Корабль врезался в защитное поле Мултакара, толкаемый арканой Новорожденного бога и притягиваемый ядром. Вторая из боевых лун могла открыть огонь, но командование не позволило этого, так как все корпоративные чиновники сосредоточенно следили за полем и боялись влиять на него каким-либо образом. Оно дало слабину. Изуродованный дредноут рухнул на черный шар, вспарывая покрытую инеем металлическую поверхность. Захватчики оказались внутри.
Некоторое время Мартабах не был уверен в том, что все еще жив. Он флегматично плескался в черном мире, что прятался за его черными глазами, отмечая боль от множественных повреждений. Потом смертоносец все же пришел в более-менее полное сознание и обнаружил, что его куда-то тащат.
— Мы приземлились?
— Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании, можете отстегнуть ремни и запихнуть кишки обратно в свои полости.
— Надеюсь, с багажом не напортачили. Где мой молот?
Каос Магн рывком поставил бывшего ученика на ноги и вернул ему оружие.
Вокруг царила удивительная тишина и, если на то пошло, почти полная темнота. Единственными источниками света являлись крошечные светоэлементы, встроенные в пол, которыми местные инженеры, видимо, расчерчивали пригодное для движения пространство. Халл успел прилично оттащить смертоносца от точки вхождения корабля в Мултакар.
— Почему нас еще не пытаются убить?
— Подожди, подожди. Скоро начнут пытаться. Мы пробили скорлупку, но до желтка еще далеко. В данный момент этот крошечный сектор тюрьмы поврежден, его охранные системы восстанавливают, к месту крушения стянуто множество ремонтников и вооруженных надзирателей. Пока они там, мы можем немного перевести дух.
— Ясно. Что потом, выпустим заключенных и под аккомпанемент бунта прокрадемся к нашему человеку?
— Было бы неплохо… — В темноте чиркнула зажигалка, и Каос прикурил сигару. — Но нет. Оглянись, как думаешь, где мы?
Мартабах видел лишь стены, ровные и черные, возносившиеся ввысь на десятки километров.
— Не знаю.
— Мы в тюрьме, мой бывший ученик. — Каос поднес горящую зажигалку к стене. — И мы окружены заключенными.
На первый взгляд казалось, что стены облицовывала черная плитка с очень тонкими, не промазанными раствором промежутками между бесчисленными одинаковыми квадратиками.
— Что ты знаешь о Мултакаре?
Мартабах пожал плечами:
— Главная тюрьма Корпорации. Большая, скучная. Кто попадает в Мултакар — пропадает навсегда.
— Значит, то же, что и все. А теперь ты знаешь, что вокруг нас нет стен, лишь сложенные идеальным образом ККП — кубы компактного пространства. Эргономика головного мозга в термальной стадии. Корпоративные ублюдки сворачивают заключенных в эти малюсенькие штуки, погружая их в состояние сна. Очень удобно. Места занимают мало, вреда не представляют, пищи и ухода не требуют. Технология несовершенна, размер тел, пригодных для сворачивания, ограничен, а иногда бедолаги не засыпают. Представляешь, каково это, быть свернутым в несколько десятков раз и засунутым внутрь? Постоянная темнота и тишина, постоянное давление стен со всех сторон, невозможность шевельнуть и мускулом. И одиночество. Так что порой, разворачивая того или иного бедолагу, чиновники обнаруживают, что он окончательно обезумел. И сейчас мы всего лишь на одном уровне, а под нами много таких уровней.
Мартабах задумчиво обвел взглядом бесконечные «стены», состоявшие из живых существ, с которыми жизнь обошлась не лучшим образом. Интересно, сколько из них сейчас агонизируют?
В дальнем конце прохода вспыхнул и стал приближаться яркий свет, послышался громкий скрежещущий визг. Каос достал револьвер и выстрелил.
— Нас обнаружил надзиратель, скоро их здесь будет так много, что не пропихнуться. Двинули!
— Как мы найдем нашего человека среди всех этих кубиков? Интуиция?
— О, он не в ККП! — рассмеялся Каос, выпуская еще одну пулю. — Хотел бы я посмотреть, как они свернули бы его в кубик! Нет, он в отдельном помещении, и я точно знаю, где оно! Десница Энэн-Ки, Аспелдакеш!
Ударом хитинового клинка серый мироходец распорол пол под их ногами, а волна арканы расширила и углубила брешь, чтобы нарушители упали на нижний уровень. И так повторялось из раза в раз. Ревели тревожные сирены, и надзиратели слетались к чужакам с умопомрачительной скоростью, а те, отбиваясь, пробирались все ниже.
Надзиратели не были людьми или хотя бы гуманоидами, они являли собой корпоративных модификатов — искусственных синтетических тварей, специально модифицированных для несения строго определенной службы. Живые существа, сращенные с машинами, снабженные множеством металлических ног и жутким оружием, прекрасно перемещавшиеся во мраке. Каждый надзиратель являлся набором серпов, когтей, жал, буров и боевых лазеров с автоматическим наведением, издававшим мерзкие биологические звуки и резавший уши визг механических частей.
