ой-то ритуал. Делал он это в старом деревенском доме своего деда. Была даже версия – у родственников, опять же, – что он кого-то пытался вызвать и все-таки вызвал. Вот это нечто его и убило.
– Серьезно? – Савин недоверчиво посмотрел на него.
– Дело было в конце девяносто второго года, – пояснил Соболев, едва заметно пожав плечами. – Люди тогда во что только ни верили.
– Это да… А что там с висельниками?
На это Соболев ничего не успел ответить: зазвонил его смартфон, высвечивая на экране имя Карпатского.
– Да, Слав! Что у вас там? Удалось выяснить что-нибудь интересное?
– Более чем, – хмыкнул в трубку напарник. – По адресу старушки ныне проживает ее как бы внучка Мария, поскольку сама старушка померла еще двенадцать лет назад.
– Почему как бы внучка? – не понял Соболев.
– Потому что под ее именем проживает как бы погибшая семнадцать лет назад Оксана Дрозд. Она, конечно, утверждает, что Мария сама случайно устроила пожар в ее комнате и сгорела, а она только воспользовалась случаем, выкрасила волосы в черный цвет, вставила линзы, чтобы глаза были карими, и отправилась к бабке с тем письмом, но я почти уверен, что все было не так.
– Думаешь, Оксана убила Марию, чтобы забрать ее билет в новую жизнь? – моментально смекнул Соболев.
– Да, но увы, теперь нам этого не доказать, слишком много лет прошло.
– Ну, можно как минимум привлечь ее за подлог, установить настоящую личность… Нельзя же это просто так спустить?
– Вот и я так сказал, – раздался в трубке голос Влада. По всей видимости, Карпатский говорил по громкой связи. – Зря мы просто ушли.
– Не понимаю, почему я должен объяснять вам такие простые вещи? – немного раздраженно отозвался Карпатский. – У нас какая основная задача? Нам прежде всего надо людей найти, а не поросшие мхом дела до суда довести. По какой-то причине тот, кто похитил Диану и остальных, указал нам на этот случай. И еще на три. Для чего? Нам это сначала нужно выяснить. Нужно понять, что за квест мы проходим. Эти четыре случая – это какое-то задание или просто ключи для ответа на вопрос, где нам искать пропавших девушек? Поэтому сначала нужно разобраться, а потом уже вгрызаться в глотку убийце, ушедшей от ответственности.
– Ну да, тут ты прав, – пробормотал Соболев, косясь на Савина, который, судя по всему, старательно вслушивался в приглушенный голос Карпатского, доносящийся из динамика. – Погоди, я тоже громкую связь включу и расскажу, что нашел. – Положив смартфон на стол, он нажал на иконку с динамиком и уточнил: – Слышно меня?
– Да. Рассказывай.
Соболев быстро пересказал все то, что узнал про парня, перерезавшего себе горло у зеркала в декабре девяносто второго года, а потом перешел к ответу на вопрос Савина про висельников:
– А повесившихся в семьдесят девятом году пьянчуг было аж трое: двое мужчин и одна женщина. Чтобы выяснить, кто нам нужен, придется все-таки поднимать дела в архиве и смотреть фотографии с места.
– Тогда план такой, – решил Карпатский после секундного молчания. – Найди кого-нибудь из родственников парня, перерезавшего себе горло, поговори с ними и выясни все обстоятельства произошедшего тогда. Может быть, мы снова имеем дело с убийством, на этот раз замаскированным под самоубийство. Так что выясни, кто выиграл от этой смерти, но пока не дави сильно, чтобы не спугнуть. Дай понять, что мы расследуем совсем другое дело и нас события тридцатилетней давности не волнуют. А мы пока поедем по второму адресу…
– По тому, по которому жила настоящая Мария? – удивился Соболев.
– Да нет! Я имею в виду, по адресу из второй комнаты. Там, где долг по квартплате копится. Попытаемся выяснить, что там произошло. Не думаю, что дело в злостной неуплате, хотя… Ладно, посмотрим. Кто первым освободится, едет в архив и поднимает дела на повесившихся. Скинь мне данные, кстати, на случай, если это будем мы. И еще…
– Что?
– Савина с собой возьми, – каким-то очень ровным, нарочито неэмоциональным тоном добавил Карпатский.
Соболев едва не ляпнул бессмысленное: «Зачем?», но удержался. Карпатский знает, что разговор идет по громкой связи, он ее для того так демонстративно и включил, понимая, что Савин все равно все слышит. И теперь Карпатский точно не станет вслух проговаривать истинную причину, по которой ему стоит взять Савина во временные напарники. Впрочем, Соболев и сам подозревал, зачем это нужно: чтобы держать парня под присмотром.
– Хорошо. Данные тебе сейчас скину, как только появится что-то новое, дам знать. И вы держите в курсе.
Блуждание по коридорам в поисках комнаты с «чем-нибудь полезным» походило на задание из старой сказки: пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. Во всяком случае, именно так Диана это ощущала.
Они шли по одинаковым коридорам, которые уже путались в голове, приоткрывали одинаковые двери и чаще всего обнаруживали за ними еще один коридор. Реже – темную комнату, обследование которой занимало приличное время. Двое заходили внутрь, чтобы в случае необходимости помочь друг другу, двое оставались у входа, чтобы контролировать дверь. Тусклого света из коридора, как правило, не хватало, чтобы рассмотреть все помещение, поэтому изучать его приходилось на ощупь, постоянно прислушиваясь и надеясь не столкнуться с очередным мертвецом.
