– Уверена, твое платье будет не менее интересным, – приободрила ее Анисья.
– Кстати, у меня не платье, – подмигнула Маргарита, направляясь к дамской комнате.
– А что же тогда?! – донесся до нее изумленный возглас.
В дамской комнате уже дежурила Оксана, колдунья, которая покинула Заречье только в прошлом году, и потому Полина, Маргарита и Василиса ее знали в лицо. Сегодня она подрабатывала на празднике: Муромцы всегда нанимали помощников на балы, не скупясь на оплату и угощения. Для многих магов это был единственный шанс хоть раз заглянуть в гости к важному семейству.
Оксана помогла им вынуть из сумок наряды, развесить на вешалки и с помощью специального колдовства разгладить складки. Полина скинула одежду и влезла в свадебное платье Жюстин, распустила волосы, водрузила на голову небольшую корону, формой напоминавшую кокошник. Подруги еще только разворачивали свои костюмы, но Полине пришлось покинуть комнату, чтобы разыскать Митю.
В холле нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Анисья.
– Что за красота?! – Она обошла Полину кругом. – Открытая спина! Какая прелесть! Но кого же ты изображаешь?
– Ты сразу догадаешься, как только я возьму у твоего брата самую важную деталь наряда. Где мне его найти?
– Тебе повезло, он как раз тут пробегал. Иди по коридору, вторая дверь: там папа раздает последние указания.
Звук шагов утонул в ворсе ковра. За дверью слышались голоса, словно комната была набита людьми. Полина уже собралась было потянуть за ручку и спросить, не видел ли кто Митю, как его голос вдруг раздался прямо с той стороны.
– И они никогда не обижаются? – спросил Митя с хорошо знакомым Полине ироничным смешком.
В ответ либо промолчали, либо ответили слишком тихо.
– Мы приглашаем на балы одних членов семьи, – продолжил Митя, – и не приглашаем других. Как вы это улаживаете? Вот, например, в списке есть бывший Анисьин ухажер. Но его родителей не позвали. Разве это вежливо? Федор… Федор Попов, так зовут его отца…
Дверь распахнулась, Полина едва успела отскочить. Из комнаты выскочила колдунья в мужских брюках и белой рубашке с рюшами. Она была бледная, словно что-то ее сильно испугало.
– Добрый… день… – пробормотала Полина, потому что колдунья вздрогнула, заметив ее, и все-таки остановилась. Перед ней была Евдокия Рюриковна! Лицо белело из-за грима, под глазами лежали глубокие тени. Волосы казались темнее обычного и были уложены на голове завитками, имитирующими короткую стрижку.
– Полина? – Она прищурилась. Под губами мелькнуло два острых клыка.
– Да, я искала Митю. Анисья сказала, что он здесь…
– Мама? – Муромец появился на пороге. Он все еще был в домашнем халате и босиком. Только лицо говорило о том, что он все-таки собирается пойти на праздник: красная полумаска вилась вензелями прямо на коже, на щеках блестели два жемчужных ромба. – Ты сбежала от ответа или мне показалось?
– К тебе пришли! – Евдокия Рюриковна указала на Водяную колдунью. – Я иду за своим плащом, гости уже начали собираться.
Полина неловко перешагнула с ноги на ногу, ладони ее вспотели. Что-то подсказывало, что сцена, которую она застала, была вовсе не так проста.
– Твоя мама оделась… вампиром? – не нашла она ничего лучше, чем спросить о наряде.
Митя словно только теперь заметил Полину.
– Да, мама, папа и бабушка – новозеландские вампиры. Ну а как твой костюм? Смотрю, ты тоже не отделалась маской?
– Ты нашел то, что я просила?
– Ах да! Идем.
В Митиной комнате она очутилась впервые. Помнила только удивление Василисы от того, что его спальня находится на втором этаже, а не на третьем – как спальни остальных Муромцев. Детали же достроило воображение. Ну, что там может быть у богатого мальчика, наследника всех семейных сокровищ? Добротная мебель с искусной резьбой, словно над ней трудились двенадцать девственниц самых древних фамилий. Дорогие холодные ткани, на которые и присесть-то страшно. Возможно, на полке изящные игрушки еще из детства – таким бы позавидовал самый взыскательный коллекционер кукол. Да вдобавок новейшие изобретения магической инженерии: чтобы слушать музыку, чтобы смотреть кино, чтобы уговаривать девственниц вырезать мебель… Полина усмехнулась, но стоило ей переступить порог, стоило увидеть блики розового апрельского солнца на стене, как реальность раскрошила ее догадки на горстку пустышек-ярлыков и тут же разметала их по углам. Кровать, конечно, имелась: большая, с витыми столбиками и темным навесом, и покрывала на ней были все сплошь в вышитых Сиринах и маках, в уголке каждой подушечки переливались мягкие кисточки, но все вместе это напоминало теплое гнездо, а вовсе не царское ложе из ее фантазий. На такой кровати можно было валяться вверх ногами в дурацкой пижаме, грызть печенья, читать, а еще лучше – с кем-нибудь обниматься. Стол – подобные обычно живут не одно столетие – застыл посреди комнаты по диагонали, словно бежал куда-то, но добраться до цели не успел. Ручки на его крепких ящичках призывно посверкивали, манили подойти, дернуть за них и узнать сокровенные тайны рода. Тут и там проступали Митины вещи: россыпь коробочек с акварелью на столе, полотенце на подлокотнике кресла, что-то из одежды, впопыхах приткнутое на подоконник. И казалось, что все лежит на своем месте, будто и скомканная кофта, и пыльный этюдник на паучьих ножках – это части продуманного интерьера. Полина знала, что в комнату Митя не впускает ни слуг, ни даже сестру. Наверное, чтобы дух остального особняка Муромцев не смог проникнуть внутрь.
