– Он был ее женихом.
Плечи Линды затряслись. Она беззвучно плакала. Чарли обнял ее одной рукой.
– Не плачь, сестренка. Не плачь. Мы ведь не знаем наверняка. Ну?
Она не ответила, только покачала головой.
– Мне очень жаль, – сказала Анна. – Линда, я не думала…
– Ничего, – прошептала та. – Ладно. Это было давно.
Дрожащими пальцами она поднесла сигарету ко рту и затянулась.
– Продолжай, Чарли. Пусть она знает.
– Бен пропал во время одной из своих поездок на пути в Кубу. Первые полчаса Линда приняла две его передачи. Все было прекрасно – он просто болтал. А потом у него сломалась машина.
Чарли замолчал.
– Дай ей запись. Пусть послушает, – сказала Линда.
Чарли кивнул и ушел в дом.
– Какую запись?
– Его передачи. Их военные писали. Хочу, чтобы вы послушали. Это будет честно. Я считаю, что вы должны все знать, прежде чем отправитесь в это проклятое место.
– Линда, если вам тяжело, я могу…
– Нет. Ничего. Я уже привыкла. Это было давно.
Она улыбнулась Анне.
– Просто я такая – все на мне написано. Ничего не могу с собой поделать.
Вернулся Чарли. Он принес маленький магнитофон и передал его Анне. Линда кивнула.
– Давайте.
Анна нажала «Play».
– Третье февраля, – произнес незнакомый голос. – Семь часов двадцать девять минут утра. Нулевая временная отбивка.
– Детка, тебе надо это видеть! Здесь до хрена красивой хреновины!
– Не отвлекайся, Бенни! А то слетишь с дороги!
– Бенжамин Флай не слетает с дороги! Бенжамин Флай – лучший водила в этих местах!
– Бенжамин Флай самый большой хвастун в Нью-Мексико!
– Бенни любит Линду! И у Бенни есть большая машина!
– Бенни, заткнись!
– Я приеду, детка!
– Пятнадцать минут от нулевой отбивки.
– Черт! Черт! Черт!
– Что случилось?
– Да что за хрень! Твою мать!
– Бенни! Бенжамин, отвечай! Это Линда. Бенни!
– Я здесь, здесь. Движок заглох!
– Боже мой!
– Тридцать две минуты от нулевой отбивки.
– Зараза!
– Бенни! Бенни, ты пропадаешь!
– Линда, передай Доку, что у меня проблемы! То схватывает, то снова глохнет. Трындец – я так долго не проеду. Штаб на связи? Выручайте, ребятки!
– Да, мы ведем вас.
– Бенни!
– Три часа сорок семь минут от нулевой отбивки...
– Линда, когда Док придет, скажи, что я проехал Пуэбло Бонита. Пять минут…
– Бен, я здесь! Что там у тебя?
– …назад. Пусть он попробует меня дотащить.
– Бен, ты слышишь?
– Надеюсь, он меня найдет. Не хочется…
– Бен!
– …пропадать.
– Восемь дней от нулевой отбивки.
– Не заводится! Вот гребаная колымага!
– Мистер Флай, с вами говорит оперативный дежурный. Где вы находитесь?
– Все, скоро остановлюсь. Может, бегом…
– Мистер Флай, вы слышите нас?
– …попробовать. А толку? Док ушел?
– Одиннадцать месяцев от нулевой отбивки.
– Не переживай, Линда, прорвемся. Если что…
– С вами говорит оперативный штаб.
– …пешком пойду.
– Двадцать семь месяцев от нулевой отбивки.
– Вот ведь сволочь!
– Бенни, Бенни, это я!
Анна не верила своим ушам. Чарли забрал у нее магнитофон.
– Все это мы приняли в течение двух лет, – сказал он. – Больше Хорек на связь не выходил. Точное время передач и запись нам потом военные дали.
– Что это за чертовщина?
– Хорек терял скорость, его передачи задерживались, наши тоже. То есть для него там прошло несколько минут, а у нас тут аж двадцать семь месяцев. Вот так. А потом Бен остановился.
– А Майкл? Он же поехал? Да?
– Поехал и никого не нашел, – сказала Линда. – Никого. Ни одной живой души. Ни-ко-го.
Она снова закурила.
– Если я еще раз услышу это, я сойду с ума!
Повисла тишина. Линда встала.
– Пойдемте спать, – сказала она, выбросила сигарету и, не дожидаясь никого, ушла в дом.
Анна и Чарли просидели еще полчаса, пока не стало темно. Никто из них не проронил больше ни слова.
Глава 5
Анну разбудил стук в дверь.
– Одну минуту!
– Это Линда. Ты собиралась в магазин – хочу составить тебе компанию.
– Спасибо! Я сейчас.
Анна схватила сотовый и посмотрела на экран. Пузатые цифры на синем фоне показывали девять пятнадцать. Но она точно помнила, как поставила будильник на половину девятого. Беда с этими телефонами – вечно что-то не так. Она сунула аппарат в карман и принялась одеваться.
В открытые окна кухни било яркое солнце, теплый ветер слегка покачивал занавески.
– Доброе утро, – приветствовала ее Линда.
– Доброе утро.
– У нас сегодня апельсиновый сок и хлопья.
– Замечательно! Обожаю апельсиновый сок и хлопья.
– Как спалось?
– Хорошо. Настолько, что я даже не услышала будильник.
– Ничего страшного. Торопиться некуда.
– Линда…
– Да?
