Я протискиваюсь мимо Деклана в крошечную коморку, не дав ему времени отступить. Как и в прошлый раз, мне чудится, будто стены смыкаются, будто в любую минуту на меня могут напасть. Хватаю ртом воздух, зажмуриваюсь, досчитываю до десяти и только потом оглядываюсь.
В подвале царит беспорядок: по полу разбросаны обертки от ПДР вперемешку со сплющенными бутылками из-под воды. Я расчищаю ногой небольшой пятачок, сажусь спиной к стене и скрещиваю ноги в лодыжках. Приподняв бровь, смотрю на Деклана – прямо в лицо, чтобы взгляд случайно не опустился ниже, на обнаженный торс.
– Решил сменить интерьер?
Деклан подмигивает:
– Обустраиваюсь на новом месте.
Он выходит на середину комнаты, где валяются рассыпанные вещи, и начинает собирать в рюкзак еду и электронные устройства.
– Что ты делаешь? – Спрашиваю я.
– Ты же не думаешь, будто мы оставим все это здесь и отправимся на поиски с пустыми руками?
Кто бы сомневался, что Деклан первым делом заговорит о своем задании. А ведь мы не виделись с того самого дня, как я привела его в бар. Мое отсутствие могло означать все что угодно: может, меня взяли в плен, ранили или убили.
Я задумчиво грызу кончик ногтя.
– Сегодня мы никуда не пойдем, – говорю я наконец.
Деклан застывает на месте, держа в одной руке лямку рюкзака, в другой – монитор от двух устройств, которые он устанавливал по бокам от двери. Он перестает улыбаться и морщит нос.
– Тогда зачем ты пришла?
– Я пришла, чтобы… Поиски придется пока отложить: в последнее время мой геймер играет в «Пустошь» чаще обычного.
– Почему?
Как ему ответить? Объяснить, что Оливия ведет себя непредсказуемо и входит в игру, когда попало? Или рассказать о том кратком миге, на который мне удалось выйти из повиновения и обрести самостоятельность? Я доверяю этому парню не больше, чем самой Оливии. С другой стороны, он хорошо разбирается в игре. «Пустошь» – его профессия. Вряд ли на Деклана можно положиться, но вдруг он поможет мне понять, что произошло на подземной стоянке?
– Я неисправна, – говорю я наконец.
Деклан смотрит на меня, как на последнюю идиотку:
– Ты функционируешь в отсутствие геймера – естественно, ты неисправна.
Он произносит это таким тоном, будто я робот. Я кидаю в него оберткой от ПДР. Не долетев до цели, она медленно опускается на пол. Деклан дует на нее, и обертка скользит в мою сторону.
– Я о другом. Мне удалось ненадолго выйти из подчинения, пока она мной управляла. В тот день, когда мы вернулись. Она хотела, чтобы я застрелила людоеда, и…
– Ты ее заблокировала?
Деклан тут же забывает про раскиданные на полу вещи, подтаскивает ко мне рюкзак и садится на него верхом. Внутри все звенит и гремит. Надеюсь, он не сломал ничего такого, что может нам понадобиться.
– Я просто… ну да, наверное, заблокировала.
Деклан медленно кивает, словно пытается переварить услышанное. Меня пронизывает ледяной страх, и я жалею, что рассказала ему. Какая же я дура…
– Ты – аномалия, Вертью, – говорит он и осторожно берет меня за руку.
Я украдкой смотрю на Деклана – на его сощуренные темные глаза, стиснутые челюсти, закушенную в раздражении верхнюю губу. И на обнаженную грудь. Ну что ему стоит надеть футболку…
– Не понимаю, почему твой чип дал подобный сбой. Как ученые из «Лан корп» ничего не заметили? Как…
Ученые… Одно это слово переворачивает весь мой мир с ног на голову. Мне хочется куда-нибудь спрятаться. Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к двери, но Деклан хватает меня за руку.
– Эй, подожди! Я не имел в виду, что это плохо. Я…
Он прижимает меня к стене и пристально смотрит в глаза:
– Просто я никогда не встречал такого персонажа, как ты. Да и не только я.
Сердце колотится так, словно кто-то бьет кулаком в дверь. Словно под ухом у меня палят из пистолета. Я представляю, как лежу, привязанная к столу, а ученые и врачи из «Лан корп» осматривают и ощупывают мою голову. Меня передергивает.
Деклан проводит пальцами по моим запястьям, покрытым мелкими шрамами – крошечными зарубцевавшимися ранками, которые начинают ныть в холодную погоду. Его ладони скользят вверх по моим рукам и ложатся мне на плечи. Он наклоняет голову, так что наши лица почти соприкасаются, а завиток его черных волос щекочет мне лоб.
Мое дыхание становится все медленнее, пока совсем не замирает. Сердце стучит так быстро, что готово разорваться. Наши тела соприкасаются, и я чувствую исходящий от его кожи запах, вызывающий в памяти стопки чистой одежды.
Комната заваливается набок и начинает вращаться.
– Пойми, нелегко переварить все это сразу, – говорит Деклан.
Он вообще понимает, каково мне сейчас?
– Не подставь меня, – шепотом произношу я, как только удается перевести дыхание, а комната перестает описывать круги. – Пожалуйста.
Подставит – даже не сомневаюсь. Надеюсь только, что произойдет это после того, как он выведет меня из «Пустоши». Тогда, по крайней мере, я могу попытаться сбежать.
– Я не собираюсь тебя сдавать, если ты об этом.
