– Послушайте, – сказала Анисья, нахмурившись. – Там с вами никого рядом нет? Мы с Василисой были в подземельях!
– Ого! – Митя отпихнул Севу и вновь уставился в зеркальник. – С чего это?
– Решили развлечься, – с издевкой ответила Анисья. – А то скучно. Так вот! Мы прошли Чашу Световита и попали в особняк Рубцовых. Под ним находится большая сводчатая комната с прялкой и допотопным ткацким станком.
– Вы поняли, для чего они нужны? – оживилась Полина, и Сева снова ощутил укол ревности. Во время обсуждения его ран она не издала ни звука.
– Дело не в этом! – оглянувшись, Анисья перешла на шепот. – Нас едва не застукали хозяева. Хозяйка, точнее. – Она заметила, как Митя с Севой бегло переглянулись. – Но… не смогла попасть к нам! Она не может попасть из своего дома в эту потайную комнату, а значит, и в подземелья. Почему? Ведь дом по праву принадлежит ей!
– А кто хозяйка этого особняка? – спросила Маргарита, вспоминая, что в каком-то разговоре уже слышала фамилию Рубцовых.
– Елена Рубцова, молодая вдова. Старик Рубцов умер пару лет назад, – ответил Митя.
– И о чем говорит то, что она не может попасть в комнату?
– Это явно не просто совпадение!
– Вряд ли дело просто в том, что у нее нет ключа от подвала, – задумчиво произнес Сева, снова мелькнув в зеркале. – Такие двери должны открываться сами собой.
– Вот и я о том же! – прошептала Анисья. – Эти старинные особняки и птицы в подземельях – они же все знают, все чувствуют. Но Алконост сказала, что хозяин мертв, и не хотела нас пускать. Хотя Рубцова – его законная жена, а значит, и хозяйка дома.
– Почему птица не признает ее хозяйкой? – спросил Митя.
– Я думала, ты знаешь! – ответила ему сестра. – Первым на ум приходит Темное колдовство. Но если бы она пользовалась им, это бы давно заметили.
– А если жена убила бы хозяина дома? – вдруг предположил Сева.
– Рубцов умер от сердечного приступа, – напомнила Анисья, побледнев.
– Который можно было бы спровоцировать, чтобы не оставить на своих руках крови…
– Да зачем ей это, у нее все было прекрасно! Рубцов же ее просто обожал! – снова возразила Анисья.
Митя молчал, глядя куда-то мимо зеркальника.
– Надо разузнать, почему маг из древнего рода мог перестать считаться хозяином своего дома, – пришла на выручку Маргарита. – Анисья, получится найти что-то в вашей библиотеке?
– Думаю, да, но теперь уже только в следующий раз. Я попробую выспросить что-нибудь у Вещего Олега или Нестора. Они точно должны в этом разбираться. А вы пока вспоминайте, что слышали про Рубцову. Ну все, нам пора! Мы по вам скучаем, да, Василиса?
Василиса улыбнулась.
– И мы по вам, – нашелся Сева, заметив, что Муромец окончательно впал в ступор.
– Мы тоже, – сказала Маргарита. – Надеюсь, увидимся до нашего Посвящения!
Когда лица в зеркальнике исчезли, Сева повернулся к другу.
– Ты что-то знаешь?
– У Рубцовой с кем-то был роман во время замужества, – мрачно проговорил Митя.
– Это ни о чем не говорит, верно?
– Да, и Рубцова при всей своей хитрости… не тот человек, который способен посягнуть на чью-то жизнь. Она жаловалась, что от мужа ей не осталось даже ребенка. Но… как будто это может быть связано?
– Есть только один способ выяснить, с кем у нее был роман и как он закончился, – кивнул Сева, и его лицо исказила чуть насмешливая улыбка.
– И как?
– У тебя есть повод принять приглашение на один из званых ужинов в Небыли, куда приглашена и Рубцова. Еще лучше, если этот ужин пройдет в Росенике, в вашем особняке. Там ты уж точно найдешь, где с ней уединиться.
Митя нахмурился, не оценив шутку.
Последовав совету Ёгры, Полина пыталась использовать отражающие свойства щита. Боевая магия наконец стала интересной, и теперь она тренировалась ради того, чтобы исследовать свою защиту.
Пол в бане был залит водой: девчонки окатывали друг друга из ведер и скакали по лавкам, и Полина заметила, как в темном отражении смутные блики тел задвигались с заметным отставанием: вода демонстрировала ей то, что произошло несколько секунд назад. Оказалось, она давно умеет работать с отражением. Она бросилась в предбанник и уставилась в запотевшее зеркало в углу. Но зеркало не отозвалось.
«Наверное, работает только отражение на воде», – успокоила себя Полина, но решила не забывать и про зеркала.
Она стала приходить в баню днем, выливать на пол ведро воды и долго рассматривать в получившейся луже отражение темного потолка. Вода сбегала в щели между досками, но в конце концов подчинилась ее воле и показала сгорбленную фигурку прошмыгнувшего банника. За обедом Полина забыла про суп, и тот совершенно остыл, пока она напряженно всматривалась в вытянутое отражение своего лица в стальной ложке.
