Поэтично, но дорого.
– Хорошо.
Прощаюсь с Брэдли и спускаюсь на улицу. Дориан уже сидит в машине и с кем-то бурно разговаривает по телефону. Жду, когда диалог закончится, и только тогда забираюсь внутрь.
– Как обстоят дела? – спрашивает он меня и отпивает глоток уже холодного капучино.
– Не радужно, – прячу лицо в ладони и уже готова взвыть в голос, но одергиваю себя и спрашиваю. – Сколько Миранда берёт за ночь в своей цитадели разврата?
– Хм, двадцать, но это только за ночь. Днём жильцов не бывает, это её условие.
– Ясно.
Мне не хватит денег. Даже в случае того, что Миранда разрешит мне ночевать в её цитадели разврата, то где я должна слоняться целый день? В протяжении трёх недель.
– Можете остаться у меня в доме. Я им не пользуюсь, так что…
Дориан пожимает плечами, я же хмурюсь и спрашиваю:
– И вас не волнует, что это порождает слухи и сплетни?
– Меня? – удивляется он. – Нет.
Дориан слишком внимательно вглядывается мне в глаза и спрашивает:
– А вас?
– Думаю, нет.
– Вот и отлично.
– Я отдам вам деньги, сразу… как найду, где их заработать.
– Самый легкий способ – это ярмарка. Можете что-нибудь испечь и продать это за ужин в вашей компании.
– Не поняла.
– Традиция такая. Ежегодная ярмарка, где женская часть населения приносит свои шедевры кулинарного мастерства и выставляет это на торги, а мужчины должны купить приготовленное. Но кроме еды, они получают спутницу на вечер, ужинают вместе, разговаривают.
– Вот как.
Попахивает какой-то кулинарной проституцией.
– Если ваша выпечка попадёт в топ критиков, то есть возможность попасть на работу к миссис Прэстон, она владелица местной кондитерской, и иногда берет на работу скрытые таланты.
Всё бы ничего, но я не умею готовить.
– Боюсь, что я даже яичницу испорчу.
– Может, кто-то любит испорченную яичницу, – предполагает собеседник.
Дориан помогает мне забрать сумки из пикапа, и мы уезжаем к дому, в котором я буду жить в ближайшее пару недель. Это как минимум.
Я могу заработать на приготовлении какого-то там пирога. Откладываю деньги на ремонт машины и с оставшимися крохами покидаю временное пристанище, отправляюсь на поиски местного рынка. Мне предстоит сделать невозможное – приготовить съедобную пищу, от которой желательно никто не умрёт.
Глава пятая
"Сколько человека не корми, главное – не моей стряпнёй".
Дневник Кайлы.
На утро следующего дня я приняла окончательное и бесповоротное решение. Надо готовить. Найдя в интернете самый дешевый в мире пирог, я отправилась на местный базар и закупилась нужными ингредиентами для так называемой шарлотки. Вроде всё просто, но нет же. Это какой-то заговор. Яблоки, яйца, мука и прочая нечисть сговорились против меня.
Пусть будет проклят тот день, когда человек решил, что ему нужно питаться. Я бы лучше на этой ярмарке станцевала, спела или сделала бы сальто назад. Трижды. Но нет, им подавай еду.
Мало того что я разгромила всю кухню, разбила тарелку и, кажется, уронила скорлупу от яйца в тесто, так ещё и плита отказывается работать. Если сегодня я спалю дом Дориана, то это будет не моя вина.
С третьей попытки мне удаётся включить чудо техники. Заглядываю в телефон и жду, когда духовой шкаф нагреется до нужной температуры. Я сегодня ещё ничего не ела.
Желудок сводит, и, посмотрев на жидкое тесто для шарлотки, я морщу нос. Ну уж нет, я это есть точно не буду.
Достаю из холодильника тосты и апельсиновый сок, это я тоже приобрела на так называемом базаре. Мне в жизни не нужно было что-либо готовить. Когда я жила с родителями, то мама никого не подпускала к плите, она всегда страдала этим – готовкой. Потом я уехала в колледж и в основном питалась в кафе или же заказывала пиццу. Потом в моей жизни появился Ник, он достаточно обеспечен, и мы постоянно ели в ресторанах и кафе. Кухня в нашем, точнее, в его доме, девственно чистая и расположена там лишь ради красоты.
Уплетаю зажаренный хлеб, отставляю сок на стол и открываю духовку, на меня оттуда шипит огнедышащий дракон, отступаю на шаг и проверяю свои брови. Вроде на месте.
Ставлю круглую форму со странным тестом внутрь, закрываю духовой шкаф, устанавливаю таймер и ухожу в комнату. Достаю дневник и записываю вчерашний день, кроме моего разочарования касаемо машины, конспектирую, что мне снова помог полицейский, у которого, кажется, плохи дела с подружкой. А может это их обычное общение? Меня это не должно волновать, но наблюдать за незнакомыми людьми в какой-то степени интересно.
Окончательно позабыв о времени, я полностью отдаюсь дневнику и пишу туда о каждом жителе городка. Описываю их внешность, характер, а Олли, как и парнишку бариста, я даже зарисовываю.
Таймер пищит, и я быстро срываюсь с кровати и бегу на кухню. Достаю чудо, которое вполне себе приятно пахнет. Но пробовать я всё равно не рискую.
