– Я не могу без тебя… С Валей или без него, я без тебя не могу… У человека может быть злая душа, но, если ее вырывать, он умрет.
– При чем здесь душа?
– При том, что злая… Ты мое зло, без которого я умру.
– Зло?
– А кто ты?.. – Женя подняла голову и посмотрела на него полными обиды глазами. – У тебя нет сердца… Ты вытираешь об меня ноги… Ты дьявол, и ты похитил мою душу.
– Может быть, тебе пора?
– Да пошел ты! – брызнув слезой, выпалила она.
Поднялась с кровати, сгребла свои вещи в охапку, вышла из спальни. Одевалась она в гостиной. Все это время Артур лежал и ждал, когда она вернется. Как-то не верилось, что Женя может взять и так просто уйти. А она ушла. Возможно, она думала, что совершила подвиг. Достойный восхищения. Но Артур не побежал за ней, чтобы выразить свой восторг. Плеснул под жабры, повернулся на бок и уснул. А Жене всего хорошего.
Валентин ушел в глухой отказ. Не знаю, не было, не видел. А машину типа угнали. Но менты ему этого не простили. Глаз у него подсвечен, губа разбита.
– Там такой дылда был! – хныкающим голосом сказал Валя. – Это, говорит, мое место…
Дылду после драки убрали, в камере ИВС Валентин находился один. Туда Артура и доставили – под конвоем, но всего на час. Пришлось хорошо подмазать, но по-другому свидеться с Валей не давали.
– Ты же боксер. Суркова вон как отмудохал… – Артур с укором глянул на друга.
– Ага, я ему кулаком, а он мне нож в спину, да? Когда я спать буду… Или раньше… Ты вот сейчас уйдешь, а его приведут… И скажут, что никто ничего не знал! – Валентин в сердцах шлепнул ладошками по коленкам.
– Кочетов жалобу подал.
– А толку?.. Меры они приняли, зачинщика перевели в карцер… Как будто мне от этого легче!.. Артур, ты должен меня отсюда забрать! – Валя приподнялся с места, с полоумной одержимостью глядя на него.
Как бы в ноги не бухнулся. Именно об этом и подумал Артур, глядя на него.
– Послезавтра суд, тебя отпустят под залог.
– Я в это не верю!
– А ты поверь. Возьми себя в руки и поверь.
– Я попробую, – кивнул Валя, возвращаясь на место.
– Держись, ты же мужик.
– Мужик… А если тут против меня сговор? Если они снова уголовников на меня натравят? – Валя скривился, ощупывая опухлость на губе.
– Валя, жалоба ушла, Кочетов держит руку на пульсе… Кстати, в суде это зачтется.
– Артур, ты должен помочь мне.
– Должен, – кивнул Артур. – И помогу.
– Скажешь, что в момент убийства я был у тебя в гостях.
– Эй, какое убийство? Ты что несешь? Сурков жив. И в себя скоро придет…
– Может, придет, может, нет… Ты скажешь?
– Этот вопрос уже решенный, – кивнул Артур.
Конечно же, он говорил с адвокатом, и был в курсе событий. Вале реально требовалось алиби, и Артур уже согласился его дать. Кочетов ничего не просил, но так и он договорился с самим собой.
– Мне страшно. Ты даже не представляешь, как мне страшно, – Валю снова охватил панический и даже суеверный страх.
– Я знаю, что такое тюрьма. Но там тоже есть жизнь.
– Артур, вытащи меня отсюда! Сделай все, что можно, но вытащи!.. Я буду пахать с утра до ночи! Только вытащи!
– Где ты будешь пахать? В поле?
– За рабочим столом!.. А ты можешь пахать своих баб, сколько влезет.
– Пока влезает, – с насмешкой на губах поправил Артур.
– Можешь даже Женю… – Валентин запнулся, лихорадочно обдумывая застрявшую на языке мысль. – Нет, Женю нельзя…
– А чего так?
– Не могу я без нее…
– Жизни нет?
– Ну, можно и так сказать…
– Так в тюрьме и не жизнь…
– Ты хочешь предложить мне обмен? Ты мне свободу, а я тебе Женю?
– Ты мне Женю?! – оторопело усмехнулся Артур. – Она что, твоя собственность?
– Нет, но если ты хочешь… Нет, я не смогу от нее отказаться…
– И какой может быть обмен? Тебя что, с дуба здесь роняли?
– Нет, но я подумал…
– А ты не думай. Ты просто доверься мне. Я вытащу тебя отсюда. И без всякого обмена.
Артур качнул головой. Не нужна ему Женя, но Валентину он об этом не скажет. И, вообще, не надо о ней говорить. Хотя бы потому что ей самой решать, с кем жить и с кем спать…
Слово «следователь» мужского рода, но им может быть и женщина. Артур, конечно же, это знал, но все же он удивился, увидев следователя, которая занималась делом Валентина. Всегда приятно иметь дело с красивыми женщинами. Еще и в погонах. Следователю Рябининой не было и тридцати, а она уже капитан юстиции. Волосы уложены, форма отутюжена, погоны новенькие, звездочки золотом горят. Только вот строгость в ней какая-то чувственная. Она сосредоточена была на деле, но ничто человеческое ей не чуждо.
– Это что, новое оружие милиции? – удивленно спросил Артур, усаживаясь на стул.
