– И делает практика Воином.
– Верно. Это, конечно же, обнаружилось. Возможно, простой цветок ему бы и простили, но водопад был слишком ценен. Обычных штрафников полно в нулевом. Каждый поселок, получивший вторую звезду, получает и подобного учителя, как символ, что они превысили порог населения. Но Орикола выкинули в нулевой с приказом загнать в самую глубокую дыру.
– Я удивлен, что его не казнили, – пробормотал я себе под нос, но мама услышала и ответила:
– Разве его каждодневные мучения не стократ хуже смерти? Он просыпается с мыслью о том, что ему больше никогда не стать Воином, и не может уснуть из-за нее же. Думаешь, почему он хлещет пойло?
– А как же его слова о надежде? – скривил я губы в усмешке. Я, возможно, несправедлив и жесток, но я тоже был беспомощен, но выход нашел, пусть и не сразу. А он уже годы хлещет пойло и плачется ученикам, что они тупые и все делают неправильно.
– Тут дело в такой тонкости: если ученик подобного штрафника проходит экзамен, то учитель получает право переехать в поселок выше на одну звезду, – подтвердила мои догадки мама. – Но почему учителя появляются впервые в двухзвездных поселках?
– Э-э-э, их мало? – предположил я.
– Нет, не настолько, первый пояс может загнать сюда любое количество штрафников, было бы желание, – опровергла мама мой ответ. – Просто сравни шанс воспитать десять звезд из сотни детей или из пяти?
– Выходит, Орикол действительно попал в самую глубокую дыру, – покачал я головой, изображая сочувствие.
– Ты забыл, что Зариус был умным человеком, – заулыбалась мама.
– Точно, – я даже хлопнул в ладоши от догадки. – Ведь он планировал быстро получить две звезды поселку. Получается, он изрядно обманул того, кто назначил сюда Орикола.
– Верно, – с довольной улыбкой ткнула в мою сторону пальцем мама. – Не знаю, как Зариус узнал об Ориколе, не знаю, что он там врал в Арройо и кому заплатил. Но куш Зариус сорвал огромный.
– Куш? – вот тут я опять не понял. Какой куш был в этом алкаше?
– Сын, я видела сотни штрафников, сосланных из самых разных городов и кланов. Я слышала сотни их историй. По большей части они простые неудачники, не способные к Возвышению, совершившие преступления, за которые им назначили наказание в нулевом. Редко, очень редко их Возвышение было выше двух звезд. Всем, кто выше, и в первом поясе находят применение.
– А что значит было? – уточнил я. Это она об их росте уже здесь, после наказания?
– Штрафникам уничтожают средоточие, так, как и Ориколу, или блокируют, если вина не столь велика и наказание предусматривает возвращение обратно в первый. И стирают из памяти техники, которым их обучили, – удивила меня мама жестокостью наказания, но тут же объяснила его причины: – Чтобы они никогда не могли сравниться в силах с проверяющими Воинами из первого.
– Подожди, – я нахмурился, вспоминая ее старые слова, – а зачем вы тогда платили золото Ориколу за знания о техниках?
– Ах, – с досадой махнула рукой мама. – До каких глупостей только не договорятся за третьим кувшином мужики без присмотра. К тому же он клялся, что печати запрета касаются только техник ордена. И у него есть одна, ими не стертая, потому что им не принадлежала.
– И? – я догадывался из прошлого разговора, что Орикол соврал, но все же интересно.
– Техника была, – неожиданно признала мама, изрядно удивив меня. – Но она была не начального, а среднего уровня, и Римило просто не смог даже начать ее понимать за оставшееся ему время.
Мы долго сидели, обнявшись после этих слов, снова утешая друг друга своим теплом и молчанием, которое было пропитано воспоминаниями. Не знаю, о чем думала мама, а я вспоминал, как отец учил меня плавать и как хохотал с берега озера над тем, как смешно у меня выходит следовать его советам. А я помню, возмущался и кричал ему, что скоро утону. Но жизнь продолжается, и, услышав звонкий голосок играющей Лейлы с улицы, которая что-то втолковывала своей кукле, мама отстранилась, долила нам свежий отвар душицы и продолжила рассказ:
– Я скажу больше, у Орикола и без этого был шанс уехать отсюда. Если бы уж ему не понравилось здесь в будущем.
– Не понимаю. Какой шанс? – наморщил я лоб. – Ты же сама говорила о пяти и сотне?
– Мы с него и начали разговор, – намекнула мама.
– Рикто? – недоверчиво спросил я.
– Верно. Сын Зариуса, – наконец-то я узнал, что он сын бывшего главы деревни. Тот, чье место занял Виргл. Неудивительно, что я редко вижу его в шайке, его падение можно считать даже ниже моего. Как не удивительна становится и его правильная речь. Если уж Зариус был умен, то и сына наверняка учил, как мама нас с Лейлой. – Говорят, у него был неплохой талант, как и у Виргла.
– А сейчас он просит прощения у Орикола за свой застой, – мрачно уточнил я. Ужасная судьба, заставляющая меня вздрогнуть. Остановиться на полпути к своей мести? Надеюсь, небо не готовит мне такого испытания. Иначе можно вспомнить об Ориколе и бездонном кувшине с вином.
– Да. Это все случилось почти в один момент. Сначала погиб Зариус. Если судить по рассказу Ди, то очень странная смерть, – мама покачала головой, а ее серые глаза затуманились в раздумьях. Она медленно продолжила: – Очень похоже на случившееся с твоим отцом.
