— Это я, Гед, не убивай.
Огонь угас также быстро, как разгорелся. Простыни с шорохом соскользнули и звук босых ступней приблизился. Горячие руки коснулись лица человека, опустились на шею, плечи, протанцевали пальцами по груди, животу, скользнули за спину и крепко ухватили за ягодицы. Раскалённый язык проник в рот, прошёлся по дёснам, ожёг язык человека; дыхание опалило кожу, прикосновения тоже стали причинять боль, словно Гед подвергся ласкам кузнечного горна. Однако это не отпугнуло его и лишь острая боль в районе груди, где было нечто острое и обжигающее, предостерегало от того, чтобы прижаться к объекту страсти с жадностью и упоением после долгой разлуки.
— Что же ты со мной делаешь, — шептал он, — что же ты делаешь со мной, чудовище?
— Владею и повелеваю, — последовал лукавый ответ, — на колени, раб, я в настроении.
***
Через пару дней.
— Братишка, вставай, я тебе покушать принёс!
Тычок в бок выбил землянина из объятий сна.
— Вставай, умывайся, жри, мешок с костями. Передышка была недолгой, через два часа отправляемся дальше. Хозяин, видать, решил не рассиживаться.
Владимир сел на неудобной мелкой кровати. Конечности его сильно затекли, спину ломило… теперь вот ещё завтрак, будто без него проблем не хватало!
Оказалось, что половина гномьей кухни была человеческому брюху не по силам — из гномьего хлеба можно было строить стены; растительную пищу представляли различные виды мха, сырого и приготовленного, съедобные лишайники и немного спасавшие ситуацию грибы. Белок подземные карлики поглощали через насекомых, которых употребляли много и охотно. Было и мясо млекопитающих, причём очень даже вкусное… вкусным оно было до тех пор, пока сердобольный чёрт не пояснил, что «се крысятина, мешок с костями». В общем, поужинали прошлым вечером с горем пополам, теперь вот надо было побороть завтрак.
Внутри колонны царило оживление, слуги быстро носились по тёмным коридорам, таща разные свёртки и ящики из многочисленных кладовок.
— Дракон, устроивший себе охоту в окрестностях горы, улетел, — об этом доложили разведчики. Рекс Таркураба снял запрет на выезд и всё такое. Эти блудные дебилы, Потрошила и Краббергорн вернулись, теперь весь отряд в сборе и как только припасы загрузят в вагон, мы поедем, — продолжал инструктировать чёрт. — Покрывало поправь.
Владимир принялся возиться с огромным клетчатым пледом, который ему дали гэланы. Если с килтом было всё понятно, — затянул ремень и готово, — то большой плед, служивший главной защитой от холодов, следовало наматывать на себя каким-то особым образом. У художника получалось не очень.
Напротив главных дверей дома-колонны стоял пыхтевший вагон, в чей огромный грузовой отсек складывались припасы. Чёрту и человеку нашлось место в кабине, которая оказалась такой же тесной, как и всё, что рассчитывалось на гномий рост. При этом Артём в моменте скукожился и смог расположиться с комфортом.
— Жить — хорошо, — молвил он, — в хорошо жить — ещё лучше!
Фрагмент 1.10.
На удивление Владимира в кабине вагона пахло буквально точно также, как в кабинах старых советских ЗИЛов в тёплое время года. Место водителя находилось посередине; пассажирские — по обе стороны и были они довольно широки, не чета человеческим. При этом не наблюдалось никакого руля, лишь педали и рычаги. Гном-водитель поправил на носу гоглы, натянул беспалые перчатки и дёрнул что-то под крышей, — раздался громогласный гудок, вагон с рывка двинулся.
— А долго нам ехать?
— До железноколёсного вокзала? Прилично. Спустимся на нижние ярусы, а там — ещё ниже по особой дороге. Внутренние железноколёсные магистрали города с внешними не сообщаются, ибо ширина колеи не та. К тому же вокзалы всегда находятся на положении отдельных оборонительных сооружений. «Метро» читал?
— Э-э-э, нет.
— Э-э-э, зря, — передразнил чёрт. — Если б читал, то знал бы, что из-под земли всё что угодно может прийти.
Вагон, мчась на полной скорости, по ощущениям не достигал и сорока километров в час. Спускаясь ниже, он пересекал районы всё более богатые, пока дорога не вывела прямо к одной из стен пещеры. Там имелся широкий проём врат с гигантскими статуями по сторонам. Одна статуя изображала, судя по всему, инженера, вторая же, несомненно, — шахтёра.
Длинный прямой тоннель спускался вниз под небольшим наклоном, заставляя вагон катиться быстрее. По пути он миновал несколько контрольно-пропускных пунктов с массивными воротами и орудийными башнями в стенах. Наконец транспорт выкатился в большую пещеру, служившую грузовой стоянкой. В ближней от въезда стене наблюдалось множество орудийных портов и прочих оборонительных сооружений. Пушки смотрели на дальнюю стену пещеры, на величественный фасад вокзала.
Пройдя внутрь, землянин почувствовал, словно попал на станцию Площадь Революции в московском метро, ибо вокзал украшали повсеместно расставленные статуи гномов-первопроходцев, воинов и шахтёров в пафосных позах; масштабные барельефы на стенах и колоннах, большие люстры, дававшие самый яркий в городе свет.