Время уже шестнадцать тридцать, скоро заявится Дутти со своей свитой. Перекидываю на красивую тарелку шарлотку и понимаю, что у неё очень непривлекательный вид. Достаю из холодильника сливки и щедро поливаю сверху. Кручу тарелку и рассматриваю сотворённое с видом знатока.
Вроде неплохо.
Подхожу к зеркалу, проверяю легкий макияж и оглядываю себя с головы до ног. Симпатичная. Я это всегда знала, но больше это не имеет значения. Черные волосы собраны наверху, пару прядей спадает на голые плечи; карие глаза, ресницы и брови на месте. Легкий сарафан желтого цвета и босоножки на среднем каблуке. А взгляд потухший. Даже у Дутти и то глаза сияют. А я молодая, здоровая, но… несчастливая.
Не могу отвести от себя взгляд. Я долго решала, что мне надеть. Я давно не выходила за пределы дома в платье, только когда Ник позволял и всегда в его компании. Смотря на себя, чувствую, словно нарушаю какой-то закон. Неправильно выходить в платье. Я должна надеть брюки и рубашку.
Отворачиваюсь от зеркала и мысленно приказываю себе собраться. Я ведь хотела новую жизнь, ту в которой именно я буду решать, что мне надевать, куда и с кем идти.
Больше он мне не указ.
Когда-то всё было иначе. Может, я ещё смогу вернуться к жизни? Смеяться в голос и радоваться новому дню? Буду путешествовать и общаться с незнакомыми мне людьми? Узнавать их истории жизни и записывать это в дневник?
Я действительно хочу этого – легкости. Легкости во всём и со всеми, а пока я внутренне напрягаюсь каждый раз, стоит мне с кем-то заговорить. Но я определенно стала меньше думать о Нике. Этот городок – болото и оно тянет меня в себя. Буду я брыкаться или нет, не имеет значения. Местные жители уже запустили свои щупальца. И мне интересно. Действительно небезразлично то, что происходит в Скайвилле. И у меня есть три недели, чтобы пожить чужой жизнью.
"Буц-буц-буц".
Вот и мои новые подруги.
Закидываю на плечо сумочку, забираю шарлотку и иду к двери. Открываю её, и тут же начинается щебетание.
– Я вот приготовила оленину под ореховым соусом, – сообщает Шайла.
– А я – буженину и пирог с мясом. Мужчины любят мясо, – утверждает Олли.
– Я так и вовсе приготовила три блюда. Но это сюрприз, – улыбаясь, сообщает Дутти. – А у тебя что?
Ну всё, я готова к тропе унижений и насмешек.
– Шарлотка, – отвечаю я.
Они хором переспрашивают:
– Шарлотка?!
Подруги смотрят на меня так, словно я только что нарушила все возможные законы штата. Пожимаю плечами и отвечаю:
– К глубочайшему счастью всех оленей округи, да.
Запираю дом, и мы выходим на тротуар. Бросаю взгляд на соседний дом, полицейской машины нет.
– Дориан уже на празднике, он сопровождает свою маму и Рене.
Мне так и хочется спросить кто такая эта Рене, но я сдерживаюсь. Меня это абсолютно не касается. Шайла косится на меня и кивает. Что означает этот кивок? Какие они все странные, но безусловно добрые. По отношению ко мне уж точно.
Долго, около часа мы идём до разукрашенной площади, всю дорогу дамы беседуют, а я не понимаю, как у них ещё остаются неизведанные темы для разговоров? Они ведь успели обсудить за час всё, начиная от политики и заканчивая мужем Дутти, который разводит пчёл. Она предложила мне баночку мёда, и я согласилась. И ещё оказалось, что два дома напротив того, где сейчас обитаю я, занимает чета Прэстонов и Олли. Вот чьи занавески не знают покоя.
– Как твоя тетушка? Поправилась? – спрашивает Дутти.
Да она и не болела.
– Всё хорошо, – отвечаю я.
Уже издалека я слышу громкую музыку и чувствую запах попкорна и сладкой ваты. Можно было приготовить попкорн? Вот блин. Это я умею.
Множество людей гуляют по площади, у всех приподнятое настроение. Звонко смеясь, бегают дети. Молодые парочки ходят, держась за руки. Общая атмосфера – безмятежность и релакс. Я не вижу ни одного жителя Скайвилля, который бы переживал, ругался с кем-то или рыдал в стороне ото всех. Нет. Эти люди как маленькие частички одного счастливого организма. Каждый из них что-то привносит. Даже я. Шарлотку.
– Нам в самый центр, – говорит Дутти и с завидным упорством продвигается сквозь толпу.
Доходим до сцены и останавливаемся за ней. Там стоят множество столов, а на них посуда, рядом с каждой тарелкой собрались женщины от мала до велика. Младшей примерно тринадцать, а вот самой старшей немногим больше… максимума. Старушка сидит на кресле-каталке, она настолько стара, что, подозреваю, ей больше ста лет. Перед ней на столе лежит запеченный гусь. Это ведь явно не она приготовила. Старушка – мошенница? И почему я не догадалась купить уже готовый пирог? Идиотка!
Опускаю шарлотку на стол и уже подумываю о том, чтобы уйти с этого праздника жизни. Позориться перед незнакомыми людьми – чуть более привлекательней позора перед знакомыми.
– Ой, нет, – говорит Шайла. – Даже не думай, Дутти тебя уже внесла в список, не подводи её.
– Ты о чём?
– Ты решила слинять. По глазам вижу.