На углу я достала из кармана очки с синими стеклами – несколько недель назад их подарила мне Прют, – а темные бережно убрала за пазуху.
– Это стекло поможет? – спросил Лестер.
– Да. Обычно я использовала кусочки стекла, но моя подруга решила немного усовершенствовать метод. – Приятно было называть Прют своей подругой, и я сказала это с гордостью. Иметь друзей, делающих для тебя очки, – это чего-то да стоило.
– Между прочим, я бы и сама такие носила, – заметила Эфир и, поймав изумленный взгляд Лестера, пожала плечами. – Что? Выглядит стильно. И с формой сочетается отлично.
– Главное, при Лу не говори.
– Лу со своими представлениями о стиле может идти куда подальше.
Лестер рассмеялся, и я осторожно присоединилась к нему.
– Кстати… Этот Лу… – Я не успела ни о чем спросить: Лестер понял меня по-своему.
– Не обращай на него внимания. Он из аристократов, Севвинтон. Со мной держался так же, как с тобой все эти дни, пока меня не повысили.
– Севвинтон. – Невероятное совпадение. – Лабеллия – его сестра?
– Ага. – Эфир уставилась на меня с новым интересом. – Вы что, знакомы?
– Можно и так сказать. На самом деле в последний раз, когда мы виделись, я ее оскорбила, так что мы не особенно подружились.
– Пустая начинает мне нравиться, – сообщила Эфир Лестеру. – Но не пора ли приступить к делу? Ты что-то видишь?
– Я все это время смотрю, – уверила я. – Если что-то увижу, сразу скажу.
– Отставить разговоры, – несколько запоздало скомандовал Лестер. – Нам всем нужно глядеть в оба.
Так мы и поступили. Переулки Часового квартала казались неотличимыми друг от друга. Кособокие особняки в одном валились друг на друга, как пьяные. Невысокие дома в другом были выкрашены только в синие и белые цвета.
Я не позволяла себе слишком увлекаться местным колоритом. Эфир и Лестер теперь говорили со мной как с равной, хотя при знакомстве отнеслись настороженно, – и мне очень хотелось произвести на них впечатление.
Мы проходили переулок за переулком, и я уже начала волноваться, что ничего не увижу, когда за очередным поворотом заметила тонкую золотистую нить.
Мои ноздри затрепетали – я узнала запах надмагии, терпкий, пряный. Ощутив его однажды, не перепутаешь ни с чем.
– Нам туда.
– Что-то видишь?
– Кажется, да. Пока не уверена. – Я боялась потерять след, поэтому не стала говорить определенно.
Лестер и Эфир последовали за мной, как два преданных пса, – в глазах азарт, как будто дичь почуяли.
Мне стало грустно. Лестер и Эфир были неплохими ребятами, но затаившегося здесь надмага они за человека не считали – и разве не так еще недавно они относились и ко мне?
«Именно надмаги сделали тебя той, кто ты есть, – тихо произнес у меня в голове знакомый голос – голос Слепого Судьи. – Разве ты не хочешь отомстить?»
Я моргнула, и голос умолк. Золотая нить не исчезала – наоборот, с каждым шагом становилась все прочнее, зримее. Я пошла быстрее, а вслед за мной заспешили блюстители.
Запах тоже усиливался – дурманил, забивал ноздри, оседал на коже. Трудно было поверить в то, что Лестер и Эфир его не чувствуют.
Запах стал нестерпимым, а линия – ослепительной, когда я увидела невысокую фигуру, закутанную в рыжий плащ. Из-под капюшона торчал только кончик носа и кудрявая светлая прядь – судя по ней и невысокому росту, под плащом скрывалась женщина. Прохожие здесь, на углу, сновали туда-сюда, и женщина, несмотря на яркий плащ, в глаза не бросалась.
Она заметила меня. Из-под плаща появилась тонкая белая ручка, коснулась губ – сразу вслед за тем фигура приглашающе кивнула и скользнула за угол.
На принятие решения у меня были мгновения – и до сих пор я не знаю, что заставило меня поступить именно так.
– Потеряла, – пробормотала я, старательно изображая разочарование. Золотая нить все так же неотвратимо струилась за женщиной и не думала меркнуть – но Лестер и Эфир знать этого не могли.
– Серьезно? – в голосе Лестера звучало такое разочарование, что я тут же испытала раскаяние. – Ты уверена?
– След был нечеткий, – пробормотала я. – Но, знаете, сдаваться не стоит. Давайте проверим эти три переулка?
– Как мы что-то поймем без тебя?
– Может, увидите кого-то подозрительного… Или что-то подозрительное. Я боюсь, если будем проверять каждый переулок втроем, надмаг, если он тут, успеет уйти. А так шансы выше. Я проверю свой и пойду за вами.
К моему великому облегчению, Лестер кивнул.
– Договорились.
– Я пойду сюда, – сказала я, направляясь в ту сторону, где скрылась женщина в рыжем плаще. – Если не приду к вам минут через пятнадцать…
– Мы явимся к тебе на подмогу. Не лезь, если увидишь что-то опасное.
Эфир с Лестером послушно растворились в переулках, а я пошла в «свой». Зачем я рисковала? Почему послушалась незнакомку в плаще?
Глупо – ведь она вполне могла убить меня и ускользнуть. Возможно, воспользовавшись моей доверчивостью, она уже сбежала.
