— Узнаю старину Драконта, — сказала Зена. Лемнос облизал пальцы, внимательно на них поглядел и опустил руки в чашу с водой. Потом повар вытер руки о собственную одежду.
— Он все так же зол и жесток, как раньше, ты даже не поверишь, что он учинил со всеми, кто подвернулся во дворце. А что он делал на пути в Итаку! Хорошо хоть своих людей в живых оставил!
— Почему же не поверю? Запросто, — произнесла воительница.
— Нет, Драконт с тех пор изменился. — Казалось, Лемнос снова забыл, с кем разговаривает. — Теперь ему мало дворец разграбить или деревушку захватить. Свидетелей ему оставлять надоело, а трепет на всех наводить хочется. Изобретает свой знак, чтобы все знали — его рук дело. Желает весь мир завоевать. Идеи высказывает: Кто много награбил, пусть делится. Я думал, все по справедливости, а вышло… И говорить не хочу!
— Расскажи.
— Все равно не поверишь. Драконт наш задумался, какой след он в истории оставит и что о нем бродячие певцы расскажут. Нет, ты меня правильно пойми, — торопливо добавил Лемнос, — он не стареет и на Ареса не оглядывается. Над этой ерундой военачальник только подшучивает. И мягкости в нем ни на каплю нет.
— Тоже мне, удивил, Лемнос!
— Да уж, прости, не подумал, — он быстро оглянулся и едва слышно продолжил: — Только все равно Драконт изменился, еще до Итаки. Кажется, что-то заставило его задуматься о славе, или как там это назвать.
Зена долго молчала, пытаясь разобраться в путаной болтовне Лемноса. Потом взяла последний кусок пирога и разломила его пополам.
— Это хорошо. — Она положила один кусочек в рот. Прожевав, заговорила: — Не знаю, Лемнос. На Драконта это совсем не похоже. Может, ты меня обманул?
— Пусть боги вырвут мое сердце, если я вру! — торжественно ответил коротышка. Он кинул на воительницу быстрый подозрительный взгляд. — Я же не Драконт. У меня-то сердце есть.
— А вот в богов ты не веришь.
— Не верю, — Лемнос снова занялся кушаньем и сморщил лоб. — Так вот о Драконте. Он ведь не только в еде вкусы сменил, еда не главное. Есть веши поважнее. Он… Знаешь, он стал каким-то странным, — повар пристроил на краю большого блюда тарелку поменьше и осторожно все поднял.
Зена вскочила на ноги, подхватила верхнюю тарелку и склонила голову. Голос ее звучал иронически:
— Что ж, веди!
Лемнос пристально осмотрел свое произведение и добавил еще два ломтя мяса. Теперь, вполне удовлетворенный, он выпрямился и через всю кухню прошел к двери, откуда появилась Зена. Заворочался Раммис. Он застонал, открыл глаза и приподнялся на ослабевшей руке. Другой рукой египтянин пытался нащупать нож. Лемнос сердито вздохнул. Зена ударила Раммиса в подбородок, и его голова отвратительно стукнула о стену. Египтянин бессильно сполз на пол и застонал. Лемнос бесстрастно поглядел на товарища, затем перевел взгляд на Зену:
— Еще дышит, — прошептал он.
— Так и надо, — ответила Зена. — Не стоит о него руки пачкать. Иди.
Лемнос тихо вздохнул, воительница вздернула бровь и кивком указала на дверь.
Комната, которую Драконт превратил в столовую, располагалась в противоположном конце коридора, ведущего в покои царицы. Повсюду были факелы и лампы, освещавшие голубые стены, расписанные морскими пейзажами. На фресках боролись с ветром корабли, а под волнами извивались чудовища и плавали диковинные рыбы. Белолицый, седобородый дворцовый прислужник суетился вокруг стола. Драконт в одиночестве возлежал на мягком ложе, его литая грудь и руки были обнажены, на бедрах — замшевая повязка. Он ждал, пока слуга наполнит чашу рубиновым вином. Военачальник поднял чашу, вдохнул аромат напитка и, покачав головой, отставил его.
— Принеси другого.
Облаченный в коричневые одежды прислужник попятился и на дрожащих ногах торопливо ушел через открытую Лемносом дверь.
Повар откашлялся и подал Драконту поднос. Военачальник поднял глаза.
— Ну-ка, что ты принес? Аресом клянусь! Лемнос, глаза мне не врут?
Держа в руке блюдо, Зена вышла вперед.
— Драконт, мама не учила тебя одеваться к обеду? Военачальник не сводил с Зены широко распахнутых глаз. Красноватый свет факелов подчеркивал мешки под глазами и шрам, тянувшийся от носа к уголку губ. Другой шрам бледной полосой перечерчивал лицо от загорелого лба до самого подбородка. Эту отметину оставила ему Зена. В комнате воцарилась тишина. Наконец Драконт откинул голову и расхохотался. Воительница ждала, пока он успокоится. Лемнос оставил поднос у локтя военачальника, бросил на Зену испуганный взгляд и, пятясь, удалился. Только в конце зала повар осмелился развернуться и быстро вышел, прикрыв за собой тяжелую резную дверь.
