– Мама, хочешь узнать удивительную вещь, произошедшую сегодня с твоим сыном?
Теперь я встречал маму внутри дома. Ушел в прошлое ритуал помощи с переноской, оставив вместо себя небольшую горечь и тоску по минувшему. Но сегодня я даже не смог сказать простых слов приветствия, так жгло мне язык случившееся. Я едва дотянул до вечера, сдерживая себя от того, чтобы броситься в пустоши навстречу ей.
– Ха! – Мама стянула ремешок, стягивавший волосы, и мотнула головой, раскидывая по плечам светлые локоны. – Ну, удиви маму.
– Сегодня Виргл сказал, что сожалеет о прошлых разногласиях и что рад будет видеть меня на тренировках.
– Что-что? – Мама даже остановилась на полпути к висящему на ремнях рукомойнику.
– И пригласил разделить с ним мясо и квас…
Мама бледнела все сильнее с каждым моим словом.
– Мы же говорили о таком! – Мама оглянулась на дверь и понизила голос: – Ты сумел пролить его?
– Я пытался. Но там была и ловушка для проверки моего Возвышения. Ты слышала о красном небесном металле?
– Кажется, у отца была запись о нем в сборнике? – Мама придвинула плетеное сиденье и присела напротив.
– Да. Материал Древних из первого пояса. Там небольшая чаша весила сотню. Счастье, что я был под печатью. Только руку отбил, – я частил словами, захлебывался и торопился, наконец делясь хоть с кем-то своими переживаниями. – Но ты бы видела его лицо в эту секунду! Он был так счастлив, что я попался в ловушку и действительно оказался слабаком, – я рассмеялся, но смех был таким же горьким, как привкус во рту.
– Значит, пришлось пить? – Мама будто стала меньше ростом.
– Еще и тост толкнуть, – я снова смеялся, не могу ничего с собой поделать. – Мама, ты уверена в своем противоядии?
– Конечно, уверена. – Мама помолчала, вздохнула. – Насколько может быть уверен человек, ни разу его не использовавший, а только читавший описание в книге.
– Ха-ха-ха, – кажется, моя выдержка подходит к концу. – Значит, испытаем на мне.
– Не все так просто, – покачала головой мама и, протянув руку, погладила меня по голове. – Только когда мы будем уверены, что тебя отравили грибом. Противоядие нельзя пить просто по желанию.
– Как думаешь, – я сжал кулаки, – есть шанс, что это пустая тревога?
– Это я у тебя хочу спросить. Что думаешь ты?
– Нет, я думаю, это все было устроено только ради одного моего глотка, – я уже не раз все обдумал за эти часы, а маму спрашивал лишь из чувства последней надежды.
– Почему они пошли на это? Что случилось? – Мама потерла лоб.
– Я подозреваю Орму, – поделился я своими мыслями. – Я слишком быстро выздоравливаю. Видно, Кардо решил перестраховаться. Она вообще считала, что я должен был умереть.
– Что?!
Мама повысила голос, но затем спохватилась и оглянулась на дверь. Я тоже. Не хватало еще привлечь внимание почемучки. Лейле дай только повод проявить любопытство, как о всяком откровенном разговоре с мамой про наши проблемы можно забыть. Даже про травы и отлучки мамы пришлось долго и упорно объяснять ей, почему нужно молчать об этом. После этого мы все стараемся держать в тайне от нее. Итак, почти чудо, что она так увлеклась игрой со своей новой забавой – муравьями – и не прибежала в дом сразу же после прихода мамы.
– Так вот почему первые дни от меня не отходил Ракот с Гризмо. Боялись. Расскажи все подробно, желательно слово в слово, – вздохнула мама.
– Хорошо, – я тоже вздохнул и принялся за рассказ, это было не слишком трудно.
Я и раньше с легкостью запоминал те же самые книги, а теперь, после нескольких звезд Возвышения, моя память еще улучшилась. Я пересказал не только слова Тукто, но и сегодняшние события. И как ни странно, но успокаивался с каждым словом, все, что я описывал, словно отдалялось от меня, больше не заставляя переживать о своем Возвышении.
– Нет, сын, ты прав. Никакой надежды. Так, легкий налет слов, густо замешанных на презрении и насмешках, сказанных, чтобы только получить повод отравить тебя.
– И что мы выберем?
Мы обговаривали несколько выходов на этот случай.
– Сын, я бы выбрала бегство. Твой успех в Возвышении совершенно меняет нашу ситуацию. Это не то же самое, что путь сквозь пустоши с двумя беспомощными детьми. А твой талант будут рады принять в любом поселке. Даже в родном Арройо. Награда за нового Воина от земель предков слишком велика и для учителя, и для самого поселка. Даже большой поселок со звездами не откажется от еще одной поставки из первого пояса. Немного денег у нас есть, есть приличная куча трав, за которые можно будет получить нормальную цену напрямую у алхимиков. На первое время нам хватит. Но решать теперь тебе.
– Почему?
– Ты не только быстро возвысился, но и повзрослел очень быстро, – развела руками мама. – Один Паурит чего стоит. И дальше решения, которые ты будешь принимать, будут только тяжелее. Я могу лишь поддержать тебя и уберечь от ошибок. Но научиться этому можешь только ты сам. Тебе недолго осталось быть со мной. Я верю, что ты возвысишься. А я потеряла свое право на решение.
– Что? – вскинулся я.