Рябинина промолчала, глядя куда-то мимо него. Всем видом давала понять, что ей не интересна такая вот фольклорная прелюдия. Комментарии он мог оставить при себе.
– Вы меня уже околдовали… Готов признаться во всем.
– Где вы находились двадцать девятого мая в двадцать три часа двадцать минут?
– Это вопрос в лоб или в сердце?
– Прошу вас отвечать на поставленный вопрос.
Рябинина опустила голову, глянула в пустой бланк протокола, взяла ручку. «Шапка» еще не заполнена, а дело это если не очень долгое, то нудное. И сам протокол нужно заполнить. Но так Артур уже никуда не торопился. Он уже запал на эту красотку в погонах, а где увлечение, там время летит незаметно.
– Дома я был.
– Кто может это подтвердить?
– Валентин. Валентин Звягин.
– То есть в это время он был с вами?
– Да, мы распивали спиртные напитки.
– После чего гражданин Звягин сел за руль и отправился к своей девушке.
– Никуда он не отправлялся.
– Вы знаете, что произошло?
– Еще не произошло. Но я надеюсь. – Артур смотрел на Рябинину так, как будто хотел загипнотизировать ее.
Не давил, не навалился взглядом, смотрел мягко, обволакивающе и поверх одежды. Под юбку не лез, не раздевал, но эффект ожидания создавал. Во всяком случае, к этому стремился.
– На что вы надеетесь?
– Я вам этого не скажу.
– Почему?
– Это личное.
– Личное?.. Гражданин Звягин сбил человека, где здесь личное?
– А я не об этом.
– А о чем?
– Не провоцируйте меня на откровения. Вдруг я признаюсь вам в любви, а разговор у нас официальный.
– Я вас провоцирую?
Артур приложил палец к губам, взглядом призывая женщину к спокойствию. Как будто это она здесь переполох устроила, а не он.
– Ладно… – Рябинина провела пальцами по лацканам кителя, взяла себя в руки. – Вы утверждаете, что в двадцать три часа двадцать минут гражданин Звягин был с вами?
– Утверждаю.
Артур смотрел в сторону. Женщину не нужно поджигать насильно. Нужно всего лишь заронить искру, и пусть она дальше сама распаляется. А будешь жечь ее взглядом, только выведешь из себя.
– И гражданина Суркова не сбивал?
– Не знаю.
– Не знаете?
– Знаю только, что в двадцать три часа… Со мной Валентин был. А сбивал он или нет… Может, он силой мысли сбил этого самого Суркова?
– У него была для этого причина?
– Не знаю.
– Была драка с применением огнестрельного оружия.
– Не знаю.
– Хорошо.
Рябинина тихонько вздохнула, взяла авторучку и принялась заполнять протокол. Артур вел себя ровно, как будто и не было никакого желания совратить женщину. Она тоже делала вид, что как мужчина он ее не интересует. Но он-то чувствовал скрытый интерес. И даже всерьез надеялся.
Она заполнила протокол, Артур ознакомился. Показывая, где и как подписать, Рябинина непозволительно сблизилась с ним, ему даже показалось, что ее волосы коснулись его щеки. А возможно, это было на самом деле.
Рябинина спрятала в стол один протокол, достала чистый бланк. И снова принялась заполнять «шапку».
Какое-то время Артур настороженно смотрел на нее.
– Не понял.
Рябинина как будто этого и ждала.
– Хотелось бы повторить все заново, – коварно улыбнулась она.
– Заново?.. Заново можно через ксерокс пропустить.
– Ксерокс ничего не скажет нам про гражданку Павлушину.
– Это вы о ком?
– Павлушина Евгения Александровна, – заглянув в свои записи, сказала Рябинина.
– Женя?
– Женя. И она утверждает, что двадцать девятого мая в двадцать три часа двадцать минут она находилась у вас дома.
– У меня? – нахмурился Артур.
А вот о Жене он не подумал. Так и не научился он воспринимать ее всерьез. А зря. Она же приходила к нему не только для того, чтобы голышом в переднике приготовить омлет. Она хотела знать, что можно говорить, а чего нельзя. Они должны были прийти к единому знаменателю, но Артур отфутболил ее. Трахнул и отправил домой, как последнюю шлюху… И кому он сделал плохо? И как его можно теперь называть?
– Да, у вас дома.
– Не знаю.
Рябинина кивнула, вынула из ящика стола папку, достала из нее бланки протоколов.
– Копия допроса… – сказала она, протягивая их Артуру. И, немного подумав, язвительно добавила: – Из ксерокса.
– Вы допрашивали ксерокс?
– Я допрашивала гражданку Павлушину… Она была у вас в указанное время?
– Была… И Павлушина была, и Звягин.
– Звягина не было.
– То есть вы верите Павлушиной?
– А почему я не должна ей верить?
– Не знаю… Попробую узнать…
Почерк у Рябининой был такой же правильный, как и черты ее лица. Артуру не пришлось ломать глаза, чтобы ознакомиться с протоколом. Валентина в квартире не было, и Женя примерно ждала, когда он вернется. Они с Артуром пили чай, разговаривали о жизни… Про секс показаний не было.
– Да, мы пили чай, говорили о жизни…
– Вы хоть понимаете, что дали ложные показания? – спросила следователь.
– И это не шутка, – кивнул Артур.
– Я не расположена с вами шутить, гражданин Калинов.
– Слушаю ваш приговор.