— Да, натворили вы делов, — сказал он.
Отец и сын промолчали. Говорить было нечего.
— Болит?
Чарли кивнул.
— Сейчас мы сделаем тебе полегче.
Стентон порылся в своей сумке и достал шприц.
— Закатайте ему рукав, — сказал он Лайану.
Чарли освободили руку, Стентон протер ее спиртом и сделал укол.
— У тебя рубашка в крови. Откуда она?
— Прокусил язык.
— Понятно.
Все оставшуюся дорогу они промолчали.
Боль в ноге притупилась — подействовал укол и, одновременно с этим, Чарли почувствовал, что хочет спать. Он протер глаза и слегка мотнул головой. Это немного помогло.
Как Стентон и обещал, через четверть часа машина остановилась перед военным госпиталем — огромной палаткой с нарисованным на брезенте красным крестом. В ее окнах тускло горел свет. Носилки покатили ко входу.
Пламер уже поджидал их. Он сидел на низком табурете, держа в руках рацию, и мрачно смотрел на прибывших.
Чарли заметил его сразу. Он приподнялся на локте.
— Капитан, я…
— На кровать его.
Чарли переложили на койку. Один из санитаров склонился над его ногами, длинными ножницами срезая пропитанную кровью штанину. Второй занялся Лайаном, разматывая повязку у него на голове. Чарли не удержался и взглянул вниз. Нога почернела от крови и выглядела скверно. Очень скверно. Он поднял глаза.
— Капитан…
— Что с ним? — спросил Пламер, обращаясь к врачу. Чарли сжал кулаки: «Этот кретин явно настроен играть большого начальника. А ведь могут погибнуть люди!»
— У старика сотрясение и несколько ушибов. Ничего серьезного. У парня открытый перелом правой ноги в двух местах. Пара вывихов. Жить будет.
Пламер кивнул и повернулся к Лайану.
— Вы понимаете, что натворили?
Чарли не дал отцу ответить.
— Послушайте, капитан, вы, может быть, забыли, но у нас есть более важные вопросы! Мы видели…
— Я знаю, что вы видели, мистер Вайтберд. И я вам не верю.
Чарли изумленно уставился на него.
— Зачем мне врать?
— Не знаю. Но я сильно сомневаюсь в вашей уравновешенности.
Он посмотрел на Лайана.
— Это и к вам относится. Ваша семейка за неделю доставила мне столько проблем, сколько не доставляла сотня солдат за два года.
— Что вы говорите! — тут же вскипел Лайан. — У меня там дочь! Понимаете? Там мой ребенок!
— Я все понимаю. Я понимаю, что сегодня вы совершили самую большую глупость из всех возможных. И не приблизились ни на дюйм к тому, чтобы спасти дочь!
Пламер устало посмотрел в окно.
— И не могли приблизиться.
— Капитан, — сказал Чарли. — Мы теряем время. Вы должны эвакуировать город.
Чарли закрыл глаза. Его ногу чем-то обрабатывали, и теперь она горела, как будто ее облили бензином и подожгли.
— Я вам ничего не должен, — спокойно ответил Пламер. — И не вижу никаких причин для эвакуации.
— Очень скоро вы их увидите, капитан. Своими собственными глазами. Но тогда будет уже слишком поздно.
— Даже если все, о чем вы мне говорили, правда — эта штука не может покинуть пустоши. У меня есть все основания полагать, что город в безопасности. И я не буду срывать людей с мест, рискуя заполучить охваченный паникой город, только из-за одних ваших предположений. Вы уже доказали свою неадекватность. Говорить больше не о чем.
Пламер поднялся. Чарли выгнулся, стараясь ухватить его за руку, но не смог.
— Я хочу, чтобы здесь дежурил солдат. Глаз с них не спускать!
— Пламер, ради Бога подумайте! Вы же бросаетесь людьми! Пусть эта штука не может покинуть пустоши — хорошо, но она может подойти достаточно близко к городу. Что будет тогда?
— Вызовите себе гадалку.
Пламер пошел к выходу. Чарли упал на подушку.
— Идиот!
Пламер остановился. Он постоял несколько секунд, а потом вышел, так ничего и не сказав. Как только он покинул госпиталь, в палатку вошел солдат и сел на складной стул у выхода.
Стентон покачал головой.
База выглядела пустынной. Залитая светом прожекторов, она спала, но сон этот был тревожным. Все знали, что произошло сегодня вечером. Знали, что была стрельба и стреляли в штатских. Если и могло быть что-то более поганое, то представить это было трудно. Но Пламер сам отдал приказ никого не выпускать из города, пусть даже под страхом применения оружия. И спустя всего несколько часов оно было применено, как будто люди только того и ждали. Всем им крупно повезло, и Пламеру в первую очередь, что никто не погиб.
У штабной палатки на высоком тонком шесте, лениво перебирая слабым ветром, трепыхался флаг. Символ того, что все под контролем, символ силы и уверенности в завтрашнем дне. Иначе и быть не могло.
Пламер вошел в палатку и, не обращая ни на кого внимание, подошел к рации.
— Капитан Пламер вызывает первый пост. Ответьте.
— Слушаю вас, капитан.
— Машины убрали?
— Работаем над этим, сэр.
— Хорошо. Поторопитесь. Теренски…
Пламер замолчал.