– Нужно было уходить из деревни, как только тебя скинули. – Мама отвернулась, сгорбилась, словно в один миг постарела. – И тогда бы ты сейчас не мучился в сомнениях, был ли яд. Я ошиблась. Прости свою мать, я снова, как с Римило, подвела вас.
– Мама! Мама! – я бросился её обнимать.
– Прости, сын, – мама успокоилась, но отстранилась от меня. – Прости слабую маму, но это будет твой выбор.
Я сидел и думал. Очень непривычно оказаться чуть ли не главой семьи. На одной чаше весов спокойная жизнь в Арройо, без Кардо и Виргла. Жизнь, полная возможностей, которых я и семья лишены сейчас. На другой мучительный, полный лишений год, который ждет меня впереди. Но здесь я точно смогу отомстить. Даже если пойму, что не успеваю возвыситься к сроку.
– Мы проживем в Арройо без всяких глупостей вроде вступления в команды охотников на Зверей или Монстров? – уточнил я детали.
– Звероловы и монстробои, – мама покачала головой. – Да, если выбьем из главы подъемные для таланта, который решил осесть в Арройо, то сумеем перебиться работой попроще.
Но снова преодолеть месяц пути, чтобы успеть вернуться сюда и буквально на ходу найти способ мести? Легко, если я буду десятой звездой Возвышения. А иначе?
– Мы остаемся.
– Если ты хочешь скрыть выздоровление, – мама сжала мои руки, – то тебе придется очень, очень-очень тяжело, сын мой.
– Я догадываюсь. – Я кивнул и озвучил еще одну сторону моих размышлений: – Но иначе я подвергну не меньшему испытанию Лейлу.
– Она выросла в пустошах, – напомнила мама.
– Мама, кого ты обманываешь? Она выросла на повозке, прикрытая от ветра и обеспеченная водой и едой. Я не могу себе представить месяца пути для нее с парой фляг воды и ночевкой под небом в сезон дождей, – не согласился я, освобождая руки. – А если и могу, то просто не хочу. Целыми днями под этим невыносимым солнцем, от которого даже мне дурно? Нет!
– Ты вырос. – Мама отвернулась, скрывая слезы. А я сделал вид, что не заметил их.
– Наверное. – Я поднялся с лежанки и зарылся лицом пусть в пыльные, но так приятно пахнущие родным человеком волосы мамы. – Не плачь. Я выбрал и пойду до конца. Лишь бы книга с противоядием не подвела.
Глава 16
Это были невыносимые, кошмарные две недели. Я проклинал небеса за своё решение. Ожидание. Вот что оказалось мучительнее всего. Никакие издевательства надо мной, никакая ненависть в душе не выматывали меня так сильно, как это ожидание, полное страха и неопределенности. Принимать противоядие просто так было нельзя, нужно было получить полную уверенность, что я отравлен, и не просто отравлен, а именно Чёрным грибом. Казалось бы, просто – подожди несколько дней и, если начал резко худеть, то всё понятно. Просто подожди. Подожди. Вот это ожидание и неопределенность убивали меня не хуже самого яда. Постоянное вслушивание и всматривание в себя, поиск малейших изменений сделали меня нервным и раздражительным. Как ни горько в этом признаваться, но больше всего это отразилось на сестре.
Она, по привычке, пыталась привлечь меня в свои игры, ведь я так много времени стал проводить дома, но почему-то все меньше с ней. И вот однажды она пристала ко мне с просьбой помочь соорудить из глины Черную гору для ее муравьев. А я, я сорвался на ней. Принялся кричать. Ее слезы и испуг стали тем, что ужаснуло меня и положило конец этому кошмару. Я нашел в себе силы принять неизбежное и жить так, будто совсем не важно, что произойдет завтра. Есть только сегодня, и нужно взять для себя и дать другим столько, сколько только можно получить от этого дня.
Я просыпался и говорил себе, что этот день великолепен и нужно многое успеть сделать сегодня. Но со стороны я, наверное, стал похож на Ларга. С утра я провожал всех из дома на работы, делал домашние дела. Затем кормил вернувшуюся сестру и обязательно выделял на ее игры часа два-три. А все остальное время проводил в Возвышении, отбросив всякие мысли о яде. Наслаждался спокойствием неизбежного будущего и красочными нитями силы в своем воображении.
Момент, когда стало ясно, что я действительно отравлен так же, как Рикто, пропустить было никак нельзя. Я резко, буквально за два дня, начал худеть. Особенно это заметно стало по лицу. Щеки ввалились, несмотря на двойную порцию еды, которую я запихивал в себя через не могу. Неопределенность наконец закончилась. Будущее неизбежно наступило. В тот вечер мама плакала, глядя на меня.
– Ну что ты? – утешал я, гладя ее по голове. Под мышкой у нее сопела Лейла. – Все будет хорошо.
– Может, и будет, а вот для тебя начнется время испытания. Это будет очень сложно, поверь голодной девчонке, жившей на помойке, – мама сжала меня изо всех сил. – Я тут начала потихоньку через Ди готовиться. Одно только слово, и мы уйдем. Поверь, мы сможем.
Я понял, на что она намекает, но отрицательно покачал головой и вышел на улицу. В нашем… Нет, нужно быть справедливым. В моём глупом плане упёртого дурака был только один способ скрыть мое излечение. Это продолжать худеть, даже после противоядия. И здесь все зависело от меня. Забудьте о двойной порции еды, п