– Тогда не упоминай больше о «Лан корп», ученых и всем прочем, чтобы я не думала, будто ты сдашь меня, как только мы пересечем границу. И убери руки.
Уж слишком он голый. И стоит чересчур близко.
Деклан убирает руки, однако назад не отходит.
– Я заинтригован. Вертью, твоя голова…
Деклан выдерживает паузу, будто раскачивает незаконченную фразу на веревочке – так высоко, что мне не достать. Я стискиваю зубы. Ждать, когда он заговорит, почти так же мучительно, как не иметь власти над собственными словами. Лицо Деклана подергивается, и на нем появляется что-то вроде улыбки.
– Не знаю, неисправность тому виной или нет, но ничего, похожего на твой мозг, я еще не встречал. Судя по всему, твой чип настроен на прием и передачу. Мне страшно хочется узнать, что происходит у тебя в голове. Я даже спать по ночам не могу.
И все?
В глубине души мне хочется, чтобы Деклан сказал то же самое немного по-другому. Хочется, чтобы он не спал по ночам, думая обо мне, а не о моем мозге… Ерунда. Просто от голода и жажды у меня путаются мысли. Я несколько раз сглатываю, пытаясь избавиться от внезапной сухости во рту.
– Что значит передача и прием?
Деклан хмурит брови, словно пытается что-то вспомнить. Я жду ответа и считаю удары собственного сердца. Когда дохожу до семьдесят девятого, Деклан говорит:
– Чипы есть и у персонажей, и у геймеров. Геймеры настроены на передачу, персонажи – на прием. Что же до твоего чипа… Похоже, он работает в обе стороны.
Деклан соединяет большой и указательный палец и дергает рукой вверх-вниз, изображая переключатель.
– Геймер посылает тебе сигнал, а ты, судя по всему, можешь послать ему ответный. Это ненормально, Вертью. Такого «Лан корп» даже в страшном сне не приснится. Сообразительный, упорный, разумный персонаж. А теперь ты научилась блокировать своего геймера! Посади тебя в игровую комнату, и ты сможешь им управлять!
– Что ты имеешь в виду?
Деклан отступает назад. Я замечаю у него над пупком длинный, изогнутый дугой шрам. Мне приходится сжать пальцы в кулаки, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до этого узкого серпа. Да что со мной такое?! Его работа – обеспечить мое нормальное функционирование, а мне хочется к нему прикасаться? Я выпрямляю спину и упираюсь взглядом в пол – единственное место, куда можно смотреть без опаски.
– Ну и? – Спрашиваю я.
– Ты что, не слушала? Твой чип настроен на передачу и прием, а значит, ничто не мешает тебе управлять собственной геймершей. Если посадить тебя в игровую комнату, где ты будешь видеть окружающую ее действительность, ты сможешь делать с ней то же, что она делает с тобой.
Я как будто разучилась дышать. Когда мне наконец удается глотнуть немного воздуха, невидимая сила бьет меня в живот, и у меня снова перехватывает дыхание.
Наконец я поднимаю глаза на Деклана: он внимательно изучает мое лицо.
– Все в порядке?
Я с деланой небрежностью пожимаю плечами:
– Да.
Кажется, он не заметил, как дрожит у меня голос.
Деклан мерит шагами комнату и объясняет, что приходить сюда просто так – опасно.
– Не блокируй ее больше, – довольно резко произносит он. – Не поддавайся жажде мести – не лишай себя шанса выбраться из игры.
Он бросает на меня молящий, отчаянный взгляд.
– Засунь гордость куда подальше, Вертью. Позволь ей делать все, что заблагорассудится.
Я машинально киваю, но мыслями возвращаюсь к тому, что он сказал раньше:
«Если посадить тебя в игровую комнату, ты сможешь ею управлять».
Деклан не знает, что особая комната мне не нужна – я и так наблюдаю за Оливией. В любую минуту я могу проскользнуть к ней в сознание и выяснить, спит она или бодрствует, злится или спокойна.
– Выпусти меня, – прошу я. – Мне лучше вернуться, пока она не пришла.
И пока не вернулся Джереми: в голове такой хаос, что мне трудно даже разговаривать, не то что сочинить правдоподобную ложь.
Деклан отключает электричество и сует треугольный пульт в карман черных брюк.
– Повторяю, будь осторожна. Ты слишком много для меня значишь. Не хочу, чтобы ты совершила какую-нибудь глупость и сорвала наш план.
Он – первый человек, который беспокоится о моей безопасности, а не об исправности дорогостоящей игрушки. Я это ценю, хотя мотивы у него корыстные.
– Постараюсь вести себя осторожно.
Деклан закрывает за мной дверь, и я поднимаюсь по лестнице, с трудом волоча ноги. Не хочу возвращаться в сэйв: это значит опять сидеть без дела и мучиться разъедающими душу вопросами, пока они не толкнут меня на какую-нибудь глупость. Например, проверить теорию Деклана на собственном геймере.
Я вхожу в бар и, приникнув лбом к двери в подвал, запираю ее на все замки. Я пытаюсь отогнать мысли о том, чтобы подчинить Оливию своей воле.
Расстроенная и подавленная, я поворачиваюсь, чтобы подняться в сэйв, и тут наталкиваюсь на что-то большое и мягкое. Я сдерживаю готовый вырваться крик, подавляю желание отпрянуть. Спокойно отвожу волосы с лица и поднимаю голову: мои глаза встречаются с пустыми глазами Итана.