— Здорово.
— Мелочи, бытовая магия. Ему это как в ухе поковыряться. Давай, сейчас с ветерком прокатимся. Хозяин любит с ветерком.
Внутри колесница оказалась просторной, но присесть было негде. Рогатый указал на днище и предложил держаться за небольшие рукоятки, установленные специально для таких вот пассажиров. Сам он предпочёл стоять по правую руку от хозяина, который взялся за вожжи.
— Путь неблизкий, ты, главное, наружу не выпади!
Овны тронулись сперва неспешно, но вскоре они уже неслись во весь опор. Трясло прилично, и в последовавшие часы тряска только усиливалась, а порой колесница так подпрыгивала, что художник отрывался от днища и, до смерти перепуганный, цеплялся за рукоятки. Наверху завывали ветер и чёрт, который, к тому же, зараза, приплясывал от возбуждения, тарабаня копытами.
Дорога под колёсами быстро бежала, а Владимир ужасно боялся задремать, когда тряска становилась спокойнее. Снаружи царила темнота, но постепенно небо светлело и абрис горных вершины проступал из небытия. Когда стало достаточно светло, Владимир рискнул подтянуться и выглянуть за край борта, о чём немедленно пожалел, — тогда как справа возносилась в высь отвесная горная стена, слева от колесницы простиралась бездонная пустота, колесо катилось буквально по краешку обрывистого серпантина, то и дело грозя ухнуть в пропасть облачного моря. То и дело вниз улетали камушки большие и малые, осыпалась часть дороги, а художник пытался совладать с ужасом.
Впоследствии он осмелился выглянуть наружу ещё раз и прежде чем упасть обратно, к невероятному восторгу увидел в небе летящего дракона. Самого настоящего звероящера о четырёх лап и двух крыл, длинношеего и длиннохвостого зверя в чешуе и костяной броне. Дракон заработал крыльями и в несколько взмахов поднялся на сотни и сотни метров, поддерживаемый ветряными потоками. Где-то там, в просвет между горами прорвался солнечный луч с востока и, скользнув сквозь него, дракон сверкнул, словно был создан из чистого серебра. Кувыркнувшись в воздухе медленно и величественно, он пропал из поля зрения.
— Там дракон! Там был дракон! — крикнул он, пересиливая ветер.
— Это Драконий Хребет, дурик, чего удивляешься? — был ему ответ. — Столько сколько здесь этих тварей не водится ни в одной части мира!
— Но это же дракон!
— Это же дракон! — передразнил чёрт. — Успокойся! Скоро устроим привал!
Вскоре открытое небо над головой сменилось тёмным сводом, колесница въехала в какую-то пещеру, или большой грот. Послышались звуки текущей воды и темнота была кромешной, пока наверху не стали появляться прорехи тусклого свечения. Потом они участились, стало светлее, проявились стены в наростах минеральных отложений. Не покидая пещерной дороги, колесница выехала в большую каверну, где с вышины нисходил водопад. Свет проникал внутрь через большую дыру в потолке.
Движение замедлилось.
— Вижу, ты ещё живой, мешок с костями. Вставай, разомнись, отлей пойди вон за тот сталагнат, но далеко не отходи, а то утащат.
— Кто утащит? Куда?
— Кто угодно куда угодно, — ответил чёрт и присоединился к своему хозяину, который расхаживал вдоль берега пещерной реки.
Владимир успел понять, что, хотя характер у рогатого был не сахар, фигни он не советовал, так что быстро размялся, справил нужду и вернулся к колеснице. Шагая мимо баранов, он не устоял и погладил одного, — шерсть оказалась лишь видимостью, зверь был твёрд как камень. В пещере властвовал холод, но ни один из овнов не выдыхал пар.
— Магия, блин.
На берегу уже расстелили клетчатый плед, где стояли блюда с едой и пивные кувшины. Стоило приблизиться, как шум водопада стих, словно его перекрыли высококачественные стеклопакеты.
— Вижу, не утащили тебя. Уже успех! Садись, набивай брюхо. Отсюда и до ночи передышек не будет, выедем на поверхность и покатим по плато. — Чёрт засунул в пасть пышную булочку, из которой потёк заварной крем, и потянулся за ломтём кровяной колбасы.
Маг закидывал в рот сморщенную коричневую курагу и вдумчиво жевал, запивая, судя по всему, простой водой. На дичь, сладости и хмельное он внимания не обращал, да и смотрел куда-то в сторону, туда, где свет слабел.
— Значит так, — твердил чёрт между малосольными огурчиками, белой икрой, глотками пива и варёной бараниной, — доберёмся до Таркураба, там встретимся с гномом. К тому времени он должен будет уже собрать отряд, Потрошила его об этом предупредит. Передохнём немного и выдвинемся вместе куда хозяин скажет. Там-то ты и будешь искать то — не знаю что.
Фрагмент 1.7.
— Кстати об этом, я сомневаюсь…
— Сомнения оставь до лучших времён, мешок с костями. Видишь этого мага, жующего сморщенную фигню? Невесть почему и невесть зачем он решил, что ты на что-то годен. Не разочаровывай его.
— Я…
— Те, кто его разочаровывал, обычно кончали свои жизни в чане с биомассой.
— Но…
— Я не шучу. У его есть чан с подогретой биомассой, из которой он может вылепить всё, что угодно. Не разочаровывай его.