– Что-то не так? – спросил он, направившись к настенному зеркалу, но на полпути замер и оглянулся. – Вон они, твои кандалы, на стуле. Есть с креплениями для ног, но я бы порекомендовал обмотать цепями руки, будет эффектнее.
Он указал на горку ржавых цепей, две из которых заканчивались тяжелыми шарами. Сам же скинул халат и босиком зашлепал к шкафу.
– Это твой костюм? – воскликнула Полина, заметив на дверце шутовское трико, сшитое из разноцветных ромбов.
– Он самый.
– Ты будешь арлекином?
– Не совсем… – Он снял с плечиков трико и натянул его сначала на ноги, а потом влез в него целиком. Теперь его тело оказалось плотно обтянуто разноцветной тканью, и Полине пришлось признать, что выглядело это очень привлекательно. – Ну вот, только объедаться нельзя. – Митя выкатил живот, представляя, как будет выглядеть после плотного ужина. Эта картина его рассмешила. – Сегодня ты должна за мной следить! Чтобы я не ел и держал спину прямо! Застегнешь? – Он подскочил к ней и повернулся, подставляя пальцам петельки и пуговицы.
– Пусть за тобой следит Марьяна, ладно? И еще несколько десятков колдуний и колдунов, в которых твой вид разожжет пламя страсти.
– И это мне говорит девица с голой спиной.
Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошли молодая женщина с маленьким мальчиком. Застав Митю с девушкой, которая вольно сидела прямо на его столе и застегивала пуговицы на его костюме, колдунья замерла на пороге.
– А, привет! – Митя помахал гостям. – Проходите, проходите! Знакомьтесь! Это Полина Феншо, Водяная колдунья. Лара Нарышкина. И Гриша.
– Очень приятно. – Лара выдавила улыбку и осмотрелась, словно искала глазами Марьяну. – Вот, привела Гришу, как ты и просил.
– Я болотник! – торжественно выкрикнул мальчуган.
– Прекрасно, Лара, спасибо! Если остальные дети пришли, зови их сюда. – Митя снова вернулся к шкафу, откуда тотчас появилась целая охапка разноцветных плащей детских размеров. – Ну что, дружок, раз ты болотник, то твой плащ зеленый, держи.
Полина наблюдала с любопытством. Через минуту в комнате уже можно было насчитать десяток детей, среди них она узнала Лизу, сестру Заиграй-Овражкина, которая в окружении милых феечек и грозных колдунов прошлого выглядела жутковато в изодранном платьишке мавки. Митя раздал каждому ребенку плащ, выполненный под цвет наряда – Муромцы позаботились даже о такой мелочи.
– Сегодня вы – важная часть моего костюма, поняли? – строго спросил Митя, и малыши почему-то засмеялись. – Когда я заиграю на флейте, вы должны надеть капюшоны и следовать за мной. А ну-ка попробуем!
Он поднес флейту к губам и издал несколько протяжных звуков. Дети выстроились рядком и натянули капюшоны. Полина не успела даже моргнуть, как перед ней вместо детей в разноцветных плащах оказались огромные крысы в лохматых серых накидках. Дети, увидев в зеркале свои отражения, покатились со смеху.
– Как ты это выдумал? – спросила она.
– Помог наш парикмахер. – Митя пожал плечами. – Мне, знаешь ли, в голову лезли только печальные образы. О, я вижу, ты выбрала цепи? Отменный вкус!
– Ты плизлак? – Кто-то потянул Полину за платье, она обернулась и увидела Лизу. – Плизлак?
– Да, призрак. А ты ведь мавка? Знаешь, главное, не пугай Маргариту Руян, договорились?
Круглое Лизино личико исказилось хитрой улыбкой.
– Малгалита Луян, – повторила она и дернула светлой бровкой так, как умел делать только Сева.
– А ну-ка, детки, построились, – объявил Митя, натянув красные ботинки с длинными загнутыми носами, на которых болтались бубенчики. – Нам пора встречать гостей. В зал зайдете первыми и разбежитесь к родителям. Но как только я появлюсь и заиграю, вы…
Он сделал паузу.
– Надеваем капюшоны и идем за тобой! – отчеканил мальчонка с двумя скрученными рогами.
– Молодец, фавн! Будешь за главного!
Вниз спускаться не пришлось: главный зал располагался на этом же этаже, только ближе к лестнице. Полине нравилось медленно брести за Муромцем, таща за собой тяжелые цепи: он закрепил металлические браслеты на ее запястьях.
– Я вообще… похожа? – спросила она, так и не дождавшись от него комментария по поводу ее костюма. В ответ Митя неясно улыбнулся.
Гости уже стекались в зал. Когда кто-нибудь входил, музыканты играли новую мелодию, и она чудесным образом дополняла костюм. Дети ворвались первыми и мгновенно растворились в толпе. Из-за плеча Муромца Полина уже видела Анисью, но не двигалась с места. Митя переступил порог, музыка грянула совсем невеселая, несмотря на его пестрый костюм. Гости обернулись – Митю легко можно было узнать даже под нарисованной красной маской. Он взял флейту и тихонечко заиграл, двигаясь по длинному проходу между людьми. Со всех сторон вдруг начали выныривать дети. Они бежали к нему, рядком выстраивались за его спиной и один за одним натягивали капюшоны.