Предварительным контролем при входе занимались чиновники в серых робах, которые аккуратно строчили серебряными грифелями в планшетах и решали, кого или что подвергнуть особенно тщательной проверке. Когда подошёл черёд трёх путников, Гед Геднгейд представил чиновнику наборную серебряную пайцзу и их пропустили без вопросов.
Внутри оплот оказался одним помещением размером со стадион и почти всё пространство под куполом занимали многоуровневые парковки, перевитые сетью подъёмников. Внизу младшие писари принимали оплату, руководили распределением постоялых мест и отправляли посетителей к лифту. Оный работал без остановки, — широкие вместительные платформы медленно поднимались из-под земли и также медленно возвращались вниз.
Маг вернул своей колеснице прежний вид и спрятал всё это под шубу. Начался спуск.
В общем и целом, как уяснил Владимир, устройство оплота походило формой на вбитый в землю гвоздь. Снаружи торчала только «шляпка», а стержень проникал в скальную породу на глубину одиннадцати ярусов. Более половины из них походили на типичные общежития и коммуналки, но чем ниже спускалась платформа, тем приятнее становилась обстановка. Миновав этажи, походившие на средненькие гостиницы, трое опустились на самое дно, в гномий пентхаус.
— Каково, а? — воскликнул чёрт, обводя руками богатую обстановку. — И всё нам, ни с кем делиться не надо! Хорошо, что Безумная Галантерея оплачивает путевые привилегии всем своим членам. Видел блестяшку? Дорогая штука, зато всегда тебе готов и просторный дом, и богатый стол. Еду сейчас спустят.
Владимир осмотрелся и пришёл к выводу, что на пятизвёздочный отель не потянет, однако по местным меркам, наверняка, весьма богато. Отсутствие окон, правда, немного угнетало.
— Я поднимусь повыше, посижу в трактире, посмотрю на публику, если вы не против.
— Зачем? — не понял чёрт, следивший за тем, как обслуга выгружает блюда на большой стол.
— Ну, атмосфера. Хочу повращаться в народе, посмотреть на местных.
— Зачем?
— Ну…
— Что он говорит?
— Хочет провести время наверху, с бедняками, хозяин. Совсем глупый человек…
— Иди с ним.
— Но зачем, там ведь нечего…
— Молчать, раб. Пошёл вон.
Чёрт уронил копчёный окорок и опрометью метнулся к лифту, увлекая за собой Владимира.
— Дать бы тебе копытом в рыло, мешок с костями, — проворчал он тремя этажами выше. — Ты плохо кончишь, я уверен! Те, кому не сидится на заднице всегда плохо кончают!
Лифт доставил их на первый подземный этаж, самый дешёвый для проживания и оттого самый набитый. В сердцевине этажа, по периметру которого располагались комнаты, находилась большая кухня с круглой стойкой, откуда на десятки столов поступала пища и выпивка. Ровный гул голосов становился то громче, то тише, народ постоянно перемешивался; постояльцы шатались от стола к столу, меняясь новостями, по ходу дела играя в азартные игры и заключая мелкие сделки.
— Ну и чего, рад ты здесь торчать, мешок с костями? Всё едино же ничего не понимаешь.
Чёрт придержал шедшего мимо гнома-подавальщика и обратился к нему на местном языке. Звучало так, будто кто-то пытается грызть гальку алмазными зубами, попутно отхаркивая что-то.
— Во что они играют? — Владимир указал на соседний стол, где три гнома и какой-то более рослый парень с серой кожей играли пятиугольными картами. При этом они безумно кричали, осушая кувшин за кувшином и замахиваясь друг на друга кулаками.
— Торжок это, скучная карточная игра. Здесь до неё все сами не свои. Я заказал чёрного пива и каменных хрустяшек. А могли бы нормально пожрать, как белые люди.
Художник некоторое время озирался.
— Слушай, о чём народ говорит?
— Болтают всякое, отстань. — Чёрт прикрыл глаза и сложил руки на груди, решив, что нужно дуться дальше.
— Ну не говнись, а?
— Отстань.
Пиво оказалось слишком крепким, густым и сладким, а об закуски, которые походили на обычные промасленные гренки, можно было сломать зубы. Чёрт их, тем не менее, спокойно грыз. Он не замечал, что к их с Владимиром столу подбирается человек в пыльной дорожной одежде, худощавый, но со взором горящим.
— Ты бы туда посмотрел…
— Отстань, старушка, я в печали.
— Не, серьёзно, рогатый, этот мужик…
— Ох, и угораздило хозяина связаться с иномирцем! Ну зачем, спрашивается?! Любой тёмный смерд подошёл бы не хуже! Э? Что это?
Подкравшийся человек плеснул на чёрта водой из бутылки и заголосил пронзительно. Рогатый принюхался к лёгкому дымку, шедшему от его собственной шкуры, выплеснул пиво, в которое попало несколько капель воды, поднялся и разбил тяжёлую глиняную кружку об голову обидчика.
— Ты что, опух, раб божий?! Ты на кого святой водой плещешь, обезьяна алтарная?! Я тебе, прихожанин, кадило так глубоко затолкаю, что любая епитимья мёдом покажется! Давно плоть не умерщвлял, чухрыла немытый?! Сейчас поправим!
