Я остановил изображение.
– Дамы и господа, вы только что видели момент нашего проникновения из две тысячи семнадцатого в тысяча девятьсот четвертый год. Тайфун и молния – это был еще две тысячи семнадцатый, а штиль – это уже тысяча девятьсот четвертый год. Предположительно, все произошло из-за удара так называемой суперомолнии прямо в эмиттерное поле «Тумана». Физика процесса абсолютно непонятна, даже наш профессор может только чесать затылок и пожимать плечами.
Тут Великая Княгиня Ольга произнесла загадочную фразу:
– Сандро, вот тебе сразу и вместе – и машина из золота и хрусталя, и вполне себе божественный удар молнии.
– Да-а… – только и смог задумчиво протянуть Великий Князь Александр Михайлович.
Что же, если они считают наше появление результатом божественного вмешательства, то можно им и немного подыграть, тем более что говорить я буду лишь правду.
– Ваши Императорские Высочества, потом мой штурман сказал мне, что было такое впечатление, что тайфун искал нашу эскадру, как человек, шарящий в темноте по столу в поисках коробки спичек. Что там было после, мы не знаем, но вот это запомнилось четко. Нас будто ловили сачком. И еще. Мой корабль не входил в группу обеспечения «Тумана» и оказался в поле захвата случайно; можно сказать, что у нас вдруг вышел из строя привод на один винт и шторм погнал нас прямо в центр строя – туда, где и был «Туман». Потом уже я подумал, что мы были нужны именно здесь…
– Да, Михаил Васильевич, вы оказались нужны именно здесь… – Великий Князь Александр Михайлович встал из-за стола и начал прохаживаться туда-сюда. – И что же, вы так сразу решили идти в Порт-Артур?
– Как только штурманы точно установили год и месяц – да! Во исполнение присяги. Дело в том, что как правопреемники Российской Империи мы оказались в состоянии войны с Японией, потому что в состоянии войны с ней находится сама Российская империя. А как правопреемники СССР, мы навечно в состоянии войны с Японской Империей, которая капитулировала в сорок пятом, и после этого любая ее структура, отказывающаяся от капитуляции, подлежит с нашей стороны полному физическому уничтожению. Может, я немного путано объясняю?
– Да нет, как раз понятная и похвальная позиция. – Александр Михайлович посмотрел прямо на меня. – И что, никто не был против?
– Почему никто не был? Наверняка некоторые личности были недовольны. О вас, знаете ли, осталась не слишком хорошая память. Один из недовольных даже был так глуп, что начал пацифистскую агитацию. Это было не на моем корабле, а на том, где был установлен «Туман». Гласный и открытый военный трибунал приговорил его к смертной казни за враждебную агитацию в военное время, с отсрочкой приведения приговора в исполнение на неопределенное время. Если наше командование сочтет, что человек перевоспитался, то при повторном рассмотрении дела сможет помиловать его, скостив срок до фактически отбытого.
– А какой, простите, в этом смысл? – поинтересовался Александр Михайлович.
– Осужденный, – сухо ответил я, – является незаменимым в местных условиях техническим специалистом. Во времена господина Джугашвили практиковались так называемые «шарашки» в которых осужденные инженеры, находясь в заключении, продолжали заниматься привычной для себя инженерно-конструкторской деятельностью.
– Понятно! И что же было дальше? – Александр Михайлович снова уселся на свое место.
Я показал им наш славный боевой путь, начиная с ареста «Принцессы Солнца» и кончая выходом в окрестности Порт-Артура. Да, караван арестованных купцов произвел на господ Романовых впечатление, как и сцена ночного расстрела японского истребительного отряда. Но вот пошли кадры дела при Порт-Артуре. Все прямо приникли к экрану. Господин Лендстрем даже не заметил, как перегнулся через плечо своего шефа. А там стремительно неслись рассекаемые волны, беглыми очередями грохотали орудия и тонули один за другим японские корабли. Господи! Неужели это я между командами орал дурным голосом «всех на дно!»? А вот мой «Быстрый» снят со стороны «Трибуца». Форштевень режет волну, отвернутые на три четверти башни со страшной скоростью выбрасывают в сторону японских крейсеров снаряд за снарядом. Ну прямо закрашивай название «Быстрый» и пиши «Немезида» или «Страшнее Ада». А потом наш с «Трибуцем» торпедный веер по строю броненосцев и последовавшая за этим череда взрывов.
– Ну-с, Александр Михайлович, – господин Лендстрем распрямился и снова стал протирать платком свои многострадальные очки, – все точно так, как и было в тех телеграммах. Не соврали господа очевидцы.
– Не соврали… – Великий Князь Александр Михайлович достал из своего саквояжа бювар с листами плотной, чуть голубоватой именной бумаги, украшенной по верху гербом дома Романовых и монограммой. Потом немного подумал и отодвинул бювар в сторону, – Господа, давайте обсудим наши дальнейшие действия, после чего я наконец напишу обещанные письма.
