– Клавдия, – произносит Деклан, осторожно приближаясь ко мне.
Он редко называет меня по имени. От этого волны, бушующие у меня в голове, начинают бесноваться еще сильнее. Деклан протягивает ко мне руки и кивает на «глок».
– Отдай мне, пожалуйста, пистолет.
– Он напал на меня. Изувечил. – Я слегка поворачиваю голову, чтобы Деклан смог как следует разглядеть мое ухо. – Пытался убить.
Деклан с усилием сглатывает и качает головой. Он стоит так близко, что кончики его пальцев почти касаются моей руки.
– Нет, на тебя напал сотрудник «Лан корп», который им управляет. А твой геймер это допустил. Уэсли был невластен над своими действиями. Так же, как ты.
Я дотрагиваюсь до изувеченного уха, провожу пальцами по его неровному краю. Оно не болело почти три года, а сейчас горит так же сильно, как в первые минуты после укуса.
– Деклан…
– Знаю. Мне жаль. Но искалечил тебя не он. Злиться надо на человека, который за деньги превращает Уэсли в… в это.
Деклан снова сглатывает и опускает глаза на темноволосого парня на диване, который косится невидящим взглядом куда-то вбок.
В том-то и загвоздка. Трудно испытывать ненависть не к человеку из плоти и крови, а к кому-то, кого я, скорее всего, никогда не увижу. И кто же взывает к моему голосу рассудка? Сотрудник той самой компании, из-за которой я столько выстрадала!
– Клавдия…
Деклан притягивает меня к себе и осторожно забирает пистолет.
– Ты прав, – шепчу я, уткнувшись лицом ему в грудь.
И он действительно прав. Деклан – моя ущербная совесть за левым плечом.
Он возвращает мне «глок».
– Держи крепче.
Деклан отходит в сторону, но я по-прежнему стою неподвижно, не в силах оторвать взгляда от Уэсли. Тогда Деклан осторожно берет меня за подбородок и вымученно улыбается. Эта улыбка настолько не похожа на его обычную самодовольную усмешку, что сердце у меня болезненно екает.
– Скоро все это кончится, – говорит он.
– Знаю.
Я подбираю с пола фонарик и свечу Уэсли в лицо. Его зрачки сужаются, но он не мигает.
– Итак… мы понесем его на руках?
Забавно… Мы столько раз обсуждали, как отыскать этого человека, а я даже не поинтересовалась, что будет, когда найдем. При мысли о том, чтобы тащить Уэсли на себе с тяжелым рюкзаком за спиной, меня передергивает. Я вспоминаю, как мы переносили в подвал Итана: его руки все время ударялись то о двери, то о мебель.
Отрицательно покачав головой, Деклан встает на колени, снимает пояс с инструментами и принимается что-то искать. Наконец достает устройство из нержавеющей стали, которое прежде не использовал.
И все же оно мне знакомо.
Точно такое же устройство прижимала к моей голове доктор Коста.
Я пячусь назад и налетаю на пианино. Оно издает ужасный скрежещущий звук, от которого мы оба вздрагиваем.
– Зачем тебе это? – Спрашиваю я.
– Чтобы вывести отсюда Уэсли.
– Ты будешь его мучить?
– Конечно же, нет! Что за ерунду ты…
– Не ври!
Нахмурившись, Деклан кладет пояс на пол рядом с диваном и приближается ко мне. Я отступаю в сторону.
– Я думал, ты пришла в себя.
– Эта штука у тебя в руке…
– Навсегда выведет из строя его чип. Она называется КЦЧ – конфигуратор церебральных чипов.
Я впиваюсь ногтями в ладонь, чтобы не схватиться за голову. У меня остались только смутные воспоминания о том, что делала со мной доктор Коста. Одно помню четко – боль. Жгучую, вызывающую тошноту боль, которая пронзила меня, как только я оказалась в собственном теле. Что-то эта процедура не помешала Оливии мной управлять.
– Ты привел меня сюда, чтобы я помогла тебе его убить, – еле слышно произношу я.
У Деклана отвисает челюсть. Он смотрит на меня долгим пристальным взглядом. С каждой секундой злость у меня внутри растет, пока меня не начинает трясти. Надо бежать. Застрелить его и бежать. Как только Деклан разделается с Уэсли, он, конечно же, нарушит данное слово. Нападет на меня сам или вызовет своих дружков-модераторов. Одному Богу известно, что они со мной сделают.
Возможно, он просто выдаст меня Оливии.
– Если бы я хотел его смерти, я бы позволил тебе пустить ему пулю в лоб. Я собираюсь вывести из строя его чип. Разорвать связь с геймером. Тогда Уэсли – человек, а не персонаж – Сможет пойти с нами на своих двоих. Тащить его на руках до самой границы – Сомнительное развлечение.
Меня бросает в жар. Я отворачиваюсь, чтобы Деклан не увидел моего красного от стыда лица. Когда я думаю о Деклане плохо, потом всегда чувствую себя идиоткой. Комкаю в свободной руке край футболки… надо бы попросить прощения. Вот бы он перестал все время доказывать, что я не права. Тогда можно было бы больше не извиняться.
– Это нормально, – говорит Деклан. – Задавать вопросы. Беспокоиться о других. Значит, игра не совсем тебя искалечила.
Вот бы он перестал читать мои мысли!