– Монстр? – удивился я и стиснул кулак.
– Очень похоже, – мама снова принялась качать головой, словно сомневаясь в своих словах. – Но я познакомилась с темной стороной Кардо. Услышала что-то там, узнала что-то здесь. И у меня все больше сомнений в его рассказе. На охоту отправились Зариус, Кардо, Ракот, Паурит, Гризмо и Закир. И двое не вернулись.
– Подожди. – Я вспомнил слова Кардо. – «Закир отдал жизнь за меня» – он ведь так сказал сыну.
– Верно. Казалось бы, это отлично подтверждает историю про Монстра. Но я не верю. Я думала над этим, но все меньше в это верю. Гораздо больше меня настораживают другие его слова: «Я на многое пошел ради твоей десятой звезды». После смерти Зариуса все в свои руки взял Кардо, который раньше был его правой рукой. Он был равен ему по силе и авторитету, и никто не стал этому противиться, даже не дожидаясь решения проверяющего Воина. А когда тот приехал, то наверняка просто спросил про звезды и оставил сильнейшего здесь на месте главы, раз уж все в деревне хорошо. Но с того момента все дела, начатые Зариусом, заглохли. Кардо не стал продолжать развивать поселение. А сын Ракота внезапно застыл в Возвышении. В отличие от Виргла.
– Действительно, странно все это, – теперь задумался я сам.
– После случившегося с отцом, когда я упорно не верила в обстоятельства его гибели, – прервала мои раздумья мама, – я поневоле погрузилась в книги о травах. Сначала я искала подтверждения своей правоте, затем источник заработка. И мне попадалась в описаниях одна поистине ужасная штука. И подходящая под мои догадки о Кардо…
Я весь превратился в слух.
– Черный гриб замкнутого пути.
– По запутанному названию я могу лишь сказать, что его нужно отдать алхимику и только тогда выйдет толк.
– Верно. Неядовитый, а просто малосъедобный из-за своей горечи гриб. Но у алхимиков для него есть простой рецепт, который может осилить любой, у кого есть гриб, горшок для варки и время…
Я невольно наклонился ближе к маме, захваченный этим рассказом.
– А толк…Толк у него один. Капли конечной выварки хватит, чтобы остановить Закалку меридианов. Как побочный результат – человек очень худеет. Тебе ничего не напоминает?
– Рикто, – похолодел я, услышав описание. – Резко остановился на пяти звездах, и он худой, даже не просто худой, а болезненно, до такой степени, что кажется, я видел его кости, обтянутые жилами через кожу.
– И я находила этот гриб на Черной горе, – тихо продолжала мама. – Теперь ты понимаешь, почему я не верю в смерть Зариуса от когтей Зверя?
– Выходит, Кардо может дать его любому? И нам? – я в ужасе подумал, не остановилось ли мое Возвышение, но затем одернул сам себя. Я прорвался всего несколько недель назад, о чем я думаю.
– Спокойнее, спокойнее, – мама растрепала мои волосы, поняв мои мысли. – Ты же не пьешь ничего из рук Кардо? Да и если бы ты начал худеть, я бы сразу всполошилась. Кхе, кхе, – закашлялась она в смущении, – ну да, мы все недавно похудели. Дарсов Виргл. Но ведь была причина? А беспричинное изменение я бы не пропустила.
– И что бы тогда сделала? – мрачно уточнил я, давая себе зарок не пить ничего кроме воды, что принес сам с реки. И не просить ни у кого фляги попить. Тем более фляги дороги и мало у кого есть. Вернее, есть чаще всего только у связанных с Кардо и Вирглом.
– Есть противоядие, – беспечно улыбнулась мама. – Чуть сложнее в приготовлении и из трех трав. Но за эти два года я сумела их все отыскать и отложила в тайник. Просто на всякий случай.
– А Рикто? – спросил я, но сам себя прервал. – Да, прости, о чем это я.
Мы по-прежнему во власти Кардо, и эти травы, вероятно, в единственном экземпляре, просто страховка мамы для нашей семьи. Если сделать противоядие и дать его Рикто, то… Даже если он будет делать вид, как и я, что его Возвышение замерло, то что делать с тем, что, избавившись от яда, его тело начнет набирать вес? Станет ли он держать в тайне нашу помощь? Поверит ли в вину Кардо за смерть отца и свое состояние? Если поверит, то удержится ли от мести до дня, когда станет сильным? Слишком много подводных камней, о которые может разбиться существование нашей семьи. Если мои еще совсем недавно призрачные планы на месть успешно осуществятся, то я помогу тому, кто пострадал от рук моего врага. Тем более что все возможности для этого у меня будут. Это все, что я могу для него сделать. Я снова повторил в памяти имена тех, кому собирался помочь в будущем. Тукто, Рикто. У них даже имена схожи, усмехнулся я про себя.
Я, отбросив все мысли и планы, с удовольствием окунулся в интересную, после полугода собирания камней, работу по укладке стен. Я в основном работал на тяжелом участке, наверняка спасибо Вирглу, где ее нужно было возводить с самого начала. Но для меня главное было не поднимать ничего тяжелого и не забывать плескать на себя из кувшина, чтобы окружающим не было понятно, что я даже не потею при работе, только от солнца, и то не