Впрочем, комнаты всегда оказывались абсолютно пусты: ни зеркал, ни мертвецов, ни чего-либо полезного. Убедившись в этом, девушки продолжали исследование, помогавшее верить в то, что они заняты полезным делом, а не просто сидят на месте, смирившись с позицией жертв.
– Здесь мы уже были и эти комнаты проверяли, – заметила Юля, обнаружив на одной из дверей знакомые следы крови: это была комната Кристины. С этого коридора они начали.
Однако Диана, уже потянувшаяся к другой двери, не успела остановиться, все равно открыла ее и замерла, недоуменно глядя в проем.
– Вот черт, – пробормотала она.
– Что там? – Кристина заинтересованно подошла и тоже заглянула. – Ух ты! А мне кажется, здесь комната была.
– Была, – подтвердила Диана. – Мы ее первой проверяли, поэтому я хорошо запомнила.
– А теперь там что? – осторожно уточнила Юля. Она стояла чуть дальше и потому не видела того, что находится за порогом.
– Коридор, – объявила Кристина сухо. – Это пространство, по всей видимости, не просто закольцовано. Оно еще и меняется.
– Может, пойдем тогда сюда? – предложила Диана устало. – Если этого коридора раньше не было, значит, его мы еще не исследовали…
– Да какая разница, куда идти? – вздохнула София. – Здесь ничего нет. Глупая была идея… Может, все-таки послание на зеркале напишем?
Но Диана уже переступила порог и шагнула в новый коридор. Как следует обдумав идею с посланием, она решила, что это все же не приведет ни к чему хорошему. Заманивать в ловушку под домом ведьмы кого-то еще нет смысла. Нужно выбираться самим.
Однако с каждой минутой становилось все очевиднее, что бродить по коридорам в поисках неизвестно чего – бессмысленно. А значит, скоро вариант с посланием окажется единственным, что еще можно сделать. Прежде чем смириться с собственной беспомощностью.
«Пожалуйста-пожалуйста, пусть там найдется хоть что-нибудь! – мысленно взмолилась Диана, останавливаясь перед первой дверью в новом коридоре. – Хотя бы фонарь и что-нибудь теплое…»
С этой мыслью она потянула дверь на себя и заглянула внутрь. В первую секунду решила, что ей мерещится, что мозг играет с ней в какие-то игры. Однако прикрыв на пару секунд глаза и снова распахнув их, Диана не сдержала улыбку.
– Девчонки! Сюда! Посмотрите, что я нашла!
Должно быть, ее голос вселил в остальных надежду, поскольку все трое прибежали на ее зов чуть ли не вприпрыжку, торопясь заглянуть внутрь.
А там было на что посмотреть: комната не была темной, тут и там стояли толстые высокие свечи, фитили которых уверенно горели, не оставляя даже крошечного места для тени. У каждой из четырех стен лежало что-то вроде матраса: тонкого, узкого и короткого, но все же. А поверх матрасов – сложенные пледы.
Словно кто-то приготовил им комнату для отдыха, хотя бы временного.
Или только что создал ее.
Глава 22
7 июля, среда
г. Шелково
Когда они с Карпатским наконец вернулись в отделение, Влад с удивлением обнаружил в холле Соболева: он принимал от курьера три большие плоские коробки и две маленькие коробочки потолще. В больших, скорее всего, лежали пиццы, а в маленьких – какие-то закуски или десерты.
– А это что? – поинтересовался Соболев, когда курьер добавил к стопке еще одну, совсем маленькую коробочку. – Мы заказывали только пиццы и булочки.
– Это подарок, – сильно коверкая звуки и немного смущаясь, пояснил курьер и поторопился исчезнуть за входной дверью. Кажется, в отделении полиции он чувствовал себя не очень-то комфортно.
– Подарок… – задумчиво повторил Соболев, покрутив в руках коробочку без опознавательных признаков.
– Комплемент от ресторана, – хмыкнул Влад. – Вероятно, за сумму заказа. Обычно о нем сообщают еще при оформлении.
– Ну, может быть, оформлял-то не я. – Соболев вместе с ними направился к турникету. – Это Савин угощает.
– Он решил устроить вечеринку? – хмуро поинтересовался Карпатский, знаком прося дежурного открыть турникет для Влада.
– Да какая уж тут вечеринка? – проворчал в ответ Соболев, которого дежурный тоже пропустил сам, поскольку его руки были заняты, и он не мог достать магнитный пропуск. – Но есть нам все-таки надо, иначе долго не протянем. Вот ты после завтрака сегодня ел что-нибудь?
Карпатский уже открыл рот, чтобы ответить, но Соболев перебил:
– Сладкий кофе с сигаретами не в счет!
Майор закрыл рот и вместо ответа отрицательно мотнул головой.
– Вот и я так. Но даже не чувствовал голода, пока Савин не сообщил, что заказал нам ужин и его надо бы забрать.
Влад собирался заявить, что на фоне всех событий и сейчас не хочет есть, хотя у него даже завтрака не было, только кофе, но тут его ноздрей коснулся запах пиццы и в желудке болезненно заурчало. Организм все ж таки требовал калорий, и ему было плевать на происходящее.