лками. Расслабься, говорю. Они меня всего лишь били. А вот тебя они убили однажды. В тот вечер я и вырвалась.
С горных вершин сорвался порыв особенно холодного ветра, и краем разума, тем самым краешком, который не пребывал в смятении, Владимир подумал, что хорошо, когда сидишь под боком у огромного горячего хомяка. Видимо, и Мив так подумала, потому что тоже уселась рядом, облокотившись на перину черного меха.
— Так совпало. Я постоянно перетирала эту дурацкую веревку, видишь рубцы? В тот вечер они были особенно злы, кажется, кто-то сел им на хвост, и эти отбросы стали подниматься выше в горы. Я на несколько минут не успела, мерзавец проткнул тебя вот этим клинком на руке, ударил в самое сердце. Пьяное чудовище. Помню, меня обуял такой гнев… Я набросилась на него, схватила и оторвала протез, ударила так, что он вывалился наружу. Следующее, что помню, — это трупы кругом. Видимо, я их всех убила. Конечно, убила — кто, если не я?
Посидели, помолчали.
— Но вот ты живой. Как?
— Магия, — ляпнул художник, не подумав и секунды. — Тут магия есть. Видишь Кузю? Это магия! И там магия была. Я не знаю, как иначе объяснить. А ты как вообще здесь оказалась?
Последнюю неделю или уже полторы Мив продолжала выживать. Она запаслась провизией, оружием, забрала себе мотоцикл и стала расширять радиус исследованных территорий, что было непросто, ибо гурхарадцы тоже ворон не считали. Ей удалось едва ли не ползком подобраться к их лагерю и установить наблюдение, не забывая о том, что ветер то и дело норовит предать. Через взятый с трупов бинокль она и увидела однажды его, Владимира, которого вели на допрос. Победив замешательство, басилп стала дожидаться удобной возможности и рискнула сегодня, когда посреди ночи лагерь горцев ожил, как растревоженный муравейник.
— Составим план действий, соберемся и уйдем отсюда. Рано или поздно собаководы нас выследят, спустимся на равнины, попробуем…
— Есть вариант получше. — Владимир передал ей восьмиугольник. — Вернемся на Землю и продолжим поиски на трезвую голову.
Темными сумерками хомяк пробирался по лесам, перескакивал овраги и трусил над обрывами, неся на себе двух всадников. Если бы в своей жизни Кузьма проявлял хоть немного такой физической активности, то щеголял бы телом атлета. По иронии судьбы, наилучшую физическую форму он приобрел, получив тело хомяка, чья геометрическая форма стремилась к идеальному шару.
Этот сосновый бор был стар, очень стар, он давно стал труднопроходимым, а ветви деревьев погружали его в густую темноту, так что внизу ничего не росло, кроме каких-то дико живучих и колючих вьюнов; вековой ковер ржавой хвои отвечал шуршанием на шаги. Кузьма упорно продирался через повалившиеся стволы, искал тропки и загодя примечал овраги. Холодало.
Наконец навигатор вывел их к цели, но врат соискатели не обнаружили.
— Неужели надул? — выдохнул Владимир вместе с парко́м.
— Что?
— Тот парень, который поменял эту шутку на два моих рисунка. Я же тебе говорил.
— Да, но, — Мив виновато пожала плечами, — когда я увидела этот кусочек технологий, как-то перестала слушать.
— Ты довольно часто отвлекаешься для профессионального исследователя иных миров. Хотя, возможно, это я плохо на тебя влияю. В общем, там был этот парень с золотыми волосами, который говорил, что он торговец из какой-то торговой империи…
— Подожди, подожди, золотые волосы? А глаза? А серьги он носил?
— Так ты слушала или нет?
— Эдвард Д. Аволик, Господин Блеск, великий оборотник Оборотной Империи, лорд-инвестициарий. Один из виднейших оборотников Метавселенной, вазари, который может купить и продать абсолютно все. Включая значение слова «все». Это с ним ты встретился в этом мире?
— Очень похоже, — медленно произнес Владимир, которому показалось, что басилп пришла в состояние крайней нервной возбужденности.
— Невероятно!
— А чего такого?
— Влад, это очень видная фигура! Нас заставляли учить досье подобных личностей, которые мотаются между мирами на профессиональной основе! Получить в консультанты одного из них считалось бы великим прорывом!
— Я нарисовал ему портрет местной официантки. Не хочу думать, что он будет с ним делать… хотя, наверное, тут можно сказать, что по себе людей не судят.
— Невероятно… Репутация этого оборотника стоит дороже всего этого мира, а значит, этот навигатор работает.
Миверна решительно пошла к краю глубокого оврага, почти пропасти, опасно наклонилась над туманной пустотой и громко рассмеялась:
— Похоже, нам придется спуститься!
Надо было обладать очень развитым воображением, чтобы представить, как межмировые врата Лаисенда оказались заключены в объятия земли, на которой вырос лес. К сожалению, никто из соискателей им не обладал. Спустившись в овраг, земляне и басилп оказались перед аркой, чье основание было засыпано сухой глиной. Миверна Янг сразу принялась счищать слой грязи там и тут, ища заветное углубление для вызова терминала.