Летели дни. Мало кто теперь узнал бы ту растерянную Полину из Заречья, которая ничего не знала о собственной магии и ни в одной книге не находила к ней ключа. Тут она либо уходила с головой в практики, либо проводила вечера в библиотеке, сосредоточенно выискивая обряды с зеркалами. Она писала письма Анисье, в которых просила разыскать книги в собрании Муромцев. Ей хотелось узнать, можно ли с помощью зеркал отражать колдовство и какой вид магии хотя бы по воспоминаниям был связан с отражениями. Наделенный пристальным вниманием, ее щит становился крепче и крепче. Значит, его питали вовсе не страх и не желание оборониться от боли или удара! Он усиливался от ее интереса. Он вспыхивал сотнями граней и разлетался каплями, с легкостью останавливая атаку.
Полина вспомнила, что на одну из первых встреч по Боевой магии в Заречье Василиса взяла с собой старое зеркало. Использовать его не удалось – оно себя не проявляло. Но тогда Полина даже не догадалась спросить, в чем же заключалась его сила. И каждый день вспоминала говорящее зеркало во французском магазинчике. Была ли его магия связана с Водой?
От Василисы пришел ответ:
«Привет! Я расспросила маму о зеркалах, потому что узнать что-то по нашему неисправному почти невозможно. Оказывается, зеркала использовали, чтобы поглощать всплески магической силы. Такие до сих пор установлены в Здравнице. Кажется, Маргарита даже упоминала зеркальный лабиринт, который там видела. Поток силы попадает в зеркало и исчезает в нем. Анисья решила, что раз сила может исчезнуть в зеркале, то не исключено, что она может из него появиться. Осталось узнать, можно ли накапливать ее там и извлекать, когда потребуется. Мы поговорим об этом с Эбонитом Павловичем, он должен знать».
Магическая сила исчезает в зеркале? Но как? Куда она уходит и где появляется вновь? И как же отражение?
Вопросов прибавилось.
Почти сразу за Василисиным пришло письмо от самого Эбонита Павловича. От него и от Китежского наставника по физимагии Полина узнала, что когда-то зачарованные зеркальные лабиринты действительно создавались с помощью Водяного колдовства, а вот зеркальники изобрели Воздушные. Именно Воздушные могли подчинить и настроить связь между людьми, и зеркала для этого оказались пригодными. Но зеркальники не показывали прошлое, не открывали секретов и уж тем более не гасили магические атаки. Все это, если верить пособиям по магии, сохранившимся со стародавних времен, было под силу лишь Водяным.
Теперь по вечерам Полина запиралась в бане, выставляла два зеркала друг напротив друга и долго всматривалась в бесконечный коридор отражений. Сначала ничего не происходило, лишь неугомонный голос в голове переставал обсуждать сам с собой каждую всплывшую мысль, взгляд яснел, но сила воли так и норовила подвести. Но ее практики с каждым днем становились все усерднее, и в зеркалах наконец замелькали обрывки теней и смутные очертания фигур.
Небыль примыкала к поселку потусторонних – он снабжал город продуктами. Пришлось навести специальные чары, чтобы потусторонние не забредали к магам и считали, что их фрукты, молоко и яйца забирает большая сеть магазинов. Именно в одном из этих домов – колдовских, но по виду совершенно потусторонних – поселился Сергей Хитрин. Он присматривал за несколькими хозяйствами и следил, чтобы коровы и козы, дающие молоко, содержались в чистоте и порядке.
– Теленка-то надо отнять, – сетовала старушка, поглядывая на рослого молчаливого мужчину, который приходил раз в неделю. – Молока-то тогда больше будет…
– Нет, – строго говорил Хитрин. – Много молока нам не надо, а платим мы вам хорошо. Если отнимете теленка, мы перестанем у вас покупать.
Старушка покачала головой. От кумушек из других сел она знала, как должно. Не считался никто ни с телкой, ни с телком: людям нужно было молоко, и они брали его в тех количествах, которое им требовалось, а теленка отправляли на мясо или продавали. И только в их Солнечном странные закупщики интересовались спокойствием скотины, а не объемами продукции. Хотя Хитрин не соврал: платили неплохо.
Дарья навещала отца в его нерабочий день. Небыль была прекрасна в любую пору, но особенно нравилась ей осенью. Море приобретало холодный оттенок, зато горы словно обрастали рыжей шерстью. Она постояла немного на бегущей к взморью тропинке и свернула в лохматый сад, где прятался смешной побеленный домик отца.
– Дашутка! – Ее неразговорчивый отец всегда проявлял радость при встрече и только через несколько минут возвращался в задумчивость. – Какая ты стала красавица!
– Ты уже в прошлый раз говорил, – улыбнулась Лиса. – А вот Анна Андреевна посчитала меня слишком худой.
– А, странная женщина.
Лиса знала, что и впрямь выглядит лучше после того давнего, темного периода жизни, который отложился в памяти отца. Теперь он боялся, как бы все не повторилось.
– Слышно что-нибудь о Саше? – почти сразу же спросил он, потому что обо всем остальном – поверхностном и общем – они успели поговорить две недели назад.
– Нет. Я отправила ему пару писем, но наша связь оборвалась. Я могу спросить у Ирвинга, но пока не понимаю, надо ли мне это.