Что делать с пищевой политикой?
Здесь у нас два отдельных проекта. Первый – регулировать индустрию, производящую УПП, таким образом, чтобы люди получили бо́льшую свободу выбора. Второй – дать людям возможность есть здоровую и доступную пищу, если они того захотят. Во втором проекте, популяризации настоящей и доступной еды, уже задействованы многие громкие, самые разные голоса. Мой же интерес привлекает первый проект – регулирование.
Я считаю, что подход необходим точно такой же, как и к контролю над табаком. Запрещать что-либо не потребуется – запреты на вещества, вызывающие привыкание, обычно приносят больше вреда, чем пользы. Вот два главных пункта, которые нужно выполнить:
1. Поместить предупреждения на упаковку вредной еды. Если мы попытаемся поместить черные восьмиугольники на любой продукт, в котором есть добавки, не встречающиеся в домашней кухне, юристы из пищепрома тут же поднимут вой, заявив, что у некоторых людей на кухне ксантановая камедь есть, но это неважно. В Аргентине и Мексике на упаковки самых вредных продуктов наносят до пяти черных восьмиугольных знаков «Стоп» (по одному за соль, жиры, сахар, транс– или насыщенные жиры и калории) и два черных квадрата (кофеин и подсластители). Эта система предупреждений на упаковках, основанная на классификации питательных веществ Всемирной организации здравоохранения, хорошо сработала во многих странах Южной и Центральной Америки. И, что важнее всего, под эту систему подпадают 95 % всей УПП. Я бы порекомендовал добавить еще один, шестой восьмиугольник, предупреждающий о синтетических эмульгаторах, но если один черный восьмиугольник, необходимость которого подтверждена научными данными, на упаковке уже есть, то добавить второй уже будет легче. Ни одна компания не захочет биться с государственными юристами по поводу исследований, которые показывают, что от тех вещей, которые они хотят добавлять в еду, крысы распухают и умирают. Подобные предупреждения сейчас предписываются законом во многих странах. На банке «Кока-Колы» в Аргентине изображают два черных восьмиугольника – из-за избытка сахара и калорий, – и, что еще важнее, на ней нет зеленых светофоров за низкое содержание жиров и соли, как в Великобритании, что подразумевает, что «Кока-Кола» скорее полезна, чем вредна для здоровья. Если нанести на еду черный восьмиугольник, людям будет легче понять, какой еды избегать.
2. Покончить с конфликтом интересов. Этот шаг просто необходим, он стал важнейшим для контроля над табачной промышленностью: деньги, полученные от индустрии, стали считаться грязными. Если вы хотите улучшить здоровье британцев, то отношения с индустрией у вас должны быть регуляторными. Они могут быть сердечными, с открытыми линиями коммуникации, но вам придется заставлять промышленников делать то, чего они делать не хотят, так что это не может быть просто партнерством. Вы не можете помочь решить проблему, от создания которой получаете прибыль. Такие организации, как Научный консультационный комитет по питанию, не должны принимать в свои ряды никого, у кого есть формальные отношения с индустрией. На данный момент в комитете открыто заседает эксперт из индустрии, а у шестерых из оставшихся четырнадцати его членов есть конфликты интересов с компаниями вроде Danone, Mars и Nestlé. И для благотворительных фондов тоже не должно быть исключений: у British Nutrition Foundation и Bite Back есть финансовые связи с индустрией, но лучшие пищевые благотворительные организации не берут от нее никаких денег. First Steps Nutrition Trust, ЮНИСЕФ, Food Foundation – все это замечательные организации. Ученые, связанные с индустрией, должны быть полностью отстранены от разработки политики и публичных дебатов. Они, как и ученые, получающие финансирование от табачной промышленности, не должны цитироваться в статьях или выступать в новостях. Конфликты интересов подрывают доверие к науке; специалисты-диетологи и диетологические учреждения должны избегать любых финансовых отношений, партнерств или совместного брендирования с пищевыми компаниями и разорвать уже имеющиеся подобные отношения. Вместо этого нужно призывать к повышению государственного финансирования научных исследований.
После того как мы добьемся первых двух целей, все остальное уже пойдет легче. Предупреждения об УПП можно будет добавить в национальные диетологические рекомендации. Мы прекратим таргетированный маркетинг УПП (т. е. любого продукта, обозначенного восьмиугольником) для детей – то есть никакой рекламы на Spotify или YouTube, никаких мультяшных персонажей, никакой рекламы McDonald’s на автобусных билетах. А еще мы изменим рацион в государственных учреждениях вроде школ, больниц и тюрем: еду должны готовить (а не разогревать) люди на кухнях. Это создаст новые рабочие места и изменит многое в жизни и для тех, кто готовит эту еду, и для тех, кто ее потребляет.