Наконец они попали на уровень, который отличался от всех предыдущих: там не наблюдалось ни кубов, ни злобных тварей, охранявших проходы меж ними. Вместо этого мироходцев ожидала армия боевых машин, вооруженных по последнему слову, и тысячи турелей, которые составляли все пространство потолка.
— Уже близко!
Автоматическая армия ожила и стала надвигаться, непрерывно поливая огнем, а сверху, из проделанной в километрах над полом дыры, градом валили надзиратели, преследовавшие Каоса и Мартабаха с упорством ищеек. В то же время автоматы расценивали синтетических уродцев как нарушителей и переносили часть огня на них. Внезапно охранная система Мултакара стала пожирать сама себя, словно пораженная аутоиммунным заболеванием.
— Вот это цирк! — радостно проорал Каос, широкими шагами несясь через поле боя к титаническому столпу, который протянулся от пола до потолка в самой середине этого громадного отсека. — Не отставай, мы уже почти добрались!
Монументальные створки со скрежетом разъехались, когда серый мироходец развел руки, пропуская бывшего ученика, и громыхнули за его спиной.
Они оказались на дне вертикального колодца высотой метров под сорок-пятьдесят. В круглом зале царил мягкий свет и присутствовал, пожалуй, единственный заключенный Мултакара, которого не завернули в ККП.
Если посмотреть на плод гранатового дерева снизу, можно увидеть чашечку с высохшими тычинками. Когда плод еще оставался цветком, то были живые органы растения, но стоило ему созреть, как чашечка стала всего лишь напоминанием о цветочной жизни. Так же обстояло и с заключенным — его человеческое тело казалось и было сухим и ненужным придатком к монументального размера голове, величественно возносившейся ввысь и расходившейся в стороны. Громадный голый череп сильно вытянутой формы, верхняя часть которого, казалось, просвечивала, словно отдалялась от понятия материальности. Там же то и дело вспыхивали бледно-голубые искорки. К черепу тянулись многочисленные кабели и провода, а ноги заключенного не касались пола.
— Скажи, бывший учитель, мы что, проделали весь этот путь, чтобы освободить Брэйнвига?
— Не в бровь, а в глаз.
— Будь я проклят. — За этой спокойной фразой Мартабаха могла бы крыться буря эмоций. Но не крылась. — Почему ты меня не предупредил?
— Сюрприз хотел сделать.
— У тебя получилось. Он нас слышит?
— Возможно. — Каос почесал когтем кончик носа. — Но это не очень важно сейчас, пока он подключен.
Через несколько секунд тишины Мартабах обернулся.
— Нам не стоит как-нибудь заделать дверь? Снаружи армия.
— Нет, сейчас это уже не нужно. Из парочки сумасшедших, вломившихся туда, куда никто не рвется попасть, мы переквалифицированы в парочку очень опасных индивидов, у которых в руках бесценный заложник.
— Это он-то? Брэйнвиг?
— Он самый. Сейчас начальство этого мира в срочном порядке пытается связаться с вышестоящим начальством, чтобы понять, как им теперь поступить. Врываться сюда они побоятся, не дай Амон-Ши поцарапают эту бренную тушку.
— Я не понимаю. Ты говорил, мы идем за каким-то Эл… Элдридж…
— Его имя Элджернон Киз. Так его звали до того, как он стал печально известен под именем Брэйнвига.
К некоторому своему удивлению Мартабах заметил в бывшем учителе проблеск неподдельной грусти.
— Я рассказывал тебе, Марти, как однажды побывал в плену у Корпорации?
— Нет.
— Хм, странно.
— Ты рассказывал свою байку о тупом царе Жеврии миллион и один раз, но ни единым словом не упомянул о том, что был в плену у Корпорации.
— Что ж, значит, настало время. — Серый мироходец присел прямо на пол, не чинясь. — Нас хорошо потрепали, а в ногах, как известно, правды нет.
Поразмыслив немного, Мартабах решил сесть тоже.
— За свою долгую жизнь у меня бывали взлеты и падения. Не всегда удавалось пройти по неприятелю катком, как мы сделали с тобой сегодня. Порой я оказывался так сильно бит, что не оставалось сил ни на что. Однажды в таком состоянии меня нашла исследовательская экспедиция Корпорации в одном отдаленном мирке. Они искали там полезные ресурсы, но нашли меня. Наложили в штаны от радости. В мир прислали шаттл, полный ученых и солдат, меня погрузили на борт и переместили в один из секретных исследовательских комплексов, где корпоративные гении разрабатывали новое оружие. Они уже тогда начинали интересоваться арканой, хотели поставить на вооружение и ее.
Ученые поместили меня в большую колбу и травили, чтобы не дать телу исцелиться, а воле окрепнуть. Многого я от них натерпелся, перечислять не буду, но именно с тех пор ненавижу нимротов. Вижу этих бледных тварей и так и хочется забуриться пальцами им в потроха… В общем, там я познакомился с Элом. В отличие от многих других уборщиков, Эл не был ни дроном, ни модификатом. Он был простым умственно отсталым парнем, рожденным у пары работников низшего звена. Корпорация любит использовать все ресурсы, поэтому со временем кадровый отдел принял паренька на работу. Он с трудом писал и читал, но зато прекрасно справлялся с уборкой и ввиду своей безобидности заслужил очень высокий доступ.