И все же я направилась за угол – что мне оставалось? Уже скоро, не обнаружив ничего, Лестер и Эфир вернутся за мной. И – в лучшем случае – успеют помочь.
За углом не обнаружилось путей к отступлению. Тупик – и неприметная дверца очередной часовой лавки с витриной, запылившейся настолько, что невозможно было понять, что именно лежит на серых бархатных подложках. У двери свисала на цепочке, медленно покачиваясь, бронзовая колотушка. Я не стала стучать – просто толкнула дверь и вошла внутрь.
Комната за дверью начиналась сразу, без прихожей, и оказалась такой же запыленной и заброшенной, как и витрина. Стол с подкосившейся ножкой, пара высоких стульев – и дверь в углу. Если бы не синие очки и зрение пустой, я бы ее ни за что не заметила – по цвету дверь сливалась со стеной, и на ней не было ни ручки, ни замка. Щелей между ней и стеной тоже было не заметить без тонкого, как лист бумаги, золотистого сияния между ними.
Я толкнула ее, не особо надеясь на успех, но дверь поддалась. За ней обнаружилась винтовая лесенка, ведущая наверх. Медленно, осторожно, на каждой ступеньке ожидая, что нога вот-вот ухнет в пустоту, я поднялась на второй этаж. Там, в небольшой круглой комнате, все сияло неестественной чистотой – а золотое свечение надмагии стало ослепительным. Пряный запах шел от сотен мешочков, висящих под потолком, от десятков ящиков у стен, от стола, на котором было распластано вскрытое и обезглавленное животное. Рядом с ним очень буднично, аккуратно были разложены серебряные ножи разных размеров, от крошечного, с палец длиной, до огромного разделочного тесака.
Мастерская надмага. Здесь пахло совсем не так, как в доме женщины в красном, но какая-то из верхних нот аромата была общей. Терпкая, мускусная.
Животная.
Живая.
– Вот и ты.
Я резко развернулась и увидела ее. Маленькая женщина сбросила капюшон, и кудрявые волосы с проседью рассыпались по плечам. Лисье личико, длинный нос, морщины в уголках глаз.
Такой женщине могло оказаться и тридцать, и шестьдесят.
– Кто вы?
Она нахмурилась, как будто сомневалась, стоит ли отвечать.
– Меня прозвали часовой ведьмой. Часы, которые я продавала, никогда не ломались. Удивительно, правда?
– Правда. Кажется, ваш бизнес был не очень честным, да?
– Можно и так выразиться. И, как видишь, в последнее время от него пришлось отказаться.
Ее лицо сморщилось, как будто она вот-вот расплачется.
– Кто бы мог подумать. Пустышка. Привела псов к моему логову и радуешься?
– Нет, – честно ответила я. – Не особенно.
– Значит, делаешь это ради выгоды. Тем хуже для тебя. Думаешь, подлость не липнет к чистой душе?
– Я должна благодарить таких, как вы, за то, что моя душа стала «чистой»?
Женщина вдруг улыбнулась:
– Тебе известно, что надмаги создавали пустых? И это что же, месть? Ради нее ты нацепила форму тех, кто травит ваше племя при первой же возможности?
– Скоро все изменится… – начала я, и в этот миг внизу скрипнула дверь. Зрачки женщины расширились.
– Вот и твои дружки. – Мы посмотрели на серебряные ножи одновременно. – Что ж, мне хватит времени отправить тебя к Гневному, пока они ищут дверь. Впрочем, есть и другой вариант.
– Верно. Я могу убить вас.
Она рассмеялась мне в лицо.
– Сильно сомневаюсь. Ты не пахнешь убийцей. Нет, я предлагаю другое. Отпусти меня. Я получу жизнь, а ты – эту милую комнату, которую бросишь к ногам своих хозяев. Как тебе?
– Зачем мне это?
«И как ты надеешься сбежать из комнаты без окон, даже если я соглашусь?»
– Давай подумаем. Тебе вряд ли нужны часы или приворотное зелье, так? Но как насчет информации, маленькая пустая? Что, если я назову тебе имя?
Повеяло холодом, будто от несуществующего окна.
– Я уже слышала имя. Что мне с него? Искать одного-единственного надмага среди сотен…
– К чему искать ружье, если можно найти охотника? – Внизу послышались голоса.
– У вас мало времени. Или объясните, или…
– Малли Бликвуд – имя, которое ты ищешь, так?
Внизу что-то с грохотом упало, но мы обе даже не дрогнули.
– Но Малли Бликвуд – только ружье. На курок нажимал охотник.
Дышать стало труднее, как будто воздух начал густеть. Пряный запах усилился, защекотал ноздри.
– Дай мне уйти. И я скажу тебе, кто нанял Малли Бликвуд, чтобы сделать дюжину пустых… в тот год, когда война подходила к концу.
Голоса Эфир и Лестера раздавались ближе – судя по звуку, они обнаружили дверь.
– Пообещай. Поклянись Отпустившим, что дашь мне имя и не солжешь.
– Клянусь Отпустившим, что дам тебе имя и не солгу. Ну, удовлетворена?
– Идет, – быстро сказала я. – У тебя есть минута.
Она метнулась к столу. Ее руки мелькали, как птицы, нарезая коренья и хрящи, складывая из них знак прямо на столе, рядом с распластанным зверем. Надмагия искрила под ее пальцами, сияла и будто потрескивала – мне казалось, теперь я не только вижу ее, но и слышу, и звук отозвался внутри странным волнением.