Выждав, пока раскрасневшиеся щеки немного остынут, я поворачиваюсь к Деклану. Он положил планшет на приставной столик таким образом, что встроенный фонарик освещает голову Уэсли. Слегка раздвинув большой и указательный пальцы, Деклан тщательно измеряет расстояние от его лба до макушки.
– Церебральный чип – вещь непростая. Чтобы вывести его из строя, нужно точно определить, куда он вживлен. Иначе процедура превратится в удаление.
Я стою у другого конца дивана и наблюдаю за точными движениями Деклана.
– Эта штука, которую ты используешь… С ее помощью удаляют персонажей?
– Нет. Ее действительно можно применить для быстрого грубого удаления, но такие удаления происходят редко, и работа это грязная.
Горло сжимается. У меня не хватает духу спросить, что имеет в виду Деклан под грязной работой. Особенно сейчас, когда мы стоим в толпе людоедов.
– Для чего еще она используется?
– Для перезагрузки чипов. У конфигуратора три функции: деактивация, удаление, перезагрузка.
Может, доктор Коста перезагрузила мой церебральный чип?
– Это больно?
Деклан смотрит на меня, сощурив глаза.
– Не уверен.
Я робко приближаюсь.
– Ты можешь сделать со мной то же самое?
– Нет.
Я открываю было рот, однако Деклан раздраженно морщит нос и поднимает руку.
– Я объясню почему, когда закончу.
Сердце у меня уходит в пятки и остается там все время, пока Деклан работает над Уэсли. Отыскав на макушке у парня нужную точку и отметив ее тонкой, как игла, ручкой, он приставляет к ней плоский конец конфигуратора. На верхней губе у него блестят капли пота, плечи напряжены. Он надавливает большим пальцем на спуск. Уэсли бьется в судорогах, но Деклан продолжает прижимать устройство к его голове. Даже когда тот валится с дивана, Деклан не снимает пальца с кнопки. Он шевелит губами, беззвучно считая.
– Готово. – Дойдя до сорока, Деклан откидывается назад и садится на пол, рядом со своим снаряжением.
Уэсли лежит неподвижно, как мертвый. Я бы решила, что он умер, но его грудь слегка вздымается и опускается.
– Он выживет?
– Придет в себя через несколько минут.
Я киваю, потом подхожу поближе и прислоняюсь спиной к той части стены, что не испачкана кровью. Долгое время мы оба молчим. Наконец Деклан заговаривает:
– У тебя другой чип. И связь с геймером тоже.
– В каком смысле, другой?
– В прямом. Я знаю об этом с нашей первой встречи.
Вспоминаю, как Деклан тыкал мне в голову каким-то синим устройством.
– У твоего чипа другая структура – не такая, как у остальных персонажей. В десять раз более сложная. Сканнер даже не смог снять с него данные. Только сообщил, что ты действующий персонаж.
– Издеваешься?
Выходит, со мной еще что-то не так?
– Совершено серьезно. Придется подождать, пока мы выберемся из игры, а потом уже заняться твоим чипом.
Значит, Деклан не намерен просто исчезнуть, как только мы пересечем границу. Казалось бы, я должна испытывать облегчение, но не могу. Особенно когда он сидит рядом и говорит, что мой чип – очередная аномалия.
Я вся – Сплошная аномалия.
– Деклан, я хочу вернуться. Если бы я знала, что ты умеешь деактивировать чипы, то попросила бы тебя освободить всех моих друзей.
Его лицо становится суровым.
– Они тебе не друзья. Ты их никогда по-настоящему не знала. И не говори, будто привязалась к сидящим у них в головах геймерам.
– У тебя есть средство освободить их из игры.
Деклан фыркает:
– Возвращаться в бар – Самоубийство. Когда Уэсли придет в себя, у нас будет от силы сорок восемь часов на то, чтобы выбраться из «Пустоши». Иначе нас засекут.
Это что-то новенькое. Меня уже давно ничто не удивляет, и все же в голове появляется масса вопросов.
– Почему мы должны бежать из «Пустоши»? Ты же модератор. Ты работаешь на «Лан корп». Ты…
– Прибереги вопросы на потом, Вертью.
Я выхожу из себя. Внутри, словно яд по телу, растекается беспокойство. Какой же он эгоист! Даже не сообщил, что умеет разрывать связь персонажа с игроком. Не сообщил, что времени у нас в обрез. Но я не успеваю высказать всего этого Деклану, потому что Уэсли приходит в сознание.
Деклан поспешно вскакивает на ноги. Я прикрываю рукой ухо и вжимаюсь в стену, понятия не имея, чего ожидать.
Уэсли перекатывается на спину и устремляет взгляд на Деклана. Грудь у него ходит ходуном, и он… смеется.
– А ты потолстел, – хрипло произносит он.
Деклан расплывается в улыбке и пожимает плечами:
– И что? Зато ты – вылитый труп.
Я с ужасом наблюдаю, как людоед Уэсли с трудом принимает сидячее положение. Они с Декланом смотрят друг на друга. Почему Деклан не связал его, не принял никаких мер предосторожности? И почему, черт побери, они оба ухмыляются во весь рот?
Уэсли – пропавший персонаж, последнее задание Деклана перед уходом из «Лан корп». Я твержу это снова и снова, почти не дыша и молясь, чтобы что-нибудь поскорее произошло.
Уэсли смотрит в мою сторону с полуулыбкой, от которой меня пробирает до костей. Не потому что он людоед и напал на меня три года назад. Просто я видела эту улыбку много раз – дерзкую, самоуверенную.