— Сэр?
— У вас все в порядке?
— Да, сэр.
— Я хочу, чтобы вы не спускали глаз с пустоши. Направьте туда прожектор. Если увидите что-нибудь необычное — сразу же свяжитесь со мной.
— Понял, сэр.
— Отбой.
Пламер подошел к кофеварке и нажал на кнопку. Краем глаза он увидел, как быстро отвернулся радист. «Сколько ему еще дежурить? Часа два».
Кофеварка заворчала. Пламер сел за стол. Уже полгода в этих краях все было спокойно. Он так привык к этому спокойствию, что уже позабыл, какой может быть пустошь на самом деле. И она напомнила ему. Сначала Майкл, затем Краучеры и Линда Вайтберд. И, наконец, эта психованная парочка. Событий более чем достаточно. Ему совсем не хотелось усугублять уже и без того довольно напряженную ситуацию, объявляя эвакуацию города. Это было совершенно ни к чему. Всем известно — что бы ни происходило в пустоши, оно не распространяется за ее пределы. Да и не происходит там ничего. В худшем случае какие-то миражи, как рассказывал Майкл. Возможно, Вайтберды видели всего лишь один из них. Но напугались они до усеру, с этим не поспоришь. В здравом уме человек никогда не будет разворачиваться в пустоши, потому что делать это пришлось бы на большой скорости, рискуя навсегда там остаться. Они рискнули и гнали так, что чуть было не отправились на тот свет. Младший Вайтберд похож на паникера, но его отец показался Пламеру спокойным человеком. Теперь они поют одну и ту же песню.
«Я ведь не совершаю ошибку?»
Кофеварка автоматически отключилась. Капитан наполнил свою чашку, поставил ее на стол и развернул топографическую карту района «Прометей».
«Прометей» — крикливое название. У командования с фантазией явно не густо. И именно поэтому они должны принимать последнее решение. В ситуации опасности фантазия часто оказывается гибельной.
На карте условными знаками были нанесены точки, в которых происходили инциденты за последний год. Их было четыре и все далеко от Санта Розита. Более безопасное место в этих краях трудно найти. Море спокойствия.
«Но… Что „но“?»
Нехотя, но Пламеру пришлось признаться самому себе, что его что-то гложет. Что-то беспокоит и не дает просто так отмахнуться от слов Чарли и Лайана. Они явно психи, но все-таки существует ничтожная вероятность, что они правы. А если она существует, получается, что он рискует. Целым городом. Тысяча душ.
Но для эвакуации нет оснований. Никаких.
Можно связаться с властями Форт Вингейт и осторожно предупредить их. Мало ли, что может произойти. Пожалуй, стоит.
— Соедините меня с полицейским управлением Форт Вингейт, — сказал он радисту.
Стентон оказался великолепен. Экспресс-операция, как он ее назвал, над ногой Чарли продлилась час, и уже к полуночи он вернулся в свою кровать с гипсом. Гипс — это хорошо. Чарли совсем не хотелось видеть свою изуродованную ногу. Отец сразу же подошел к нему. Лицо его было бледным.
— Ты как?
— Нормально. Местный костоправ оказался просто кудесником. Через пару часов можно будет танцевать.
Лайан улыбнулся. Но Чарли не ответил на его улыбку.
— Пламер не поверил, — сказал он. — Эта сволочь ничего не предпримет.
— Его можно понять.
— Отец, ты же видел это!
— Я не уверен в том, что видел.
— Я уверен! Эта штука не остановится!
— Почему ты так считаешь?
— Я… Я чувствую!
— В этом-то и проблема. Командир военного гарнизона не станет эвакуировать ночью целый город только потому, что ты или я что-то чувствуем. Это неизбежный факт.
— Надо что-то делать!
— Мы не можем ничего сделать.
— Надо предупредить!
— Мы не выйдем из этой палатки. А если и выйдем, то стоит нам открыть рот, как этот джентльмен, — Лайан еле заметно кивнул в сторону солдата, — с удовольствием доделает то, что им не удалось с первой попытки. Нас пристрелят, и это не изменит ровным счетом ничего.
— Но нельзя же оставить все на самотек! Через пару часов здесь разразится Армагеддон!
— Надо подумать.
Пламер почти задремал, когда его разбудил вызов по рации.
— Слушаю.
— Говорит Теренски.
— Что у тебя?
— Я не уверен, но вы приказали докладывать обо всем необычном.
— Что там у вас?
— Я вижу вспышки. Далеко. Похоже на зарницы. И еще ветер.
— Ветер?
— Анемометр показывает тридцать пять миль в час.
— Понял. Продолжайте наблюдать.
— Да, сэр.
— Машины убрали?
— Убрали, сэр.
— Хорошо.
Пламер потер ладонями лицо.
«Пока ничего опасного. Возможно, это ложная тревога».
Он нажал на кнопку рации.
— Крюгер?
— Слушаю, капитан.
— Сколько у нас грузовиков?
— Восемь.
— Они заправлены?
— Не все.
— Я хочу, чтобы через полчаса они были заправлены и прогреты.
— Сделаем.
Пламер нажал отбой.
Галлюцинация отменяется. Похоже, те двое действительно видели то, о чем говорили. Но Санта Розита вне пустоши. Здесь, черт побери, безопасно.
А безопасно ли?