– Конечно, я понимаю, – сказала Маргарита. – Я и сама постоянно о ней думаю.
– Правда?
– Естественно! – Она всплеснула руками, но излишняя театральность ускользнула от его внимания: он был чересчур серьезен. – Я вижу, как нелепо мы бы выглядели со стороны: мужчине немного за тридцать, а его спутнице – далеко за тысячу…
Взгляд его сверкнул. Лицо посветлело, уголки губ дрогнули. В следующий миг он расхохотался и не мог остановиться несколько секунд. Она довольно улыбнулась.
– Ты сведешь меня с ума. – Отсмеявшись, он вновь поглядел на нее. – В шутках мне с тобой не потягаться, так что, пожалуйста, послушай внимательно.
– Это не моя шутка, я ее подсмотрела в одном фильме. Ну хорошо, я слушаю. Только раз уж вы сами заговорили про письма… расскажите, почему не отвечали.
Он чуть наклонился. Лицо его приблизилось. Маргарита не стала отворачиваться. Она смотрела ему в глаза, чувствуя и его смущение, и свое собственное.
– Я не отвечал, потому что пугался того, что происходит. Я был твоим наставником и не имел права переходить грань.
– Но вы ничего не переходили. Вы писали мне поддерживающие теплые письма, они мне помогали!
– Да, но то, что я в них вкладывал… возможно, ты не считывала моего настоящего посыла…
– Я надеялась, что тайный посыл в них все-таки был, – призналась Маргарита, перейдя на шепот. – Если уж по-честному.
– Больше всего мне хочется, чтобы ты была счастливой! – внезапно воскликнул он, склонившись еще ближе. – Посмотри, вокруг полно молодых и одаренных магов. Ты можешь заполучить любого, если тебе понадобится спутник жизни! Многие из них красивы, некоторые богаты. Уверен, любой наследник древней фамилии захочет связать с тобой свою жизнь! Тебе стоит только приглядеться к ним и выбрать.
– Так можно было? – отозвалась Маргарита, и на этот раз он все-таки различил ее ироничный тон. – Что же вы сразу не сказали! Пойду выбирать!
Она развернулась и решительно шагнула в сторону танцевальной площадки. Лицо ее снова засияло улыбкой, когда он поймал ее за руку.
– Передумали? Быстро же!
Теперь они стояли еще ближе друг к другу. Лицо Александра было веселым, но по глазам невозможно было ничего прочесть.
– Ну? – наконец подала голос Маргарита, дернув плечами.
– Что?
– Вы меня поцелуете или нет?
На самом деле она не собиралась такое спрашивать. Но слова вылетели, щеки стали предательски красными, и отступать было поздно.
– Я не могу поцеловать ту, которая называет меня на «вы», – вдруг сказал Странник, прищурившись.
– Ох, ладно! Два – один! – Маргарита хлопнула в ладоши, радуясь, что за этим ответом можно скрыть волнение. Она рассмеялась и снова повернулась к танцполу.
– Куда это ты?
– Пойду порепетирую! Не могу же я так с ходу назвать наставника на «ты». О, потренируюсь на Овражкине! Как раз медленный танец!
– Нет, Севы здесь нет.
– Правда? – спросила она и сама взяла его под руку.
– Я видел, как он улизнул вместе с Водяной колдуньей.
Полине подумалось, что она за всю жизнь столько не целовалась, сколько за этот вечер. Губы стали горячими и пульсировали, казалось, сердце бьется прямо в них, но оторваться от Севы она все равно не могла и чуть отстранилась, только когда вдалеке мелькнуло несколько знакомых.
– Ты видишь?
– Что? – Севу больше интересовали ее обнаженные плечи, лямки с которых сами собой соскользнули.
– Мои дядя и тетя сдружились с твоим отцом? Они сидели вместе еще до танцев, а теперь прогуливаются. – Она дернула плечом. – Ай, щекотно! Да о чем они могут так долго разговаривать?!
– Обсуждают брак. Там же целая куча скучных деталей.
Сева мягко прислонил ее к стене. У нее вдруг стало до того забавное лицо, что он едва удержался от улыбки.
– Какой еще брак? – Она во все глаза смотрела поверх его склоненной головы, и пальцы ее потянулись вернуть лямки платья на место.
Ох уж эти вездесущие родственники! Умудрились влезть даже в такой неподходящий момент! Сева разочарованно фыркнул.
– Наш, естественно.
Он испытал удовольствие даже от секундной суматохи, в которой они быстро попытались расплести руки и ноги и дать друг другу немного пространства. Лицо Полины снова смешно вытянулось.
– Мой отец спит и видит, как бы меня женить, пока весь мир не понял, что я потомок нежити, и не отвернулся от меня. Ты, конечно, в его представлении не столь завидная невеста, как Анисья Муромец, но все-таки теперь входишь в Союз Стихий, не умираешь от проклятия да и своей магией можешь сколотить нашей семейке состояние! – Он подавил смешок.
– Ты шутишь? Они не могут обсуждать… – Полина свесилась вперед, оперевшись на его руки. Она не думала о равновесии, ее больше интересовали маги, которых она пыталась рассмотреть. – Мы с тобой не говорили о… подобном!
– Вроде пока не было удобного случая… Но если ты считаешь, что это он…
– Ты не понимаешь! – Она стукнула пяткой по стене. – Они не могут обсуждать наш брак, когда мы с тобой даже не заикались о нем! У нас не будет свадьбы!
