Василиса и Митя часто оказывались друг напротив друга. Иногда их разносило в разные края поляны, но они неизменно притягивались, их руки переплетались. Сердце Полины пропустило удар, мир наполнился теплом и тревожно колыхнулся. Еще секунда, и Митя с Василисой прижались друг к другу. И когда Полина моргнула и вновь распахнула веки, эти двое уже целовались, трогательно застыв посреди скачущей толпы и придерживая друг друга за плечи.
Сначала танцующие оборачивались на них с недоумением, кто-то даже чуть не упал, запутавшись в ногах. Но постепенно засверкали робкие улыбки. Полина вскочила и оглядела поляну: нет, Марьяны и ее подруг поблизости не было. Зато мелькнула и исчезла в толпе Анисья.
Музыка стихала, танцующие останавливались и смотрели на Митю и Василису: те все еще целовались.
– Ты это видишь? – выдохнул Алеша.
– О да, – прошептала она в ответ.
– Что происходит? Он же помолвлен! Тут где-то бродит его невеста…
– Тихо ты! – приказала Полина и привстала на цыпочки.
Именно в этот миг Митя и Василиса оторвались друг от друга и огляделись. Было бы проще, если бы все сделали вид, что ничего не заметили, но колдуны не просто смотрели – они смотрели пристально, музыканты даже побросали на землю инструменты.
– Ну, давай еще разок, вдруг кто-то пропустил. – Митя взял Василисино лицо в ладони и снова ее поцеловал. Не прошло и секунды, как оба рассмеялись. – Отомрите! – сказал Муромец и махнул рукой.
Воспитанники захихикали. Тимур с Оксаной снова взялись за инструменты, полилась вялая мелодия. Сквозь толпу с разных сторон уже пробирались Полина с Алешей, Маргарита, Анисья, Сева, Зайчик, Мастер с Елисеем Вилкиным и трое наставников, ставших свидетелями сцены.
– Ну вот… не получилось у меня оставить тебя в покое, – сказал Митя, наклонившись к Василисе. – Все всё видели…
– Теперь-то точно. – Она улыбнулась, боясь сдвинуться с места и вдруг обнаружить, что это лишь сон – сколько ей таких снилось?
– И что нам теперь остается? – Голос Муромца звучал тепло и хитро.
– Не знаю. – Василиса снова не сдержала смеха – так весело становилось от его взгляда.
– Нам надо кое-что обсудить. Одну маленькую глупую вещь – мою жизнь, которая без тебя – пустота и скука.
Полине показалось, что Вещий Олег вздрогнул, будто решил вмешаться, но Дарья Сергеевна его остановила. Все замерли, а Тимур в сердцах опять отшвырнул гитару и сбежал со своего пня поближе.
– Прости меня, – зашептал Митя, заметив Василисину растерянность. – Ты единственная, кого я люблю.
– Поговорим наедине? Я знаю, что в старинных семьях все признания делаются открыто. Но между нами… это необязательно.
Полине ужасно захотелось броситься и обнять их обоих, но вместо этого она обняла Алешу, чтобы не прерывать их разговор.
– Друзья! Что же это творится? – Зайчик вскочил на пень вместо Тимура и звякнул бутылками. – Тут такое, а никто не пьет! Давайте-ка закатим праздник! И отметим это событие! А Муромец и милая Белочка потом нам обязательно расскажут, до чего договорились.
– Сегодня и у Васи с Улей годовщина свадьбы, – поддержала его Маргарита, втиснувшись на тот же пенек и подмигнув Мите с Василисой, которые повернули к ней головы. – Может, это день такой… счастливый?
Колдуны поддержали ее шумным согласием. Зайчик стащил с головы шляпу, и туда посыпались мелкие самоцветы от тех, кто готов был заплатить за Васины настойки.
– Разводи больше костров! – крикнула Оксана. – Будем танцевать до утра.
– Не сожги поле!
– Сожги! Кому нужен этот сухостой?
Огорошенные Митя с Василисой начали получать поздравления, будто годовщина свадьбы была у них, а не у Василия и Ульяны. Кончики пальцев сводило дрожью, и по ногам все выше ползло великое, горячее, сметающее все на своем пути чувство, хотя сами они до конца не понимали, что это.
– Хочешь уйти, чтобы поговорить? – спросил Митя.
Василиса кивнула, завороженно наблюдая, как солнечно щурятся его кошачьи глаза.
– Овражкин! – позвал Митя. Странно было видеть Севу таким веселым. – Мы думаем, что нам стоит все обсудить подальше отсюда.
– И надо поторопиться. – Сева перешел на шепот. – Не хочу портить приятный момент, но все может обернуться не так радужно, когда весть дойдет до Марьяны. Чем раньше вы придумаете, как обо всем рассказать, тем лучше для вас.
– Поэтому надо сбежать с праздника! Повеселитесь за нас! – кивнул Митя, и они с Василисой скрылись за ближайшим подлеском.
Ночь полноправно захватила мир. Митю и Василису окатили волны запахов. Терпкие и душные мешались с прохладными и сырыми. Ноги путались в траве. Вздрагивали от шагов набухшие бутоны цветов, осыпалась роса и взлетали в воздух мотыльки. Василиса была похожа на весенний дух, в ее зрачках отражалась луна. Звезды вспыхивали одна за другой. Девичьи Зори сияли туманным пятном, а середину купола украшала дымчатая тропа Млечного пути. Митя с трудом вспоминал, когда еще ощущал жизнь так полно, когда она виделась ему настолько волшебной. Василиса глядела вниз. Там, в переплетениях трав, загорелась маленькая зеленая звездочка. Потом еще одна. И еще, еще.
