– Присядем?
– Охотно, – отозвался Яромир и первым занял свое место. – Я приятно удивлен, признаюсь. Берендей давно не выходил с нами на связь, и все наши попытки переговоров ни к чему не привели. Я рад наконец встретиться хоть с кем-то из представителей Старообрядчества. Мы готовы слушать. Но сперва не могли бы вы поведать, какова ваша роль? И почему Берендей нарушает договор и не вступает с нами в контакт?
– Многое меняется, – задумчиво произнес Огнеслав. – Берендей – сильный маг, но из-за этой мощи ему сложно контролировать самого себя, не то что других. И нам… не кажется, что это идет на пользу ни нашей магии, ни нашему большому сообществу.
– Вы хотите сказать, что Берендей больше не предводитель?
– Скорее так: Берендей в числе предводителей.
– И он согласился разделить с кем-то власть? – уточнил Яромир.
– Ему пришлось. Я всегда был уверен, что настоящую пользу может принести только Совет. Знаю, вы со мной согласитесь. Именно потому я и желал встречи. Магия вырождается, тут вы не будете спорить. С годами все меньше детей с колдовскими способностями приходят в этот мир. Каждое новое поколение магов слабее предыдущего. Поэтому я считаю, что все колдуны, принадлежащие пусть и к разным магическим традициям, должны держаться вместе. Здесь даже Берендею нечего возразить.
– Так вы хотите объединения? – спросил Ирвинг.
– Именно, – сказал Огнеслав. – Объединения Старой и Новой магии. Светлых, как вы себя называете, и Темных, как вы называете нас.
– И под чьим же предводительством мы будем объединены?
– Так ли это важно сейчас, Ирвинг? – нахмурился Огнеслав. – Неужели ты не понимаешь, что проблема, вставшая перед нами, больше, чем политические игры? Потусторонние заполонили планету. Из-за них звери вымирают целыми видами, земля истощается, вода становится ядом. Против них мы не выстоим поодиночке. Мы должны объединиться.
Ирвинг молчал, Яромир и Черная Курица переглянулись. Огнеслава это вывело из себя.
– Неужели вы будете отрицать, что ваше закрытое, замкнутое в самом себе сообщество испытывает трудности?
– Трудностей у нас предостаточно, тут вы правы. Но дело вот в чем – ни один ребенок в нашем сообществе не родился без колдовской силы. Дети не слабее своих родителей. А осечек на Посвящении за последние сто лет было от силы две. Так что наоборот – с каждым годом нас прибывает.
Ирвинг вспомнил о небольшом отряде добровольцев, который ежедневно патрулировал потусторонние города, выслеживая следы магии, выискивая новорожденных потусторонних с внезапно проклюнувшимися силами. За последний десяток лет таким образом нашли пятерых, в том числе двоих взрослых, которых почему-то упустили Старообрядцы.
– Но насколько сильна ваша магия? Насколько чиста она может быть в таком тесном кругу людей, вынужденных создавать связи с кровными родственниками? – усмехнулся Огнеслав.
– Нас не настолько мало, – ответил Рублев.
– Вас мало, – ответил Огнеслав. – И вы живете древними патриархальными традициями, это всем известно.
– Патриархальными?
– В вашем совете лишь две женщины из двенадцати старейшин. Вы жените друг с другом отпрысков древних родов, а их не так уж много. Не глупите, мы взрослые люди. Мы понимаем, к чему это ведет.
Ирвинг кивнул. Родов действительно было не так уж много, да и детей они не рожали десятками. А потому с появлением каждого младенца долго и внимательно высчитывали, кто подойдет ему в пару – с какой из семей давно не было связей, есть ли там подходящий наследник, какой вид магии отличает род и имеется ли хоть малейший шанс, что дети, вырастая, смогут найти общий язык, ведь им предстоит завести потомство. Иногда приходилось выбирать жениха или невесту из родов попроще и послабее – в этом случае смотрели на необычные способности, которыми обладал ребенок. Единственная Водяная колдунья, например, смогла бы рассчитывать на брак даже с самым именитым магом, если бы не была смертельно проклята. Но обо всем этом Огнеславу знать было необязательно. Пусть думает, что управляющая верхушка Светлого сообщества – лишь кучка слабых и не вполне здоровых чародеев, а колдуньи, приверженные этой магии, испытывают притеснение.
– И что вы можете нам предложить? – спросил он.
– Как вы и сами уже говорили, объединение.
– Да-да, но как вы себе это представляете?
– Открытые границы. Ваши сородичи будут знать о нас, они смогут свободно передвигаться по стране, поддерживать связи с нами. А мы будем допущены в ваши города. Мы устроим объединенный совет, будем связывать наши семьи узами брака, передавать по наследству общие реликвии…
– О, ваше мнение о представителях древних родов Светлых явно искажено. – Ирвинг улыбнулся. – Никто не станет делить древние сокровища с последователями старой магии, потому что часть из них просто-напросто потеряет силу.
– Чушь! Всем известно, что Магия крови во сто крат сильнее!
– Но позвольте, если она сильнее, зачем же вам объединяться с нами – с вырождающимися и слабыми? – встряла Черная Курица.
