном второго ранга Тундерманом, мне кажется, что он и так ни рыба, ни мясо, но интересно, что Андрей Парфенович может сказать о лейтенанте Рейне?
– Лейтенант Рейн, – ответил каперанг Андреев, – с одной стороны безудержный хулиган, а с другой стороны, человек острого ума, твердого характера и весьма здравомыслящий в критических ситуациях.
– Ну вот и замечательно, – подвел итог этому разговору командующий Владивостокским отрядом, – даже вспомогательный крейсер в военное время, это не институт благородных девиц и хулиганство входит в прямые обязанности его командира. Тем более, что насколько я понимаю, «Лену» по нашему прибытию в Корейский пролив от отряда отделят и дадут ей самостоятельное задание. Быть может, это случится не сразу, но все таки случится. Есть у меня такое предчувствие, потому что иначе, зачем заботиться о замене командира, ибо с перевозкой к месту охоты за транспортами призовых команд справился бы не только капитан второго ранга Тундерман, но и вообще кто угодно лишь бы он не был в нашем морском деле полным неумехой.
– Карл Петрович, – спросил командир «Громобоя» каперанг Дабич, – а как же мы будем блокировать Корейский пролив, если там совсем рядом на Сасебо базируется эскадра адмирала Камимуры, в составе которой четверо асамоподобных крейсеров. Шесть наших восьмидюймовок в бортовом залпе против шестнадцати японских, это не то соотношение сил, которое можно назвать приятным. Нет, приказ мы выполним, как и подобает офицерам русского императорского флота, но все же хотелось бы знать, не на безнадежное ли предприятие посылают нас Наместник вкупе с адмиралом Макаровым.
– Нет, Николай Дмитриевич, вовсе не на безнадежное, – ответил контр-адмирал Иессен, – О Камимуре вы можете и вовсе не беспокоиться, потому что когда рядом ходит зверь тигра, собаки сидят в своих будках и даже не гавкают. А тигра в данном случае это как раз тот самый подводный крейсер «Кузбасс» и любой вражеский корабль, который попробует подойти к нему на расстояние в пятьдесят кабельтовых будет немедленно и гарантированно потоплен. Так что, если завидев нас, Камимура вылезет из своей перекрыто противоминными сетями щели, то там же его и похоронят вместе со всей его эскадрой, так сказать, чтобы другим было неповадно. А сейчас, господа, разъезжаемся по своим кораблям и начинаем готовиться к походу, время, сами понимаете, не ждет. Уже завтра рано утром наш отряд должен быть в море и на максимально возможной скорости двигаться на юг. Подводный крейсер потомков штука конечно, невероятно могущественная, но в силу особенностей своей конструкции останавливать и досматривать вражеские суда не может только топить, поэтому рядом с ним будем незаменимы уже мы. Единственно, кого я ненадолго попрошу задержаться для отдельного разговора, это будет Андрей Парфенович. Есть у меня для него несколько приватных слов и одно специальное поручение.
16 марта 1904 года 14:05 по местному времени. острова Эллиота, остров Да-Чан-Шан Дао.
Павел Павлович Одинцов.
Час назад «Аскольд», «Баян», «Новик» и два миноносца ушли в Порт-Артур, отчаянно дымя всеми трубами. Вместе с ними отправились все японские пароходы, груз которых нельзя было использовать для оборудования нашей базы. Даже пришлось немного поторговаться и с адмиралом Макаровым и с Наместником Алексеевым, но договорились обо всем. Кроме того, нам обещали прислать долю от наших старых трофеев в натуральной форме. К примеру, совсем не лишним будет австралийский рефрижератор с грузом мяса. И вновь сформированную бригаду морской пехоты и рабочий персонал базы надо будет кормить при двойной норме мяса в рационе. Кроме него, мы получим с германского трампа «Киль» две тысячи комплектов обмундирования и обуви. Но это все мелочи. Теперь, когда у нас есть твердая почва под ногами, нам наконец пора разобраться со своей внутренней ситуацией. Дневное солнце уже неплохо припекает и трава на склонах холмов начала зеленеть. А это знак, что было бы неплохо собрать всех пришельцев из две тысячи семнадцатого года и ввести их в курс дела, проинформировать о сегодняшней жизни, политическом моменте, дальнейших перспективах и положении с хлебом насущным. Чтобы люди не волновались и не распространяли диких слухов. Сейчас именно это мы тут уже и делаем. Горизонт еще запятнан дымами уходящей Порт-Артурской эскадры, а на зеленой травке холмов начинают собираться люди. С «Трибуца», «Быстрого», «Иркутска», двух МРК, «Вилкова» и «Бутомы» их перевозят десантными катерами. На кораблях остались только стояночные вахты и расчеты радаров. Почти восемь с половиной сотен человек народу, а те, кого здесь нет, все услышат по общей трансляции. Чуть в стороне кучкой собрались Дашины подопечные; им, конечно, тоже интересно, но все же для них пока ничего не будет понятно. «Страшный» остался при нас на якорной стоянке, чуть дальше полузатопленных японских миноносцев, но рядом с нами его командир, капитан второго ранга Юрасовский. Понятное дело, все наши действия вызывают у предков бешеный приступ любопытства. Но они вежливы, это самое любопытство удовлетворяет только один человек. Мизансцена организована по тем же правилам, что и у древних греков. Народ на склоне холма, оратор, то есть я, внизу. Всем все замечательно видно и слышно…