– Никогда? – Сева нахмурился, блеснул его фирменный холодный взгляд.
– Мне только восемнадцать. И я не хочу, чтобы они, – Полина указала на родственников, – могли за меня решать такие вещи!
Сева вглядывался в ее лицо, вмиг ставшее серьезным, и не мог понять, теряет ли он сейчас ее, отвергает ли она его? Что значат ее слова?
– Никто не сможет заставить тебя сделать то, чего ты не желаешь. Даже я, – наконец сказал он. – Как бы мне этого ни хотелось.
– Так тебе этого хочется? – Она снова подняла на него глаза.
– Я надеюсь, что мы останемся вместе. Но если ты не…
– Конечно, я хочу быть с тобой! Все, что нас связывает, сильнее любых ритуалов, которые придумали и маги, и потусторонние. Все, что ты сделал для меня, важнее любых других обещаний и уз. Если моя любовь к тебе пройдет, то никакой брак не спасет ее. Если твоя любовь ко мне пройдет, то…
– А если не пройдет?
– Ничего не обещай! Я хочу, чтобы ты был свободен от клятв, смысл которых может со временем исчезнуть. Если что-то сможет разлучить нас, то ты будешь волен уйти. И я буду вольна уйти. Мы слишком долго скрывали чувства и совсем не знаем, сможем ли ужиться вместе.
– Ты права, – сказал он. Склонил голову и коснулся ее прохладного лба. – У нас приняты браки, и мне даже не приходило в голову посмотреть на них как на что-то сковывающее. Просто обычай.
– Мы это сделаем. Когда-нибудь. Когда придет время. И если для тебя все еще брак будет важен.
– Но нам будет меньше ста лет, ладно?
– Вот это я могу пообещать! – Она засмеялась. – Но ведь ты сам сказал, что ненавидишь свадьбы. И Анисья всегда говорила, что ты терпеть не можешь любовную романтику.
– Кто на самом деле это не любит? Только несчастный и одинокий человек, который боится, что этого никогда с ним не случится. Это же так страшно – полюбить кого-то. Моя мать любила отца сильно, беспросветно, даже слепо. А он просто попал под ее чары и однажды преодолел их. Он был в ярости. И он ее возненавидел. Я уверен, что, когда она стала гаснуть, он не сделал всего, что мог, чтобы ее спасти. Он хотел от нее освободиться.
– Не может быть! – Полина вздрогнула.
– Может. И поэтому, когда друзья говорили, будто мне повезло родиться с такими чарами, я не соглашался. Не повезло.
Полина обняла его. Это было новое ощущение – его дыхание на шее, и к нему надо было привыкнуть. Пока что от каждого его прикосновения тело плавилось. Ей хотелось его утешить, поддержать, но, едва он снова приблизился, ткнулся носом ей за ухо, ее руки и ноги превратились в желе, за пупком сладко потянуло.
– Хочешь, пойдем скажем родне, чтобы они перестали обсуждать наш брак? – вдруг спросил Сева, прекратив ее целовать.
– Что? Не сейчас!
Он усмехнулся.
– Тогда… Там дальше есть дверь в кладовку. И я не видел, чтобы за вечер туда кто-нибудь заходил. Может, заглянем?
– И зачем это?
– Поговорим о записке, которую ты мне однажды написала. Так что ты хотела? Полетать на пегасе?
Дима огляделся и, подавив первый порыв – сбежать, признал, что внимание оказалось приятным. Он даже не заметил, как это произошло. Вроде бы только успел пригубить немного меда за здоровье молодоженов да поболтать с Водяной колдуньей, как вдруг уже оказался в центре круга: приятели расселись по бокам, напротив, и даже подтащили несколько дополнительных стульев, и теперь глазели с нескрываемым любопытством. Он испытал настоящее облегчение, когда понял, что лица их светятся интересом, что голоса звучат по-доброму и никто не разговаривает с ним, как с предателем. Их интересовала его жизнь с Темными. И он поймал себя на мысли, что готов этим поделиться.
– Но почему они не вынудили тебя доказать свою верность и использовать Магию крови? – спросил Елисей Вилкин, вжавшись остреньким плечом в спину сидящего рядом Мастера.
– Потому что им было выгодно оставить его Светлым, чтобы он мог попасть в Росеник в случае чего и раздобыть для них информацию, – ответил Мастер.
Дима кивнул.
– Для этого ты искал путь в Заречье на Коляду? – раздался Анисьин голос из-за плеча. Анисья устроилась на чужом стуле, закинув ногу на ногу. Малахитовое платье, расшитое камнями, слилось с пышной травой у ее ступни. И именно в ее голосе он уловил нотки недоверия.
– Нет. Это вышло… случайно. – Он глянул на нее, но заметил выражения лиц остальных слушателей: любопытство на них вспыхнуло еще ярче. – Зимой я жил в таком месте, которое отдаленно напоминает Заречье, только уменьшенное до десяти домов. Поселение выстроил Огнеслав вокруг своего особняка в лесу. Он собрал нескольких молодых магов и вознамерился готовить их к Посвящению. Вокруг возвели защиту, поэтому сбежать я никак не мог, но почти свободно передвигался от дома к дому. Огнеслав хотел узнать от меня, как устроена жизнь в Заречье, но общаться с неофитами запретил. Я мог говорить только с ним и с его помощницей Гешей, которая была его личным неофитом, и инициировал он ее сам.