У перрона шипел и пыхтел громадный бронепоезд с составом из двухэтажных блиндированных вагонов. Вокруг царило оживление, работники железноколёсного вокзала готовили парового зверя к путешествию.
— Наш вагон последний, его только недавно прицепили и теперь карлики с ума сходят. Для них задержка состава хоть на минуту подобна смерти, а поезд никуда не поедет, пока вагон Государева искателя сокровищ не будет полностью готов.
— Государева кого? — Владимир с наслаждением разминал затекшие мышцы.
— Искателя сокровищ, мешок с костями, не тупи. Должность такая. Это благодаря ему… ой, серафимово вымя, что я несу?! — Чёрт поспешно закрыл ладонями рот.
— Значит, этот искатель сокровищ с нами в связке, да? Это он помог Геду с документами, да?
— Что ж ты, сука, такой догадливый? — промямлил Артём, в чьих выпученных глазах плескался неподдельный страх.
— Значит, мы едем искать сокровище и для наибольшего шанса на успех мне не следовало об этом знать?
— Хозяин меня в космологическую сингулярность скрутит… а, хотя, он же по-твоему не бельмесы, так что…
— Так что, если я не смогу помочь ему в этом деле, буду усиленно тыкать пальцем в тебя. Станешь чёртом отпущения.
— Сука! Я серьёзно! Подведёшь хозяина и отправишься в чан с биомассой, а меня…
Рёв паровозного гудка заглушил богатый жестикуляцией рассказ Артёма о своей вероятной судьбе.
Чёрт, тихо матерясь, поцокал копытами в самый конец состава, где было особенно люд… гномно. Бородачей, облачённых в разномастную броню и увешанных оружием, там насчитывалось более двух десятков, они топтались на перроне шумной толпой и без передышки гомонили, не обращая внимания на грузчиков. А кроме гномов имелись и другие ребята, заметно выше ростом, с волосами и кожей разных оттенков серого. Эти были босые и в экипировке попроще, а заодно обвешанные огнестрельным оружием, — всем, от однозарядных пороховых пистолетов до штук, похожих на мушкетоны и маленькие ручные бомбарды. Артём сказал, что это хиллфолки, полулюди-полугномы, они в отряде служили основной огневой силой.
Особицей держалась троица очень примечательных гномов. Они тоже были босы, а броне предпочитали килты. Два молодых старательно подражали третьему, явно более старому, который был тем ещё экземпляром. Не считая килта, он вообще не носил одежды, а всю кожу гнома, помимо ожогов и шрамов покрывали рунописные татуировки синей туши и огненные узоры. Синей была борода и выбритый на черепе гребень. Ещё этот панк имел близко посаженные глазки под густой монобровью, огромный расплющенный нос и нижнюю губу столь большую, что немного походил на императора Леопольда I. И везде был пирсинг: в носу, в брови, в ушах, на руках; там и тут поблёскивали металлические украшения, имплантированные без всякой меры.
— Куда ты смотришь, человече? Жить надоело? Не надо тебе на него смотреть!
— А что? Обычно, те, кто так себя разукрашивают, надеются на внимание.
— Ты свою тупорылую логику закопай где-нибудь поглубже, — целее будешь. Не смотри на Краббергорна, не говори с ним, вообще старайся рядом не крутиться. Краббергорн хуже Потрошилы. Он верит, что слышит голоса подземных богов и всегда делает, что они ему велят. А подземные боги могут велеть ему намотать твои кишки на кулак, понял? Не смотри на него, говорю!
Владимир поспешно отвёл взгляд, хотя ему показалось, что в самый последний миг синеволосый посмотрел прямо на него.
— А что такой неадекват вообще здесь делает?
— Защищает от драконов. В идеале. Краббергорн драконоборец, приставленный к Государеву искателю сокровищ.
— Драконо… он что, серьёзно может убить дракона? Этот коротышка?!
— Убил уже пятерых. А знаешь сколько драконов убивает большинство драконоборцев? Ни одного. Дохнут на первом. Можешь представить человека, который сапёрной лопаткой делит на ноль ядерную подлодку? А пять ядерных подлодок? Ну вот, теперь у тебя есть представление. Не смотри на него, говорю!!!
Ослушавшись опекуна, землянин глянул украдкой и заметил, как к синеволосому приблизилась группка молодых гномов, судя по униформе, — работников вокзала. Они обратились с поклонами и обожающими улыбками, словно девочки-фанатки, пришедшие к поп-идолу, за автографом. Краббергорн, слушал рассеянно, мыслями, казалось, пребывая где-то далеко, но под конец разулыбался, похлопал говорившего гнома по щеке… и внезапно боднул того в лоб. Треск на миг заставил все звуки стихнуть, и работник вокзала рухнул навзничь. Краббергорн расхохотался, стал хлопать себя по круглому мускулистому пузу.
— Знаешь, ты прав, смотреть на него я больше не буду.
Отряд искателя сокровищ начал погрузку в вагон, игнорируя мольбы вокзальных смотрителей поторапливаться. Артём тоже не спешил, он топтался у входа, оглядываясь в поисках хозяина. Явился тот предельно поздно, когда смотрители уже бились в истерике. Прямо на перрон выехал светящийся экипаж редкой красоты, запряжённый четвёркой лошадей, созданных, словно из голубого небосвода и облаков.