– Хорошо, Александр Михайлович, сейчас я изложу Вам наше видение обстановки на Дальневосточном театре военных действий. – Я вызвал на экран ноутбука карту, включающую в себя Корею, Маньчжурию, Российский Дальний Восток и часть Японии. – В настоящий момент обстановка такова: Японский Императорский флот безвозвратно потерял свое самое сильное боевое соединение – 1-ю боевую эскадру в составе шести эскадренных броненосцев, двух броненосных и четырех бронепалубных крейсеров, шокирован и обескровлен. Я уже не говорю про психологический эффект от рейда нашей группы на коммуникациях. Прошли через японские воды, часть кораблей арестовали, часть потопили, и при этом Японский Объединенный флот ничего не смог сделать. Напротив, Русский Императорский Флот безвозвратно потерял только бронепалубный крейсер первого ранга «Варяг», бронепалубный крейсер второго ранга «Боярин» и минный заградитель «Енисей». В ремонте различной степени сложности находятся четыре эскадренных броненосца: «Цесаревич», «Ретвизан», «Пересвет» и «Севастополь», а также бронепалубный крейсер «Паллада». После завершения ремонта пяти этих кораблей превосходство русского флота станет подавляющим. Перед самым нашим отъездом совместным приказом Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева и Командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Макарова Первая Тихоокеанская эскадра временно разбита на пять групп. Первая группа – броненосные крейсера Владивостокского отряда к настоящему времени должны уже полностью блокировать Корейский пролив. Вторая группа – это броненосцы, часть из которых проходит боевую подготовку, а часть находится в ремонте. Третья группа – крейсера блокадного дозора должна была выйти в поход сразу после нашего отъезда, и состоит она из бронепалубного крейсера первого ранга «Аскольд», бронепалубного крейсера второго рана «Новик» и прикомандированного к ним БПК «Адмирал Трибуц». Задача группы – блокада японских коммуникаций в Желтом и Восточно-Китайском море. Срок возвращения – в канун Пасхи, двадцать шестого-двадцать седьмого марта. Сразу после Пасхи им на смену с той же самой задачей выйдет следующая группа блокадных крейсеров в составе броненосного крейсера первого ранга «Баян» и прикомандированного эсминца «Быстрый». Уже в море из состава Владивостокского отряда к этой группе должен присоединиться бронепалубный крейсер «Богатырь». По утвержденному плану, наши корабли будут беречь невосполнимый боезапас и лишь страховать корабли Российского Императорского флота от неприятных неожиданностей. Также для обнаружения боевых и транспортных кораблей противника будут использованы соответствующие технические средства. При определенной ловкости рук проскочить мимо нашего заслона японским, британским и прочим судам будет невозможно.
– Что ж вы так, Михаил Васильевич… – покачал головой Великий Князь Александр Михайлович, – так лихо начали, а теперь в кусты?
– Если и в кусты, Ваше Императорское Высочество, то исключительно в засаду, – ответил я, – если вы думаете, что это война началась чисто из-за жадности Безобразовской компании и глупости русских дипломатов, то жестоко ошибаетесь. У истоков этой войны стоит британская политика войны против России чужими руками. Турция в Черноморском регионе, Япония на Дальнем Востоке, Австрия и вместе с ней Германия на западе. Как только британским лордам станет ясно, что Япония закачалась, набегут с клистирами и кислородными подушками реанимировать своего клиента. Поскольку кроме Японии, у России здесь противовеса нет, не китайцев же вооружать против нас – эти разбегутся после первого же выстрела. Не исключено и вмешательство в войну непосредственно британцев, под маркой «охраны торгового мореплавания». Добиваться своего они будут всеми средствами, вплоть до вооруженных инцидентов. В случае неудачи все будет списано на самовольные действия командующего британской эскадрой в Вэйхавее адмирала Ноэля. А он к тому времени или погибнет в бою, или застрелится от позора. Но это так, перестраховка – Британия жуть как не хочет воевать с нами сама, ей бы все чужими руками; но и с нарезки сорваться лорды тоже могут, уж очень дорого будет стоить им эта война. Поэтому еще раз повторяю – наше тяжелое вооружение считаем возможным применять только в том случае, если иначе Русский Императорский Флот понесет неоправданно тяжелые потери.
– Понимаю вашу позицию, – Александр Михайлович посмотрел на меня, – а я-то уж надеялся…
– А в чем причина такого пессимизма, Ваше Императорское Высочество? Я же сказал – нанести тяжелых потерь Русскому Императорскому флоту мы не дадим. Ни Цусима, ни бой в Желтом море вам не грозят. Зато русские корабли будут обеспечены данными разведки и связью как минимуму по стандарту начала сороковых годов. Ну и еще есть некоторые «недокументированные возможности». В любом случае господство на море останется за нами. И если мы не сможем полностью блокировать Японию – на первом этапе просто не хватит кораблей, чтобы перекрыть восточное побережье островов – но вот снабжение японской армии в Корее мы перекроем почти полностью. В условиях, когда японский десант в тыл наших войск становится невозможным, целесообразно перенести усилия на удержание фронта по реке Ялу. Можем предложить для решения этой задачи генерал-майора Романа Исидоровича Кондратенко. Оборонительную линию лучше будет оборудовать по стандартам сороковых годов, по этим вопросам обратитесь к подполковнику Новикову, он один из нас. Сейчас по распоряжению Наместника Дальнего Востока он должен обучать первую в Русском Императорском Флоте бригаду морской пехоты нового строя с подготовкой и вооружением, максимально приближенными к нашим стандартам.