— О чём ты с ним болтаешь, раб?
— Да так, ни о чём, хозяин. Он дракона видел, пока мы ехали, впечатлениями делится. В его мире драконы давно повывелись.
— Дракона? Как тот выглядел? — проявил лёгкий интерес Геднгейд.
— Эй, мешок с костями, как тот дракон выглядел, ты говоришь?
Получив описание, маг перестал жевать и сфокусировал взгляд на Владимире, отчего на том словно забегали кусачие муравьи.
— Среброспинный. Интересно. Мог бы загадать желание, кабы знал, какую редкость встретил. Прикрой пасть, раб, еда валится наружу.
Трапеза подходила к концу, когда ей помешали. Геднгейд нахмурился и развеял чары звукоподавления. Ничего нового он не услышал, но земля под пледом вздрагивала как от чьих-то тяжёлых шагов. Взгляд пронзил мрак, по щелчку пальцев там зажглись десятки парящих огоньков и сдёрнули покрывало незримости с кравшейся твари. То оказалась жуткая голая обезьяна с пастью, полной зубов и нечёсаными космами на голове; всё тело сплошь мышцы, набедренная повязка украшена костяными побрякушками, человеческими черепами; в когтистой ручище дубина.
Поняв, что его обнаружили, гигант выпрямился во весь свой рост и издал рёв, от которого заложило уши. Он побежал и в четыре шага оказался у реки, но тут замер, потому что маг показал ему выставленный вверх указательный палец, словно прося обождать. В крошечных красных глазках отразилась растерянность. Владимир, оцепеневший от ужаса, сидел на прежнем месте и дрожал.
— Ешь давай, — посоветовал чёрт, — до самой ночи голодный будешь.
— Это… это… это что?!
— Грендель, что ж ещё? Случаются такие неприятные встречи, особенно в пещерах, но ты не бойся. Для хозяина это ерунда. Главное на привал останавливаться в местах, где магия есть. Без неё пришлось бы худо.
Завершали трапезу скомканно, пора было поспешать, а художник ещё и не мог оторвать взгляд от замершего кошмара. Пасть у него была особенно страшна, зубы слишком длинные, торчали во все стороны, кривые настолько, что один даже щёку протыкал.
Чёрт быстренько скатал плед вместе с посудой, а потом распахнул его, оттряхивая, но на землю не упало ни крошки, — всё исчезло. Плед был аккуратно сложен и предоставлен магу, который заставил волшебный предмет исчезнуть.
Гед Геднгейд потянулся, отряхнул шубу и задумчиво глянул на чудовище. Через миг оно, повинуясь щелчку пальцев, воспарило над полом. Руки мага принялись плавно двигаться из стороны в сторону и параллельно с тем форма гренделя изменялась. Он обращался комом живой плоти, кровоточащим красно-розовым месивом мышц, органов, костной ткани, послушным и податливым ровно мокрая глина. Полюбовавшись своим творением, Геднгейд огладил острую бородку, резко крутанул ладонью и направил в месиво тонкий луч синего света, превративший биомассу в огромное облако бабочек. Те разлетелись безумно красиво и плавно, стали порхать по каверне и поражать воображение своей красотой.
— Давай быстрее, быстрее, — пыхтел чёрт, забравшийся уже в колесницу. — Надо скорее убираться отсюда!
— А что?
— Бабочки, серафимово вымя!
— А что с ними?
— А то, что они сотворены из трёх с лишним тонн мяса!
— И?
— Постоянная трансформация — это магия слишком высокого уровня, чтобы хозяин растрачивал её на шалости! Если не хочешь попасть под кровяно-мясно-кишочный дождик, залезай в колесницу быстро!
Один из туннелей вывел на поверхность и дальше они долго катились по каменистому плато, пока не выехали к настоящей дорогие и колесница словно понеслась на крыльях. Под колёсами бежал чуть ли не автобан, сложенный из одинаковых желтоватых камней; широкий, ровный и прямой, основательно приподнятый над местностью.
С выездом на дорогу местность обогатилась жизнью, стали встречаться другие путники, как пешие, так и верховые, некоторые — в массивных домах-фургонах. Лошадей было немного, в основном, — тягловые породы коз и баранов. Гружённые товарами подводы, пыхтевшие паровые вагоны циклопических размеров, другие механические тягачи, всё это стекалось к основной магистрали плато с побочных ответвлений.
Ближе к вечеру вдали появилось здание, здоровенная приплюснутая полусфера из камня, в ворота которой втекала дорога.
— Мы приехали? Это Таркураб?
— П-ф-ф-ф! Не, это оплот для путешественников, пользующихся инфраструктурой Кхазунгора! Царства гномов, иначе говоря! — крикнул чёрт. — Там заночуем!
Многие путники спешили укрыться от ночных опасностей внутри округлой крепости и транспорты мерно втекали в ворота, проходя предварительную проверку. Именно там Владимир впервые смог нормально рассмотреть гномов, которые оказались… на удивление ожидаемыми.
Квадратные невысокие крепыши с бородами, облачённые в тяжёлые латы и кольчуги со стёгаными юбками в пол. Одинаковые доспехи и знаки различия выдавали в них не просто воинов, но солдат. В руках вояки сжимали короткоствольные ружья с барабанами, а над воротами и по сторонам, в теле здания имелись огневые точки с большими и малыми пушками.