Крики сопровождались ощутимыми пинками. Вскоре к месту поспешили друзья нападавшего, такие же непритязательно одетые путники с измождёнными, но очень одухотворёнными лицами. Численный перевес был на их стороне, однако тот, кто придумал выражение «чёрт бы тебя подрал», явно знал, о чём говорил.
Драть и драться чёрт умел. Бешенным козлом он накинулся на десятерых и стал прыгать по их головам, лягаться, кусаться, царапаться, бодаться, при этом отвратительно блея и матерясь, плюясь и хлеща длинных хвостом ровно кнутом. Когда к месту потасовки подоспели гномы-охранники с дубинками, она уже кончилась. Рогатый устроил дикий скандал, объясняясь с хранителями порядка, так что их первоначальный настрой «дать дубинкой всем подряд, а потом разбираться», немного изменился. С извинениями бородачи отбыли, волоча побитых людей следом.
— Совсем веруны распоясались, просвещённого атеистического общества на них нет!
— Ты как, он же тебя святой водой облил?
— Святой, да не той! — хмыкнул чёрт, доставая из-за уха самокрутку и жестом прося у подавальщика повторить пиво. — Перепутал меня с ахогом, тупица, и плеснул водой из амлотианского храма. Ха! Впрочем, эту ошибку можно понять, мы похожи как очень дальние родственники. Но я красив, а ахоги уроды. Спасибо, что вписался, мешок с костями.
— Да я… да ничего. — Владимир поставил наконец стул, которым недавно огрел по спине одного из обидчиков.
— Ты садись, садись. Артём.
— А?
— Меня зовут Артём. Можешь смеяться.
— Над чем? Странновато, конечно, однако не смешно.
— И ты не имеешь ничего против моего имени?
— Нет. Ну…
— Ага. Неприятное, правда?
— Ну, не знаю… — Владимир поймал себя на мысли, что, действительно не нравится. — Это ассоциации. Был у меня в школе один Артём. Человек как человек, ни рыба, ни мясо. Из-за него это имя у меня и ассоциируется с… никаковостью, что ли. А так-то с ним всё в порядке.
— Ага, ага, — покривился чёрт. — Понятно. Скажи-ка, мешок с костями, а много ли людей с отчеством Артёмович ты знаешь?
— Ни одного. А что?
— А то, что Артёмы не размножаются! — расхохотался чёрт Артём. — И вот поэтому такое имя мне досталось! Нам, чертям, хорошие имена не положены, — либо неважнецкие, либо просто клички.
— Ну бред же! За Артёмов натурально обидно!
— Бред или не бред, да только зовут меня именно так, и я от этого не в восторге.
После стычки с группой паломников, Артём немного потеплел и стал кусками переводить услышанные вокруг разговоры. В основном ничего интересного, торговцы, путешественники и наёмники обменивались новостями о событиях в ближних и дальних землях.
— На перевале Гхорг’Шаркхурихар в руинах охранной крепости поселился дракон, который теперь считает то место своей территорией и убивает каждого, кто пытается пройти по перевалу; отряд драконоборцев выдвинулся к месту. Государевы войска вмешались в локальную войну трёх гномских кланов долины Бронзового Быка, принуждая их к перемирию и улаживая конфликт при помощи Государева правосудия. Цены на ляпис-лазурь вновь поднялись, потому что в этом сезоне при дворе рекса Андана в моде синий цвет. Отряд авантюристов, нанятый Копилкой Добрых Киркарей, нашёл ганзу атамана Риссо Трёхпалого в пещерах Этха-Мутно и вырезал всех злодеев до одного; украденные ими ранее деньги банка возвращены…
— Банка?
— Копилка Добрых Киркарей — это такой банк. Легче отнять кость у голодного волка, нежели ломаный грош у этих ребят. Дурость Риссо была несовместима с жизнью. Мне продолжать?
— Да нет, собственно. Ты был прав, ничего интересного, особенно если понятия не имеешь, где все эти места и люди.
— Да, да, это верно. Правда интересно то, что авантюристы, вырезавшие ганзу, это наши, из Безумной Галантереи. Я слышал, у старушки Грандье был какой-то резон прикончить Риссо и по такому случаю она подписала на эту миссию себя и ещё кое-кого. Так что «отряд авантюристов» это два-три индивида, больше и не надо, а ганза Риссо насчитывала более четырёх сотен головорезов и действовала как небольшая армия. Среди них были даже маги и, говорят, оборотни.
— Ого.
— Фигня. Грандье и сама бы вынесла всю эту котлу, кабы захотела. Но она осмотрительная, так что одна, обычно, не ходит.
— А кто это вообще?
— Грандье Сезир? Старейший на данный момент член отряда, состоит в Безумной Галантерее уже более семи веков. Эльфы, бессмертные остроухие мудаки. Но Грандье классная. — Артём затянулся. — А вообще всё это не важно, потому что любые новости ничего не значат в сравнении с тем, что сейчас творится на востоке мира. Третья Война Некромантов началась, Мёртвая армия наступает из пустыни во всех направлениях и сотни тысяч умрут, прежде чем это прекратится. Они уже пересекли Золотого Червя и осадили Йершалаим. Город некроманты возьмут, а потом устремятся дальше на запад, пока не упрутся в горы и тут уж будут договариваться с Горным Государем. Хм… надеюсь эта свора паломников достигнет цели своего душеспасительного путешествия.