Смотрю на волнующееся людское море. Действительно море – больше половины народа в темно-синих робах военных моряков с «Трибуца», «Быстрого», «Бутомы». Еще сотня в черных кителях морских пехотинцев. На плечах вчерашних рядовых и сержантов новенькие погоны с одним просветом и одной или двумя звездочками. Почти у всех солдатские кресты Св. Георгия. У некоторых морпехов, кто отличился в абордажах, даже по два. Для них мои слова не будут пустым звуком, они уже мобилизованы, собраны и готовы к дальнейшим боям, победам и соответствующим наградам. Чуть в сторонке стоят люди из групп профессоров Тимохина и Шкловского. Их тоже в достаточной степени удалось заинтересовать перспективами. Вчера вечером зашел к ним на огонек вместе с Макаровым и Алексеевым. Как только будет готово здание, будет у нас микробиологическая лаборатория; лучшее возможное оборудование в дополнение к тому, что мы привезли с собой, будет немедленно заказано в Германии. Зачем был нужен группе Шкловского микробиолог? Спросите чего полегче; говорят, должен был изучать мутации микроорганизмов внутри Маскировочного Поля. Зато теперь мы впереди планеты всей, и не только в микробиологии. Сам профессор – специалист по поражениям центральной нервной системы, есть довольно неплохой хирург и терапевт, между прочим, со стажем преподавания в вузах. И без того немаленький уровень российской медицинcкой науки должен скакнуть на недосягаемую высоту. Медики мобилизованы и готовы к работе. С группой Тимохина тяжелее – с «Туманом» покончено, но есть перспективы в области радиодела и смежных наук. А иногда не только смежных. Например, та девочка, которая им считала изменение формы поля при смещении эмиттеров, теперь будет делать нам математическую модель экономики России. С тем расчетом, чтобы, когда надо будет приступить к прогрессорству, мы уже понимали, что к чему и почему. Самая ненадежная часть нашего общества – это гражданские моряки с «Бутомы». Для них перспективы ясны – судно будет превращено в плавучую нефтебазу. Кого-то мобилизуем во флот, кто-то будет работать в мастерских по адаптации нашей техники к местным технологиям, но это не все и не сразу. Остается тот мерзкий осадок из людей, которые пошли в море за длинным рублем и только за ним. Им наплевать на слова «Родина», «честь», «патриотизм», они с радостью продадут все и вся за бочку варенья и корзину печенья. Ну, ничего, сейчас наш закон прост до примитивности, и при выявлении мы будем таких людей просто убивать – как говорится, ничего личного, только работа. А поставил я на нее особиста с «Быстрого» по прозвищу Копатыч.
Я набираю в грудь воздуха и… была не была!
– Товарищи! Мы собрались здесь, чтобы решить, как нам быть дальше. Такое собрание было невозможно в походе, поскольку там каждую минуту и секунду мы были на тропе войны. Сейчас же можно чуть расслабиться, но только чуть. Поскольку еще ничего не кончилось, а все самое интересное только начинается. Да, мы благополучно дошли, да, уничтожили эскадру Того. Да, мы нашли место, где можем относительно свободно сойти на берег. Да, местные власти к нам вполне благосклонны, и, чего бы там ни писали истории, царские сатрапы оказались вполне вменяемыми людьми. Но впереди у нас огромное, непаханое поле проблем… Впереди у нас война, и причем не одна. Войну с японской империей мы, считай, почти выиграли, пусть даже не все это понимают. Без первой боевой эскадры возможности японского флота катастрофически сократились. Теперь наши корабли совместно с Артурскими крейсерами должны взять Японию в плотное кольцо морской блокады, а при случае и выбить у них вторую эскадру. Тогда и японский флот перестанет играть в войне хоть какую-нибудь роль. А именно этим мы займемся в следующих походах совместно с крейсерами Первой Тихоокеанской Эскадры. А без флота и при отсутствии снабжения умрет и японская армия на Корейском полуострове. Но в чем же тогда проблемы, спросите вы? А проблемы в самой России. В ее политической системе, военно-феодальная часть которой была надломлена более ста лет назад Указом о вольности дворянской, а буржуазная часть продажна и, открыв рот, смотрит на запад. Все так называемые «революционные силы» являются иностранными агентами, при полном политическом бесправии народа. В одних российских губерниях остро не хватает пахотной земли, в других крестьян. В стране не хватает средств на научные исследования и образование народа, на борьбу с эпидемиями, и в то же время огромные деньги тратятся в Ниццах, Баден-Баденах и на Лазурных берегах. Но! Россия – наша Родина-мать, даже за много лет до нашего рождения. И исправляя пороки, мы должны быть бережны, чтобы не допустить смуты. Все знают, как мы были готовы поступить с человеком, который желал продать наши общие секреты англосаконским банкирам. Желающие смуты, берегитесь, ответственно заявляю, что участь ваша будет незавидна. Но это не значит, что мы очарованы хрустом французской булки, совсем нет. Только мы убеждены, что проблемы и недостатки России надо врачева