Однако в моем частном случае все негативные тенденции всегда планомерно уравновешивались положительным разрешением всех этих же проблем. Причем объективных причин, кроме как моего огромного желания выжить не существовало. Не могу сказать, что я был супергероем или суперменом, которые все запросто могут сделать. Даже супергением я тоже не был. Не глуп, конечно, но и не Энштейн или Эдиссон какой.
Однако тренд все же прослеживался. Если бы я был очень верующим, то сказал, что меня ведет и помогает мне сам Бог или Ангелы его ко мне приставленные. Нет же, я не был никогда вовсе и атеистом, чтобы отвергать данное предположение. Более того, скажу, что именно оно сейчас и доминировало в моем мозгу. Вот именно потому, как настоящий ученый, пытался я дать всему разумное объяснение или найти доказательство, подбирая и сортируя факты в пользу этой мысли или же противоречащие ей.
Только вот однозначного объяснения все-равно не получалось. Главное было совершенно непонятно в чем цель всей этой неразберихи. Почему я здесь, почему я один, почему все идет так непросто, зачем мне все эти испытания и почему в итоге я их не заваливаю, чрезмерно загадочным образом выходя сухим из воды, причем из таких уж водоворотов, из такого уж болота, что, казалось бы, выхода оттуда в принципе не существует.
И главный вопрос – зачем это все надо, если мне отсюда реально никак никогда не выбраться?! Исследование ради исследования? Ну, это точно бред. Когда-то и до этих мест доберутся и без меня исследуют, это не есть такая уж проблема – лишь вопрос времени, не более того.
Опыт надо мной поставить в целях определения границ возможностей выживания человека во враждебном космосе? Тоже вряд ли. Военным это, несомненно, было бы очень интересно, только технически они на такое вряд ли пока были способны. Для Бога я даже не был песчинкой в огромном-огромном океане – интерес к таким экспериментам с его стороны также маловероятен.
Так в чем же смысл? Я понимаю, что задаюсь сакраментальным вопросом философии не имеющем однозначного ответа, но в моем конкретном случае этот вопрос был более практическим, нежели, просто так, философский вопрос за жизнь. Ничего ведь просто так в этой жизни не происходит, тем более, столь уж экзотические вещи, как со мной творятся. Слишком специфический опыт, чтобы просто так, ради фана. И раз так, то есть какая-то цель. И цель эта, судя по затратам энергии и времени на реализацию всего проекта, очень даже серьезная должна быть.
Вопрос – какая? Какая здесь вообще цель может быть, кроме того, чтобы продержаться чуть дольше любой ценой? Финал все равно для всех один, что здесь, что там. И если финал один, то в движении до финала есть варианты. Только я вот здесь для себя вариантов особых не видел. Только вперед и только по прямой. И будь, что будет.
Что до «Закона Мерфи», то он здесь точно работал. Но работал и обратный ему закон. Не знаю, как он называется и формулировал ли его кто-то до меня, но суть в том, что здесь я стал по-настоящему верующим человеком. Не религиозным, потому что ни одно молитвы даже наизусть не знал, а верующим. Теперь я перед самым маломальским делом просил Бога о помощи. Просто от души, обычными человеческими словами, мысленно. И вот что я заметил. Я чувствовал, что мои просьбы слышат и помощь приходит.
Не поймите неправильно, манна небесная мне на голову не сыпалась и жизнь здесь не сахар вовсе была, как и перспективы моей участи. Но я чувствовал, что вошел в резонанс с системами более высокого порядка, кои были непонятны моему восприятию. Я шел по тонкому лезвию бритвы, но все шел и шел. Закон подлого Мерфи отрывался на мне, как только мог. Все что могло только пойти не так, обязательно не так и шло. Но несмотря на это, я непонятно какими путями, которых и вообразить порой даже невозможно, выпутывался из передряг и, даже более того, шел по пути развития, а вовсе не упадка. Жизнь преподносила за каждую решенную проблему новый подарок судьбы, который расширял горизонты моих перспектив и возможностей.
Это точно нельзя было отнести только на мощь моего личного интеллекта, усилий воли или повышенного трудолюбия. Больше походило на сюжет фильма «Невезучие». В этой схеме было что-то еще, не поддающееся логическому трехмерному осмыслению.
Я чувствовал за всем этим что-то большее, точнее очень большое, то, что гораздо мощнее разума человека. И это нечто вело меня единственно верным путем, среди рифов и штормов моего бытия. Путем, который человеку не отыскать. Это точно. И я теперь был точно уверен в этом.
Да и еще. Я вовсе не чувствовал себя марионеткой в сильных руках. Свобода воли полностью оставалась со мной, и я ей всецело пользовался. И меня никто в этом не ограничивал. Более того, всемерно поощрял именно такое развитие.
Устал сильно, глаза мои, даже не заметил как, сомкнулись и я уснул. И видел сон, тот сон, продолжение которого так хотел видеть…
Парни совсем зашивались и напоминали волноломы в шторм, среди бурлящего враждебного моря. Бусурмане на них то набегали волной, разбивались брызгами мозгов и отступали. Но только лишь на краткое мгновение. И все повторялось снова. Разве что, это враждебное море что-то совсем не мелело.
