погу.
– Потерялся, наверное, – сказала нойда Пуна, когда осматривала Полину, чтобы убедиться, что та не поранилась. Она отлепила детеныша водяного черта и со знанием дела бросила его в ближайшую лужу.
В душе Полины что-то екнуло, но она отбросила тревоги: чертенку надо было вернуться к семье.
Лишь наутро она обнаружила вокруг уснувших великанов развороченные болота. Коряги и корни, до этого десятками лет покоившиеся в стоячей воде, теперь торчали, словно кости убитого существа. С них свисала высохшая тина. Полина с Маргаритой, Айсулу и Матрешей молча бродили по месту вчерашнего обряда, с грустью глядя на перепуганных, снующих туда-сюда мереков. Кое-где им попадались покалеченные и уже неподвижные тельца морских чертей, попавшихся под ноги каменных исполинов. Спасшегося детеныша им пришлось притащить сюда, потому что всю ночь он просидел под Гнездом и бросился к Полине, едва она сошла со ступенек.
– Надеюсь, мама твоя где-то здесь, – пробормотала Полина, выпуская его из рук. Она единственная согласилась нести его, потому что выглядел он холодным, скользким и совсем неприятным.
Мерек сел возле небольшого камня, сгорбился, снова став похожим на комок грязи, и захлопал черными глазами.
– Не выживет, – сказала Матреша. – Жалко.
– Почему не выживет? – спросила Маргарита.
– Ты помнишь, Нестор рассказывал, – протянула Полина. – Детеныши мереков растут в воде и в постоянном контакте с другими мереками. Но давайте верить, что с этим все будет в порядке.
– Что ж, – пожала плечами Айсулу. – Иногда такое случается. Выходить мерека мы точно не сможем. Значит, такая у него судьба.
Маргарита с Полиной переглянулись, но спорить не стали. Они действительно никак не могли помочь существу, жизнь которого шла совершенно по иным законам. Они почти забыли про него к обеду, когда Полина, кутаясь в плащ, вдруг заметила на снегу среди снующих воспитанников что-то темное.
– Это тот же черт? – спросила она у Маргариты.
– Да, наверное, в раскуроченных болотах его не приняли.
– У меня есть еще одна идея, – спохватилась Полина. – Идем, мне понадобится помощь Огненного мага!
Подружки оставили свои похлебки, подхватили растерянного мерека, от которого уже начали шарахаться ребята, и пошли к Черной вараке.
– Я нырну вместе с ним, – делались своим планом Полина. – Помнишь, я показывала тебе семью с новорожденными чертенятами? Что, если оставить его у них? Наверняка мамаша приютит этого бедолагу!
– Ты нырнешь? На дворе зима!
– Не вижу другого выхода, – отозвалась Полина. – Поэтому и нужна твоя помощь! Согреешь воздух и мою одежду к тому времени, как я вылезу из воды?
С большим трудом они все же провернули и этот план. Мерек бодро поплыл к сплетению склизких, опутанных волосами водорослей веток, из-за которых глазели не то рыбы, не то мавки с прозрачными радужками. Полина вынырнула, стуча зубами, и юркнула под огромный лохматый плед, который Маргарита прихватила из Гнезда.
После ужина девушки собирались в бане на обряд, и Полина с Маргаритой решили присоединиться. Когда они вошли, в предбаннике стоял переполох: несколько колдуний метались туда-сюда, казалось, они то ли ловят кого-то, то ли от кого-то разбегаются.
– Что произошло? – начала было Полина, перекрикивая злобное шипение, которое раздавалось из-под лавки, как вдруг разглядела длинный влажный след на полу. Она наклонилась и увидела все того же чертенка. Тот поймал ее взгляд, успокоился и заковылял прямо к ней.
– Так это… твой? – спросила одна из девушек, забравшаяся на лавку прямо с ногами. – Кусачий волшебный помощник?
– Волшебный помощник? – Полина с Маргаритой переглянулись.
– Да разве нежить может помогать на Посвящении?! – воскликнула Улльна.
– Разве нежить обычно просыпается на Равноденствие, чтобы кому-то поклониться? – мудро заметила снежинка Аксинья. – Возможно, у Волхвов Воды иные отношения с нечистью.
– Но… – озадаченно протянула Полина и дотронулась до макушки мерека. Тот не шелохнулся. – Я даже не знаю. Я уже свыклась, что волшебного помощника у меня не будет.
– Это невозможно, – усмехнулась снежинка. – Они есть у всех. Просто некоторые в упор не замечают их до самого Посвящения.
– Так как узнать, будет ли мерек помогать? – спросила Маргарита.
– Для начала пусть даст ему имя, – ответила Улльна. – Ни у животных, ни у нежити нет имен. Именем человек связывает этих существ с собой. Если мерек примет имя и станет на него отзываться, его можно будет считать своим. Через какое-то время станет ясно, старается ли он помочь. Возможно, сейчас он просто ищет защиты и, как только подрастет, сбежит в болото. Но начать надо с имени.
– Есть идеи, как его назвать?
– Ну… – Полина дернула плечом. – Пусть будет Левиафан.
– Ты должна понять…
– И что я должна понять? Что моего воспитанника мог разорвать на куски подводный монстр, о котором вы никого не предупредили?! Ты видела эти раны?