Драконт приподнялся, сел, глаза его стали серьезными, он наконец выговорил:
— Знаешь, мне всегда казалось, что вот откроются двери и ты окажешься в моей комнате или в палатке — просто так, словно по волшебству. И вот ты здесь. А я все-таки удивлен, — военачальник вытер влажные руки о голую грудь и широко ухмыльнулся. — Отвечу на вопрос: моя мать умерла, когда я еще сосал молоко. Мне сложно припомнить, чему она меня учила. Кроме того, мы не в царской столовой. Я решил обедать в личных покоях Одиссея. Видишь ли, для скучной семейной жизни у него были другие комнаты, а здесь он развлекался с приятелями: море вина, танцующие девушки и все прочее. По сравнению с тем, что оставалось на этих ребятах к концу ночи, я сама благопристойность.
На мгновение воцарилась тишина. Ее опять нарушил Драконт:
— О тебе ходит столько слухов! — он хлопнул себя по колену и снова забросил ноги на ложе, опершись на локоть. — Сущие небылицы! Будто бы ты переоделась в юбки танцовщицей, прикрылась вуалью, развлекала старого палача — и все для того, чтобы спасти ребенка.
Зена поставила перед Драконтом поднос с едой и уселась на стол, покачивая ногой. Военачальник в изумлении уставился на нее, затем в ярости отвернулся, но скоро снова перевел взгляд на Зену.
— Я умею танцевать, Драконт.
Воительница улыбнулась и поудобнее устроилась на столе. Драконт не отрывал глаз от ее ног.
— Может, это был мой ребенок.
— Твой? — широко раскрыв глаза, выдохнул он. Потом хлопнул себя по колену и опять рассмеялся. — Вот так дела! А я-то думал, что это еще одна сказка про Зену. — Огромная рука с грохотом ударила по столу, да так, что расписной глиняный кувшин закачался. Драконт подхватил кувшин прежде, чем вино разлилось. — Как тебе это удается, Зена? О тебе ходит столько легенд… А я… — военачальник почесал голую грудь и скривился. — Чаще всего люди даже не знают, кто разорил их деревню, забрал золото и увел девушек. Что бы я ни сделал, это приписывают какому-нибудь богу или герою. Хуже того, иногда всякие плуты зарабатывают себе имя на моих подвигах, как Гесиод, например.
Зена улыбнулась и приподняла бровь:
— Ну, Гесиод может похитить даже свет твоего факела! Но когда я видела его в последний раз, он был в грязи по самые уши.
— Надо же! — Драконт рассмеялся. — Скажи, — добавил он, вдруг став серьезнее, — как ты сюда попала? Все корабли Итаки покоятся на дне залива, а мои люди следят за каждым, кто отправляется в море или прибывает с материка.
— Я уже сказала Лемносу: дошла пешком, — воительница спокойно смотрела на Драконта, потом ее губы изогнулись в усмешке. Драконт снова рассмеялся. — Хочешь знать правду? — спросила она. — Некоторое время назад Пенелопа послала весточку Менелаю, царю Спарты…
— Да знаю я, чем он правит, — вяло перебил Драконт.
— Ладно, — Зена скрестила руки и слегка отклонилась назад. Военачальник сморгнул и затих. — Пенелопа хочет знать, где Одиссей, ведь домой он так и не вернулся. Менелай велел своим людям отправиться на Итаку и разузнать, как там дела. Я встретила гонца раньше, чем кто-либо. Я удачлива.
Зена впервые поняла комизм ситуации: жестокий, надменный муж Елены, только что вернувшийся из Трои, после всех этих битв остался ни с чем. И он понятия не имеет, что воительница — одна из тех, кто приложил руку к исчезновению его жены. Забавно. Выгодно. Драконт слегка нахмурился:
— Удачлива?
Зена улыбнулась еще шире:
— Очень. Итака теперь открыта для всех. Надо всего лишь разобраться с кучкой головорезов, которые только и ждут, чтобы их поколотили. Вернее, чтобы я их возглавила, — воительница вздернула бровь и указала на забытые закуски. — Угощайся, пока все не протухло.
— Хм, ты права, — Драконт выбрал политый соусом кусок рыбы и бросил его в рот. На мгновение военачальник прикрыл глаза, чтобы вполне насладиться изысканным вкусом. Секунду спустя его глаза распахнулись и тревожно посмотрели на Зену. Она тихо рассмеялась и отодвинулась от собеседника:
— Я здесь не для того, чтобы убить тебя, Драконт. Не сегодня. Вот, ешь. Лемнос ужасно старался, стряпая все это, не буду тебе мешать.
— Если б ты была по ту сторону залива, а еще лучше, по ту сторону великого серого моря… — он скорчил недовольную мину, но тут же расправил плечи и съел последний кусок рыбы, запивая его вином. — Нежный вкус, просто тает во рту.
Рассмеявшись, Зена не дала ему договорить:
— Эй, прекрати, Драконт! Лопай эту ерунду, если хочешь, но не пытайся поразить меня своими познаниями. Я тоже знаю все эти слова.
— Что ж, ты права: сырая рыба и есть сырая рыба, чем ты ее ни поливай. — Военачальник криво усмехнулся и мрачно посмотрел на Зену. — Без тебя и твоих дурацких издевок она гораздо вкуснее.
— Не сомневаюсь. Надеюсь, рыба свежая. Ну, а что ты дальше будешь делать? Наверняка ты хочешь занять весь дворец и провозгласить себя царем.
— Примерно так, — весело ответил Драконт и сощурился. — Знаешь, могу представить, как ты разоряешь материк и мучишь поселян или, наоборот, защищаешь их от внешних посягательств — под настроение. Но что ты делаешь здесь?
Зена взяла с блюда ломтик мяса, улыбнулась и поднесла его ко рту военачальника. Тот мягко засмеялся и поймал кусок.
— А может, я не знала, что ты здесь, пока не сошла со своего плота?