Думаю, они может не так и легко, но верно справились бы со временем. Однако мое внимание привлекло другое. На подмогу вражеской мелочи спешила НЕ МЕЛОЧЬ, а именно, всякие уроды-переростки, которых в двух словах и не опишешь. И если они присоединятся к остальным, ничего хорошего не получится. У нас, само собой. А парни-то в пылу боя этой беды не замечали!
Пора было вмешаться! Пускай ребята с мелкими, но многочисленными упражняются, а я поскачу, попробую, крупняк притормозить. После победоносного воздушного боя я находился в такой эйфории, что не особо и задумывался, как я один с ними справлюсь. Желал с импровизировать, победить, порвать этих орков-гоблинов.
Вскочил на Коня, и мы рванули по прямой с горки. То есть по воздуху, по прямой линии с вершины холма, над головами этой тьмы-тьмущей. Ну снесли пару-тройку вражеских рогов, сотен рогов, то есть, конечно. Вы же понимаете наши оптовые масштабы. И практически достигли монстров. И вот тут я маленько спустился с небес на землю. Образно, конечно!
Их было аж четыре штуки. И выглядели они несколько устрашающе. Да еще и крупнее меня раза так в три, что в высоту, что в ширину. Про трехкратный вес в кубе уж и не говорю. Пожалуй, погорячился я со своим эгоизмом-героизмом. А делать-то теперь что прикажете?! Не бежать же от них?! Да и Конь мой не тормозил. Похоже, смелости и отваги у него было по более моих!
Монстры растянулись таким полуклином. Мы налетели с хода на самого первого, что двигался в центре. Это был такой здоровенный неандерталец, как в школьном учебнике, только заметно крупнее. Он ехал на таком же, как из того же учебника, рыжем и волосатом мамонте со здоровенными бивнями. Чтобы вы оценили истинные размеры этой парочки, представьте слона в зоопарке. Так вот мамонт в три раза здоровее был – пару этажей в высоту плюс цоколь. А этот туполобый неандерталец в руках держал дубину, которая была ничем иным, как вырванным с корнем огромным деревом, от которого он крону обломал ровно посередине ствола.
А я что?! Ну, маленько покрупнее обычного человека, пару метров с хвостиком роста, да пару сотен килограммов веса. С точки зрения человека, Коля Валуев в юности, пока в депутаты не подался, и то повыше и поздоровее был, наверное. Но так даже не два же этажа ростом! Не говоря уж про его три.
Зато я двигался быстро, практически молниеносно за счет неслыханной мощности моих новых мышц. И в этом был мой главный козырь. Давид против Голиафа. Не знаю, сколько уж у моего Голиафа пальцев было, не успел в пылу боя посчитать. Я, как будущий царь Давид, целился в лоб. Вот только в отличие от Давида, пращей пользоваться я не умел, да и не было у меня ее. Зато была чудо-палица. Ну и кувалда, конечно.
Только мерзавец начал поднимать свою немеряно большую дубину, чтобы смести меня, как муху, я, как оса, вонзился в него и палицей врезал в лоб. Только к моему удивлению, палица моя отскочила от его лобной кости, как от здоровенного булыжника, никакого эффекта, кроме звона, не произведя. И я пронесся дальше.
Пока он начал разворачиваться, я уже вернулся и еще раз ему долбанул. Похоже, самая толстая кость у него была именно на лбу. Захода с третьего я это понял и сменил тактику, заходя с боку. Требовалось поскорее с ним разобраться, ведь к своему предводителю спешили остальные три великана. И если я окажусь окружен, вряд ли даже с моим потенциалом противостояние окажется эффективным.
Потому, в очередном броске, изловчился получше и попал ему ровнехонько в нос. Вот тут мутант качнулся и рухнул прямо под ноги своего мамонта. Тот в неразберихе случайно наступил ему на голову, и она треснула, как незрелый арбуз. Мозга там реально оказалось с грецкий орех, точно не больше, остальное хрящ. Мамонт испугался того, что натворил и бросился наутек, волоча застрявшего в упряжи поверженного наездника.
Отлично! Осталось еще три… И, пожалуй, эти три поздоровее змеев-горынычей будут! Только я вздохнул с облегчением первого сделанного дела, как на меня налетел следующий переросток и на самом подходе было еще пара «штучек». Положение мое становилось жарким.
Ситуацию по достоинству оценили богатыри. Им со склона холма все хорошо было видно, панорамно, так сказать. И не только им. Мне в пылу битвы не до них было. А там вот что происходило. Когда мы начали махаться с первым питекантропом, вся остальная битва замерла. Все, и мои парни, и их многочисленные противники замерли во внимании и ожидании, чем это все дело закончится.
Со стороны это напоминало гигантских размеров амфитеатр, такой вот природный Колизей, заполненный до отказа болельщиками гладиаторских боев. А что, зачем им друг друга мутузить, если поглазеть и поорать вместо этого можно.
Вот только заметил я это уже по окончании первого раунда, когда зал взорвался нечеловеческими воплями и улюлюканьем, призывающими в бой отстающих великанов. Тут в ответ на этот гвалт, ответил первый из великанов. Уж не знаю дословно, что он там орал, но явно призывал все свое воинство в бой. Струсил мерзавец, одного меня струсил. Так струсил, что у меня чуть уши трубочкой не свернулись и от головы не отпали, от этих его мерзких воплей.