– Романова скоро вернется и все поправит!
– Романова? Почему мы ее ждем? Почему мы не можем позвать Аюшу?
– Не можем. Послушай, этого не должно было случиться… Мы сами не понимаем, я же говорила!
– Если бы вы хотя бы намекнули заранее, что у вас тут происходит, я бы тоже вам намекнула, кого и близко нельзя подпускать к подобному обряду!
Сева слышал голоса, но никого не видел. Перед глазами расползалась тьма, и в первый миг по телу пробежал страх – что, если он ослеп, как боялась одна из девчонок? Он заморгал и наконец различил полоску теплого света от ночника и две тени на ее фоне.
– Сева! – Дарья Сергеевна заметила, что он зашевелился, склонилась над ним и поцеловала в лоб.
С другой стороны от его кровати сидела взволнованная Баба Луца. На ней было все то же красное платье с глубоким вырезом и легкими складками юбок. Казалось, что она просто накинула на себя кусок полупрозрачной красной ткани, забыв надеть что-нибудь еще.
– Ты как? Зрение вернулось?
– Вижу расплывчато, – сказал Сева, подумав, что было бы забавно признаться в том, что он увидел первым. Но от попытки улыбнуться левую половину лица задергало.
– В рубашке родился, не иначе, – выдохнула Луца. – Не понимаю, как это возможно!
– Он ведь не просто должен был лишиться зрения. – Лиса покачала головой и взглянула на Севу, сдвинув брови. – Когда я вошла, помощница целительницы осматривала его слишком тщательно. Не только раны на голове и на плече, не только глаза. И, кажется, была очень рада, когда ничего не нашла.
– Даша, тебе показалось, – примирительно сказала Луца.
– Я, конечно, могла бы поверить, что она просто решила поглазеть на симпатичного парня, но уверена, что это не так.
– Она смотрела, не окаменело ли что-нибудь, – сказал Сева. Обе женщины молча повернулись. – Ослепнуть – это не самое страшное, что могло со мной случиться. Я мог превратиться в камень.
Баба Луца уперла локти в край его кровати и уронила на ладони голову.
– Ладно… – устало пробормотала она. – Ладно. Ты много знаешь, как я вижу.
– И недостающие части истории поведаешь нам ты, – велела Лиса, глядя на наставницу.
– Хорошо. – Луца быстро оглядела лазарет, словно ища помощи у самих стен, но все вокруг безмолвствовало. – Мне придется рассказать вам двоим, но только потому, что с Севой произошло кое-что необычное. И я надеюсь на ваше молчание. Давным-давно, когда наш остров только вырос из моря, колдуны почувствовали его необычную силу и решили заселить его непосвященными. Но в тех местах, где мать-природа щедро выплескивает магию, собираются не только волхвы. Недра Земли рождают и других существ, чудищ, что принимают причудливые формы и ведут совершенно иную жизнь, не похожую на нашу.
– Да, именно это я вчера и видел. Девушки называли ее Морской царевной, – кивнул Сева. – Выглядела она так жутко, что я восхитился поэтическому складу ума человека, который ее нарек.
– Морская царевна – подводная нежить, что утаскивает на дно мужчин, – продолжила баба Луца. – В свое время она погубила десятки моряков… Она ловит мужчин в воде – подплывает так тихо, что не услышишь ничего, кроме легкого плеска волн. В воде она незаметна – сливается с синей пучиной, растворяется в пене и принимает очертания человека только в тот миг, когда показывается над поверхностью.
– Вот почему парням здесь запрещают купаться в одиночку? – спросил Сева, пытаясь не упустить нить разговора и одновременно понять, что так противно дергает в левом виске и в плече.
– Конечно.
– Но почему же можно заходить в море вместе с женщинами? Эта тварь не может утопить и их?
– Не может, – сказала Луца. – Что правда, то правда. Женский вид магии ей преодолеть не под силу. Особенно в Полнолуние. Именно тогда девочки Дивноморья проводят ритуал, в котором ты принял участие. Весь месяц они плетут заколдованную веревку из волос мужчин, выбирают парня, который во время ритуала будет разыгрывать жертву, приковывают к скалам. И Морская царевна выползает на берег, не в силах противиться притягательному для нее мужскому запаху. Только разорвать заколдованных пут она не может. Как и утащить жертву в пучину. Ритуал каждый раз напоминает ей, что на этом острове ей ловить нечего, – женщины здесь оберегают своих мужчин и не отдадут их во власть Морской царевне.
– Кто же тогда до сих пор стоит там, на набережной? – спросил Сева, хмурясь от боли. – Кто все эти парни и старики, что остались там навсегда в виде каменных изваяний?
– Это те, кто посмотрел в глаза змее, венчающей голову Морской царевны. Если взглянуть мельком – ослепнешь. Если смотреть долго, превратишься в камень. Девушки надевают специальные маски. Чтобы такого не повторялось, во время ритуала парню завязывают глаза. Но… в твоем случае…
– Морская царевна сорвала повязку с глаз, – объяснил Сева. – И я смотрел и на нее, и на змею.
– Почему же с тобой ничего не произошло? – не веря в услышанное, пробормотала Луца. – Почему ты не ослеп, не окаменел?