— А ведь через них мы сюда и ввалились, — тихонько произнес Кузя. — Ворвались, распространяя вокруг пьяный угар кутежа. А потом разошлись. Кажется, ты пошел отлить и не смог вернуться.
— Это послужит нам уроком.
Хомяк не сдержал смешка.
Наконец из земли, словно диковинный цветок, поднялся терминал набора адреса, и Миверна замерла над ним.
— Ну?
— Минуту. Пытаюсь вспомнить адрес.
— В смысле?
— Я не знаю адреса Земли, Влад. Когда меня преследовал реверант, я отдалась на милость удаче и просто колотила по терминалу, пока не получился проход.
Земляне переглянулись. Учитывая, сколько комбинаций можно было составить из доступных Знаков, и сколь ограниченное число адресов подходили к одним конкретно взятым вратам, удача Миверны была просто космической. Впрочем, в этот раз ей повезло вновь. Получив восьмиугольник с выведенным на экран адресом Земли, она посветлела ликом.
Пока врата оживали, собирая в своих черных гранях силы, пошел снег, грациозный и пушистый.
— Интересно, откуда они берут энергию? Внутри батарейка?
— Этого никто не знает, — ответила басилп, глядя, как снежинка падает на подставленную ладонь. — Технология стара как время, сам материал врат практически неразрушим, а главная теория гласит, что колоссальную энергию они берут из Пустоты. То есть из небытия. Научный корпус Басилптесты пока что не в силах ни подтвердить, ни опровергнуть эту теорию.
Невидимая волна, похожая на дуновение теплого ветра, окатила их, и внутри арки врат вспыхнул проход. Троица сделала шаг вместе.
И они действительно вернулись на Землю, и ничто не пошло не так. Правда, Кузя вновь стал маленьким, но в остальном это был успех. Миверна улыбалась, хомяк бегал кругами, а Владимир… Владимир был простым человеком. Никакие из его прежних способностей не вернулись. И не успел он в полной мере осознать это, как мировое время остановилось для всех, кроме него и Кузьмы.
В пещеру спустился Владимир.
Их стало двое: один в драном смокинге, измазанном грязью и засаленном до упора, а второй — в повседневной одежде человека двадцать первого века, с тлеющей сигаретой в одной руке и стилусом в другой.
— Я верил, что вы сможете. Кузя, как дела? В принципе, можешь не отвечать, сейчас сам узнаю.
Владимир указал на другого себя стилусом, дернул рукой — и Владимир в смокинге пошел волнами. Его тело распалось на поток светящихся частичек и втянулось в глаза Владимира. Затем единственный оставшийся Владимир тоже пошел волнами и превратился в поглощенного. Оглядев себя, он занял место между хомяком и басилпом, отщелкнул в сторону сигарету и нажал на кнопку стилуса. Время пошло.
— Какого…
— Кузя, потом, не палимся.
Миверна ожила.
— Никогда не думала, что возвращение куда-то, кроме дома, буду ощущать, словно возвращение домой.
— Нам дико, дико повезло! — задыхаясь от накативших эмоций, сказал художник. — Смотри, и Кузю ужало до нормальных размеров! Фух! Это невероятно!
— Надо пройти санитарные процедуры, — заявила Мив.
— Мне тоже. А потом написать доклад. Собачьи всадники, подумать только! Но потом отмечаем!
— Непременно. Но без алкоголя.
— Австрийский штрудель со взбитыми сливками и чай с чабрецом.
Басилп первая покинула залу.
— И вот что это все сейчас было?! — спросил хомяк.
— Хм?
— В прямую кишку себе хмыкни, Владик! А ты вообще Владик?!
— Конечно Владик, кто ж еще?
Художник запустил пальцы в сальные волосы, поморщился и вновь принял нормальный вид. Достал сигарету.
— Когда мы пошли миры открывать, я не прошел, Кузя. Вернее, я подумал, что не прошел, но из полученных только что воспоминаний понятно, что прошел. Но вот я, который перед тобой, остался на Земле. Сначала возмутился, запустил врата вновь, и опять же меня не пропустило. Тогда я созвал консилиум ведущих физиков и фантастов-футуристов. Собравшись, они напились, и из их пьяных теорий получилось, что я, как личность вселенского масштаба, не могу эту самую вселенную покинуть. Я привязан к этой реальности намертво, Кузя. А вместо меня на ту сторону проходили мои обычные копии. Первая, которая вернулась и соединилась с основным мною, и вторая, которую убили. Такие вот баклажаны. Пока вас не было, я дежурил здесь, если хочешь знать, места себе не находил, но чего-либо сделать отсюда не мог.
Посадив Кузьму на плечо, Владимир поднялся из обители врат и вышел под открытое горное небо. Теперь он смотрел вокруг несколько иным взглядом.
— Так что тот Владик, с которым мы прошли через огонь и воду, теперь…
— Это я. Это был я, только без сил. Все воспоминания и ощущения теперь здесь. — Художник постучал себе пальцем по лбу. — И собаки, и путешествие, и золотой человек. Все со мной. Единственный, кто умер, — это тот я, который попал в Лаисенд один. Бедолага. Вот что бывает, когда неподготовленный землянин начинает попадать, куда ему не следует попадать. Никаких гор золота, красоток и карьерного роста. Тебя просто пытают до смерти первые же попавшиеся дегенераты. Суровая и логичная истина — кто бы знал!