С прошлого раза здесь много чего поменялось, не без моих стараний, естественно. Снега в трубе больше никакого не было – чистейший лед. Видно весь снег взрывом снесло, и он теперь над Гидрой летал.
Были в том и плюсы – теперь я не проваливался и видел из чего состояла Гидра в этом месте. И состояла она точно не из одного льда! Не врали, оказывается, ученые. Лед был по бокам, а внизу был камень. Коричнево-красный камень, что-то вроде базальта. А может и не вроде.
Когда я сюда залетал, размер трубы спокойно позволял мне это сделать, я не особенно обращал внимание на детали. Приземление на астероиде в плане пилотирования та еще задача. Вроде и гравитации нет, а разбить технику можно в два счета. Кинетическая энергия не гасится ни за счет атмосферы, ни за счет преодоления гравитации, так что, если зазеваешься, вся ударная сила придется о поверхность, ты отскочишь, как мячик и еще обо что-нибудь твердое затормозишь где-то в другом неподходящем месте, типа скалы, самым неподходящим местом. Сами понимаете, шансы на сколь либо успешный исход приземления при таких действий стремятся к нулю.
Энергия, энергия – вот только что сейчас меня интересовало – 19%, слишком мало для раскачивания. Подключился к аккумуляторам модуля, чтобы выжать из них все остатки, только толковой зарядки уже не вышло.
Был вариант вынуть один из двух аккумуляторов и взять его с собой. Это могло дать мне минут пять форы. Оба вынимать было нежелательно, чтобы не обесточивать полностью модуль, потому что потом я его могу и не оживить вовсе, а он мне точно еще понадобится. Ну и таскать два аккумулятора было той еще задачкой даже для техскафандра. К тому же это еще и дополнительный расход энергии, даже на перетаскивание одной здоровенной батареи, не говоря о двух.
Брать или не брать аккумулятор – вот в чем вопрос. Силы тяжести здесь не было и 200 кг веса поднять я и сам мог одной рукой. Но инерция такого снаряда была очень внушительной, а ведь двигаться мне предстояло быстро. С этой металлической чушкой я стану жутко неуклюжим, как перегруженный грузовик, едущий по льду скользкой дороги на летних шинах: ни вменяемого разгона, ни торможения. Короче говоря, я решил отказаться от этой затеи. Проблем много, толку мало. В модуле он мне больше пригодится. Ведь вынуть штатный аккумулятор, тоже та еще проблема. Можно много чего переломать. Но еще большей проблемой будет засунуть его адекватно обратно, чтобы все снова заработало.
Я выбираю скорость и маневренность. Скажем так, как в вестерне – быстрый или мертвый. Посмотрел еще раз на модуль – стоит нормально, никуда не денется. Да и снаружи его не особенно видно. Плюс темный цвет базальтового основания поверхности совсем уж делал это место мрачным. Солнце сюда сейчас не попадало вовсе. Даже с учетом сверхчувствительного электронного зрения, ничего толком здесь не было видно. Темно, как в жо… Раньше хоть желто-коричневый мерзкий снежок подсвечивал, было хоть как-то поярче. Теперь же грунт был темный, небольшая дымка стояла, которая тем не менее поглощала остатки существующего освещения, да и вообще темная сторона, все это производило впечатление какого-то антиада. В аду хотя бы тепло, говорят, а здесь же просто жуть как холодно.
Еще дальше и дольше раздумывать и рассуждать было некогда. Счетчик уже отщелкнул 18% – как же мало! Постараюсь сэкономить – рвану на реактивных ускорителях, чтобы заряд на механическое движение не тратить. И никаких прожекторов, как в плане экономии, так и в целях маскировки. Свет в этих краях вещь редкая, внимание привлекает так же, как и тепло, по-видимому.
Спускаемый модуль стоял примерно посередине трубы. Двигаться я решил по старому проторенному маршруту, так как он представлялся мне наиболее коротким. Да и не встретил прошлый раз я на нем ничего плохого. А вот, если двигаться через другую сторону, кто его еще знает, что можно там будет встретить. Мне сейчас не до новых сюрпризов, с имеющимися бы разобраться.
Вперед! Я подпрыгнул и во время скачка немного придал ускорения ракетными двигателями. За один скачок преодолел всю трубу. Здесь все как-то серьезно медленнее, чем на Земле происходило. Поэтому, пока летел, успел немного осмотреться, насколько позволяли сумрачные в кубе условия. И скажу я вам, кое-что интересное бросилось мне в глаза.
Похоже, кроме той злосчастной, то ли торпеды, то ли ракеты, здесь еще остались какие-то обломки. Мне показалось во всяком случае, что я увидел еще несколько металлических деталей, которые торчали, воткнутые прямо в камень. Не возьмусь судить, что конкретно я увидел, в таких условиях освещенности и общего темного фона, сложно было даже ориентироваться, но это явно были какие-то части космического корабля. Уверен.
Сейчас это место уже трудно было назвать трубой, каковой оно было ранее. Теперь это было нечто вроде кратера, вытянутого в длину. Основание каменное, бока, нечто вроде грязного льда с потеками более чистой, воды, что ли.