– За долгие годы передела власти наши предводители потеряли всякую способность объединять людей. Вы же достигли в этом мастерства.
– Так вы хотите, чтобы я управлял объединенным сообществом магов? – удивился Ирвинг.
– Не вы… а наш общий совет. Мы выберем старейшин из представителей нашей магии…
– Совет старейшин беспрекословно подчиняется Ирвингу, – вмешался Рублев.
– И если Ирвинг примет решение, противоречащее воле совета, все это решение исполнят? – усмехнулся Колояр.
– Именно так.
– Зачем же вообще нужен ваш совет? – встряла Геша, с явным раздражением и скукой откинувшись на спинку стула.
– Вы задаете такие вопросы, как будто даже не пытались разобраться в устройстве нашего общества, – пожала плечами Черная Курица.
– Предпочту услышать это от вас.
– Что ж… Единственное, что может сделать совет без моего голоса, – это убрать меня с роли предводителя, если я перестану их устраивать, – сказал Ирвинг. – С остальными нюансами, я уверен, вас познакомят ваши люди, затесавшиеся в наши ряды. Скажу коротко: старейшины – это не просто группа людей, одержимых идеей власти. Это люди, чьи предки создали наше сообщество. И на плечах всех двенадцати лежит ответственность за его сохранение. Так что они будут последними из Светлых, кто захочет объединяться со Старообрядцами, даже если общим предводителем буду я.
– Значит, вы отказываетесь?
– Сначала я обсужу это со старейшинами, – сказал Ирвинг, а Яромир усмехнулся. – Послушаю мнение совета. Это сложная ситуация, в которой нам с вами в любом случае предстоит немало встреч и переговоров.
– А потусторонние тем временем уничтожат все, до чего смогут дотянуться? – Лицо Огнеслава впервые исказила нервная гримаса.
– Ну, не так уж долго мы будем советоваться! – взял слово Яромир. – Тем более вы прекрасно умеете приструнять потусторонних. Точнее, поступать с ними так же, как они поступают с природой и другими живыми существами. Вы тоже эксплуатируете их ради собственной силы и удобства.
От Геши не укрылась ухмылка Ирвингова спутника.
– Почему вы не воспринимаете нас всерьез? Вы считаете себя правыми. Свою магию – единственной верной! Так почему же вы не хотите расширить свое влияние? – не выдержала она.
– Мы вовсе не уверены в своей правоте, – ответил Ирвинг. – Поверьте, почти каждый из нас сомневается чуть ли не ежедневно. Именно поэтому мы так стараемся оберегать непосвященных, а порой даже ограничиваем их свободу – в этих сомнениях люди способны наломать дров. Но вы правы, дорогая, что мы не хотим расширять влияние. Влияний и так достаточно. Старообрядцы влияют на потусторонних по праву сильного. Потусторонние – на природу…
– И вы сидите в стороне и смотрите на все это? Вы осуждаете нас, ваши дружинники уничтожают наших сородичей, но сами вы и палец о палец ударить не хотите?
– Как заметил Огнеслав, нас немного. И наше сообщество несколько раз в день подходит к грани, после которой может случиться крах. Мы вынуждены постоянно балансировать. Между традициями и новшествами. Между свободой и сдержанностью. Между мудростью, строгостью и детским безрассудством. Между злом, которое так просто выпустить из себя, и служением высшей цели.
– И какой цели вы служите? Год от года вас становится больше только на несколько человек! К тому времени, как вы окрепнете, потусторонние уничтожат планету, – прошипел вышедший из себя Огнеслав. – Неужели ты, Ирвинг, можешь спокойно смотреть на это? Где же твоя любовь? Где твое служение высшему – силам природы?
– Как только вы сможете предложить план по спасению природы, который не подразумевает запугивание или порабощение потусторонних, я буду первым, кто его выслушает, – сказал Ирвинг. – Веками мы не можем прийти к решению этой задачи. И если это сделаете вы, мы вас поддержим. Но Магии крови в этом плане не место.
– Вы боитесь потусторонних? – вдруг подала голос Черная Курица, глядя на Огнеслава. – Настолько боитесь потусторонних?
– А вы – нет? – Он дернул плечом. – Рано или поздно они все уничтожат!
– Возможно, – отозвался Ирвинг и поднялся. Черная Курица и Рублев встали следом. – Пока же мы будем идти своим путем. Если захотите присоединиться к нам, отказавшись от своего колдовства, мы всегда готовы вас принять.
– Вашими методами зло не остановить!
– Я до сих пор не уверен, что его вообще можно остановить. Но его точно можно уменьшить, чем и занимается наше маленькое сообщество.
Яромир под молчаливым взглядом Гарипа положил на барную стойку мешочек с самоцветами и вслед за Ирвингом и дружинницей направился к двери, вспыхнувшей прямо в стене. Через несколько минут все трое уже вдыхали аромат весеннего леса, а за их спинами возвышался почти ничем не примечательный ствол умершего дерева.
– Пора домой, друзья, – сказал Ирвинг. – Нам всем есть о чем подумать. Когда вы сможете подготовить отчет о встрече и представить его старейшинам?