– Насчет вчерашнего… Мне очень жаль. Правда. Я не думала, что все вот так.
– Не бери в голову.
Вновь блеснула знакомая улыбка.
– Я сама виновата. Не знаю, какой черт меня дернул дать тебе эту запись. А Чарли у меня слишком послушный, чтобы возразить.
Она тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам.
– Все не так страшно. Док отличный райдер. У вас не будет проблем.
– Надеюсь. А ты до сих пор… диспетчер?
– Да. Так сложилось. Хотя это больше для вида. Связь с машинами поддерживают военные, но меня они не гонят, да и ребятам так легче. Вас с Доком тоже я поведу.
– А если что-то случится? За нами пойдет помощь?
– Пойдет, но надеяться на нее не стоит. Еще ни один райдер в Пустоши не встретил другого, хотя попытки были. Даже ставили эксперимент: Майкл и Краучеры выехали вместе, и, пока держали одинаковую скорость, все было нормально, но как только Майкл прибавил, Краучеры исчезли. Они объявились лишь несколько дней спустя – уже в Кубе… Минимальный квант скорости, вроде так они это называют – чуть больше или чуть меньше, и ты один.
– Значит, Майкл не смог бы найти Бенжамина?
– Скорее всего. Хотя тогда об этом еще не знали. Но ты не бери в голову – у вас все будет хорошо. Поверь мне.
– Верю.
Закончив завтрак, они вышли на улицу. На солнцепеке кабина «гольфа» раскалилась, как духовка. Линда завела двигатель и включила кондиционер.
– Минут пять подождем, и можно ехать.
– Надо, наверное, купить воды в дорогу, – сказала Анна.
– Не волнуйся. Док обо всем позаботится. У него свои методы.
– Он тебе нравится?
Анна не ожидала от себя этого вопроса. После услышанного вчера он казался совершенно неуместным. Просто вырвался, как чертик из табакерки.
Линда улыбнулась.
– Док хороший парень. Но он не из тех, кто заставит сердечко трепыхаться.
– Почему?
– Фанатик и педант: дюйм[2] здесь, дюйм там; дополнительный бак; экспоненциальное приближение – бла-бла-бла. И машина, машина, машина. Он любит свой «сабурбан» больше, чем кого-либо другого. Но это не самое главное. Главное, он… внутри какой-то пустой. Иногда мне кажется, что в Пустошь он мотается потому, что сам такой же, как она.
– Да? Странно. Мне не показалось. Он вот искусство любит. У него картина в доме висит, не дыру же в стене она закрывает.
– А откуда ты знаешь, может быть, и дыру! Я тебе точно говорю: что он ценит на самом деле – так эту треклятую дорогу.
– Романтик.
Линда прищурилась. Ее губы растянулись в широкую улыбку.
– Ой! – весело сказала она, глядя на Анну. – Ой!
Анна улыбнулась в ответ.
– Нет.
– Ой!
– Да нет же! Он мне вовсе не понравился!
– Конечно!
– Линда!
– Да?
– Думаю, уже можно садиться в машину.
Анна забралась на заднее сидение. Линда уселась на водительском месте, повернулась и положила подбородок на спинку кресла.
– На самом деле, он неплохой парень.
– Да мне все равно.
– И симпатичный.
– Линда, мне все равно!
– Он…
– Мы можем ехать?
В голосе Анны прозвучало раздражение.
– Да. Конечно.
Майкл возился в гараже, когда его окликнули. У калитки стояло двое солдат. Он отодвинул ящик с инструментами и направился к ним, на ходу вытирая руки куском ветоши.
– Мистер Хоуп, здравствуйте.
– Здорово, ребята. Что у вас?
– Приказано доставить вас к командиру гарнизона.
– А что такое?
– Солдату не объясняют, солдату приказывают.
– Это точно. А что, прямо сейчас?
– Да. У нас и транспорт готов.
– Ладно. Дайте пять минут – переодеться.
– Конечно.
Солдаты закурили, а Майкл пошел к дому, гадая, зачем он мог понадобиться Пламеру. Уж не пронюхал ли полковник о девушке Анне? Вот это было бы хреново. Портить отношения с военным начальством ему совершенно не хотелось.
По дороге к штабу он помалкивал, стараясь не показать, что волнуется. Солдаты тоже молчали. Эти двое служили здесь давно. Они уже прошли ту стадию, когда райдер вызывал нездоровое любопытство. Все, что можно было выспросить у Майкла, они уже знали.
С Пламером Майкл познакомился почти полтора года назад, когда тот сменил прежнего начальника гарнизона. По многим причинам замена оказалась удачной. Его предшественник, полковник Дотт, был типичным недалеким воякой, для которого на первом месте стояла секретность. В те времена райдеры находились на полулегальном положении, и пару раз Майкл сам оказывался в кутузке за несоблюдение многочисленных правил, установленных в «закрытом городе Санта-Розита». Именно Дотт оставил в Пустоши большую часть гарнизона, с упорством маньяка пытаясь прорваться к Кубе и Лос-Аламосу. Когда Дотта убрали, его место занял Пламер. В отличие от предшественника, тот имел хорошее образование и даже ученую степень. Тайна Пустоши увлекала его не меньше, чем Майкла, а потому он не препятствовал райдерам мотаться по ней и собирать сведения, которые потом передавали в научный городок. Можно сказать, что Майкл и Пламер нашли друг друга. Полковник был еще относительно молод – лет сорока, крепкий и шумный, всегда готовый помочь. Майкл уважал его, и они хорошо ладили.