Камень основания был чист от мелких обломков. Там я увидел три крупных артефакта, которые не смог сдвинуть даже взрыв. А вот в боковинах то тут, то там, виднелись более мелкие детали. Так что было бы неплохо вернуться сюда с целью изучения всего этого богатства. Ведь что-то мне подсказывало, что эта техника вовсе не земного происхождения. Мы еще как цивилизация не доросли до таких масштабов. Или я чего-то не знаю.
Да и вообще, вряд ли корабль просто столкнулся с Гидрой. Возможно, это было поле какого-то древнего боя. А может и не древнего вовсе. В любом случае надо разбираться. Не ради ли всего этого сюда станцию «МИР» пригнали? Скажите мне, зачем еще в этой дыре вдруг понадобилась мощная опорная орбитальная обитаемая база? Да еще и сверхсекретная.
Ладно, мы к Юпитеру летели, потому что там спутники, ресурсы, исследования. Здесь же ровным счетом ничего такого, кроме исследований, конечно, и спортивного интереса. Просто темный вселенский морозильник. Ну ладно, может еще Плутонианский океан, а может и Харонский. Только это не точно, а что точно, огромное расстояние и нереальные сложности для миссии.
Остановился на выходе из трубы, таком остром перегибе поверхности остановился, чтобы осмотреться. Хотя до моего корабля было не так уж и далеко, его отсюда видно не было. Я уже упоминал особенности горизонта астероидов, который в лучшем случае был от силы в километре, а обычно куда ближе.
Так вот, до горизонта было чисто. И пусть я пока не вышел из темной зоны, но даже в таких условиях все прекрасно видел. Да, пыль вокруг стояла, былой чистоты космического пространства теперь не было. Это и какая-то пыль была, и иней – и все висело прямо в пространстве. Что-то вроде кольца Юпитера издали. Но здесь в темноте все это просто дымкой казалось, что теперь скрыла с небосвода Гидру. Вот удивятся астрономы, обнаружив у Гидры кольца, вот голову ведь ломать будут. Даже смешно представить.
Там, где это марево попадало в свет Солнца, а я видел панораму пейзажа как бы сверху, все пространство переливалось каким-то нереальным фиолетовым отсветом, что-то вроде радуги, но однотонной. Очень странное явление, нереальное, потустороннее что ли. И оно как раз по линии горизонта наиболее четко наблюдалось. Вот я и решил допрыгнуть именно до туда. Всего каких-то километра два по прямой будет. Мелочи.
Толчок, ускорение, лечу. Сложно даже эту траекторию параболической назвать, ближе к прямолинейной. В конце, чтобы не свалиться, да не разбиться, плавно торможу и опускаюсь. Забавно, конечно. Но тогда мне было не до этого – не обращал я на такие мелочи внимания. Часики тикали обратный отсчет энергии – уже осталось только какие-то 17%.
Для конспирации старался перемещаться на низкой высоте 5-10, максимум 10-15 метров в зависимости от неровностей рельефа. Были у меня для этого теперь некоторые веские причины. Линия предыдущего горизонта была перегибом поверхности, поэтому новую панораму я мог видеть, как раз достигая предыдущего горизонта.
С одной стороны, это было хорошо, потому что меня сложно было заметить. С другой стороны, я и сам ничего не видел дальше носа своего. А хотелось бы. Это было жизненно необходимо в наше военное напряженное время.
Но да ладно, тем временем я достиг границы света и тьмы. Хотя, со светом я погорячился, поскольку со светом здесь и в хорошие времена напряженка имелась, а с учетом пыле-снегового облака над Гидрой, свет становился теперь понятием совсем уж абстрактным.
И тем не менее, я был на границе освещенной стороны и сам я это видел. Хотя, для людей, что там темно, что тут темно, так показалось бы. Для кошки – разница на лицо. У меня же симбиоз выходит – человек-кошка: я – человек, скафандр за кошку сойдет. Ну, а местные редиски Риддики всякие – так им везде должно быть видно хорошо.
Но я пока прыгал, да летал, со скоростью, как нормальная черепашка, которая не ниндзя, вот что подумал о быстроте жизни в этих краях – местные формы жизни, если они существуют конечно, должны быть медленными, даже против меня. Жизнь имеет свойство приспосабливаться под условия окружающей среды. И чем холоднее окружающий мир, тем медленнее должны происходить процессы жизнедеятельности.
Хотя, справедливости ради, следует заметить, что данный вывод базируется на наблюдениях за представителями земной флоры, не поддерживающими постоянной температуры тела: рептилиями, земноводными, насекомыми, растениями и грибами. Зато вот теплокровные виды на холоде лишь резвее становятся, только если в анабиотическую спячку не впадают конечно. Однако в спячку впадают животные, обитающие в зонах с резкими, ярко выраженными температурными колебаниями, а практически те же самые медведи, что обитают в холодных арктических зонах, остаются активны и зимой, и летом, потому что там всегда холодно и зиму переспать физически невозможно.
Так что же следует из этого умозаключения? Что местные хищники здесь стремительно активны и вечно голодны?! Вот только этого мне и не хватало.
Пусть они лучше будут медленными. Первый вариант мне больше нравился, когда я был стремителен, а они заторможены. Так безопаснее, наверное.