– Светлячки! – воскликнул Митя, поймав ее взгляд. – Их тут десятки!
Природа пробуждалась и ликовала. Два человеческих существа, наделенных способностью слышать ее, переплели пальцы, окруженные сиянием звезд, потоками невидимой силы и переливчатыми волнами лесных ароматов.
«Никогда… – мелькнула в Митиной голове скользкая мысль. – Этого могло не случиться никогда…»
Не прекращая поцелуя, он открыл глаза и попытался рассмотреть Василисино лицо. Она была волшебством таким же невообразимым, как целое море светлячков, как запахи майской ночи. И даже если в следующий миг она бы исчезла, все сделанное стоило этого мига. Блаженный страх скручивал нутро – всего один шаг, одна секунда, одна песня, один взгляд могли не придать решимости… и вот он до сих пор был бы помолвлен с Марьяной Долгорукой. Откуда взялась смелость пройти против рода? Против многовековых традиций? Против своего долга? И почему так явно проступало ощущение, что он все сделал правильно? Наконец правильно! Не для них, не для общества, не для мифического счастья всего белого света… Для себя! Для нее! И отчего же это так ослепительно прекрасно?!
– Нужно решить, как быть дальше, – сказал он.
– Ты уверен… в этом? Я не хочу обрекать тебя на несчастье.
– Ты что, предлагаешь мне взять свои слова обратно?
– Не предлагаю. И очень боюсь, что ты это сделаешь, – призналась она. – Но тебя ждет прекрасное, доброе будущее, я точно знаю. И мне вовсе не хочется его рушить.
– Почему ты не можешь быть его частью?
– Потому что семья встанет против тебя. Против нашего союза. Старинные роды возмутятся. Долгорукие устроят скандал. И…
– И? – Митя почувствовал, что она сопротивляется самой себе и пытается не сказать чего-то еще.
– Что, если я окажусь не той, ради которой можно отказываться от всего этого? – Она неловко отвела взгляд. – Что, если любовь ко мне остынет и ты останешься ни с чем?
– Мы не можем знать наперед, насколько хватит наших чувств, ты права. Но то, что происходит со мной сейчас, ярче всей моей прошлой жизни. И я бы променял на одну эту секунду и всю будущую.
– Ну, тогда остается пообещать, что мы будем продлевать эту секунду как можно дольше, да? – Она снова подняла к нему лицо и подставила лоб для поцелуя.
– Это было бы идеально! Я обещаю!
– И я обещаю!
Они побрели дальше через поле.
– Так какие идеи? – спросила Василиса.
– Если честно, я не успел придумать. Все случилось так внезапно! – Митя рассмеялся. – Дай-ка мне пару минут, чтобы собраться с мыслями. Что, если я прямо сейчас отправлюсь к родителям и скажу им как есть? После этого я встречусь с Долгорукими, завтра днем, например, и принесу свои извинения. Конечно, будет скандал… Но какая-то часть семейного особняка все равно принадлежит мне, и мы сможем там жить. Ты вряд ли вступишь в законные права владением чем-то из нашего имущества без согласия моей родни, но это все равно выход. Со временем родители смирятся. Они не смогут не полюбить тебя!
– Митя, нам необязательно сразу жить вместе! Правда! Люди могут просто встречаться… и твоя семья точно меня не примет.
– Тогда следующий план! Видишь, как я быстро генерирую идеи? Я расскажу родителям, попрошу прощения у Марьяны, и мы с тобой сбежим. Я припрятал кое-какое мое имущество у Овражкина – просто на всякий случай.
– А куда сбежим?
– Надеюсь, в первое время нас приютят мои родственники Николай и Агафья. У них есть небольшой домик в Небыли, прямо на берегу моря. Им никто не пользуется, так что мы могли бы…
– Но потом? И что, если твои родители нас разыщут?
– Будем решать проблемы по мере их поступления. Или у тебя тоже есть план?
– Есть. – Василиса отвернулась, хотя в темноте Митя все равно не увидел бы, как она покраснела. – Я придумала его… недавно. Просто на всякий случай.
– Ты что, все предвидела?
– Нет, – засмеялась она. – Я сочиняла про нас истории: что бы мы делали, где бы жили, чем занимались… Что, если нам поселиться в Небывалом тупике? Уверена, для тебя это звучит ужасно! Но не отбрасывай мою идею. Да, дом старый и просто крошечный…
– Меня не волнует дом! – воскликнул Митя. – Что на это скажут твои мама с бабушкой? Разве они это одобрят? И потом, они же наверняка мечтают, чтобы ты уехала к жениху.
– Я их не спрашивала. Но хочется верить, что они будут сдувать с тебя пылинки. В нашем доме слишком давно не было мужчины. И тем более в нем никогда не жил Муромец! Моя мама кажется самостоятельной и сильной, но она только делает вид, что способна справиться со всем сама. Ей хочется, чтобы кто-то помогал управлять домом. Чтобы кто-то принимал решения вместе с ней, а иногда и за нее. Ты точно справишься!
– Откуда ты знаешь?
– Когда Анисья приглашала меня к вам, я много за тобой наблюдала.
– Ладно, твой план звучит гораздо лучше моих. Я предчувствую в нем меньше скандалов.