Просвещение и акцизы находятся в моем списке приоритетов довольно низко. Никто всерьез не предлагает обложить акцизом УПП, которые превратились в основные продукты питания. Впрочем, рано или поздно нам все же понадобится обложить акцизом самые вредные продукты – сладости, безалкогольные напитки, чипсы и т. д. – и использовать доходы с этих акцизов для субсидирования реальной пищи, чтобы сделать ее более доступной. Местные правительства уже проделали отличную работу в этом отношении, но у них есть все полномочия, чтобы гарантировать, чтобы вы могли стоять в любом месте того же Лестера и не видеть оттуда только Greggs и McDonald’s, и они должны этими полномочиями воспользоваться. Просвещение – это просто замечательно, посмотрите хотя бы, какую отличную работу проводит благотворительный фонд TastEd, – но, когда детей буквально заваливают рекламой, и у них нет денег ни на какую другую еду, оно может вызывать определенный дискомфорт.
Одна из самых жутких проблем, которую предстоит преодолеть, – недоступность настоящей еды. Бедность вынуждает людей плохо есть, так что первый шаг – это покончить с бедностью. Это возможно. Бедность ни в коем случае нельзя выражать в чисто финансовых терминах. Это прежде всего несправедливость: все дети должны иметь одинаковые возможности в жизни вне зависимости от того, в какой семье родились. Но даже на чисто экономическом уровне аргументы за то, чтобы покончить с бедностью, остаются неопровержимыми, и это должно стать приоритетом даже для самого воинственного националиста правых взглядов, который хочет, чтобы в Англии была сильная армия и могучая футбольная команда. (Полагаю, немногие из таких дочитали книгу до этого места, но, если вы все еще здесь, с радостью вас приветствую.)
В Великобритании, по некоторым оценкам, бедность обходится правительству примерно в 78 млрд фунтов в год – это повышенные расходы на здравоохранение, образование, полицию, уголовные суды и социальное обеспечение, и упущенные доходы от налогов42. Это больше денег, чем необходимо, чтобы покончить с бедностью. Так что покончить с бедностью – это не просто правильно с моральной точки зрения, но еще и более экономически эффективно, чем тратить деньги на исправление разрушенных ею жизней.
Следующий шаг – создать рынок настоящей еды; система слишком сложна, чтобы управлять ею сверху вниз. Я считаю, что прямо говорить людям, что они должны есть – неверно; я скорее хочу создать мир, в котором у всех нас будет настоящий выбор. Предупреждения на упаковках, просвещение и кампании по здравоохранению – это правила, которые не нянчатся с людьми, а дают им выбор. Когда люди по-настоящему разбираются в еде и свободны от недобросовестного маркетинга, они будут требовать настоящую еду. И индустрия вполне сможет справиться с этим изменением спроса. Прежние промышленные гиганты, возможно, выживут не все, но мы увидим появление новых компаний с новыми структурами и портфелями продукции.
Затем понадобится множество изменений в сельском хозяйстве, но это уже лежит далеко за пределами масштабов данной книги. Сельское хозяйство – уже и без того тщательно регулируемая система субсидий и стимулов. Государство может изменить их структуру, чтобы создать пищевую систему, которая производит доступную, здоровую и экологически устойчивую пищу. Но пока для этой пищи нет рынка, ничего не изменится. У политиков не будет мандата, чтобы регулировать компании.
Что вы хотите сделать?
За последние несколько месяцев я кратко излагал идеи этой книги в сотнях лекций и интервью, и к следующим нескольким концепциям я часто возвращался, потому что они особенно полезны. Если вам трудно и вы часто обнаруживаете, что едите совсем не то, что хотели бы есть, то, возможно, эти идеи помогут вам есть именно так, как вы хотите.
Изучая тему УПП, вы должны продолжать есть эту пищу. Не запрещать себе есть УПП – это, похоже, важная часть процесса восстановления. Но не забывайте и об этом списке, где в сокращенном виде излагается, как именно УПП причиняет вам вред:
• Ультрапереработанная пища мягкая и обычно калорийная, так что вы едите ее с такой скоростью, что организм просто не успевает почувствовать себя сытым.
• Разные добавки вроде изолятов белка, рафинированных масел и модифицированных углеводов усваиваются настолько быстро, что, возможно, даже не успевают добраться до того участка кишечника, который отправляет в мозг сигналы о сытости. Эволюция не «приучала» ваш организм к употреблению такой еды.
• Вредность некоторых добавок хорошо известна – будьте особенно осторожны с эмульгаторами и искусственными подсластителями. Эмульгаторы могут истончить слизистую оболочку кишечника, что позволяет фекальным бактериям проникать в кровеносную систему и вызывать воспаление по всему телу. Бескалорийные подсластители, которые говорят организму «сейчас будет сахар», а потом не дают никаких калорий, вызывают метаболический стресс и изменения в микробиоме.
• Другие пищевые добавки, которые воздействуют на микробиом, – мальтодекстрины, модифицированный крахмал, а также многие камеди и загустители.