– Слав, в случившемся нет твоей вины. Я должна была снова оказаться в том лабиринте, и я в нем все равно оказалась бы. Рано или поздно. И потом… Все ведь закончилось хорошо.
– Потому что моя девушка оказалась ведьмой, – хмыкнул он. – Кто бы мог подумать?
Выражение лица Дианы заметно переменилось. Она придвинулась к Карпатскому чуть ближе и тихо уточнила:
– А я уже твоя девушка?
Он смущенно прикрыл глаза, чувствуя себя крайне неловко.
– Прости, я поторопился, да? Все эти нюансы…
– Да нет, я же совсем не против, – торопливо перебила Диана и коротко рассмеялась.
То ли от нервов, то ли Карпатский просто казался ей забавным. Ему в общем-то было все равно. Карпатскому нравилось слышать ее смех, даже если существовала вероятность, что смеется она над ним. Сейчас он был на все согласен. Лишь бы Диана была здесь, рядом, в безопасности.
Но ее смех уже стих, а выражение лица вновь переменилось, теперь став серьезным и немного задумчивым.
– Можно задать глупый вопрос?
Он выразительно приподнял бровь. Уж чего-чего, а глупостей Диана, несмотря на нежный возраст, обычно не говорила. Даже если иногда ему так казалось, потом выяснялось, что в ее словах было очень много смысла.
– Попробуй.
Она чуть помолчала, глядя на него и то ли формулируя вопрос, то ли размышляя, стоит ли все-таки его задавать. Наконец она решилась:
– Если бы я пропала на три года, как София, ты, спустя это время, все еще искал бы меня, как Савин? Ты бы меня хотя бы еще помнил?
Диана так смотрела на него, что сразу становилось понятно: ей действительно важен его ответ, и если Карпатскому вдруг взбредет в голову отшутиться, это в одно мгновение все разрушит. И хотя он по-прежнему не до конца понимал, что такое они тут строят, рисковать не решился.
– Вопрос действительно глупый, Ди. Я искал бы тебя, пока не нашел. Или пока не умер. И даже если завтра ты вдруг навсегда исчезнешь из моей жизни по менее экстремальной причине, я всегда буду тебя помнить, но… Боюсь, даже ради твоего спасения я не смог бы убить мать двоих детей, старика с Альцгеймером и отца семейства… Что бы в свое время ни совершили те люди. Тут тебе не повезло связаться с ментом.
Диана склонила голову набок, все так же задумчиво глядя на него.
– Может быть, именно это мне в тебе так нравится? После отношений с серийным убийцей начинаешь по-настоящему тянуться к тому, кто ценит чужую жизнь.
Она придвинулась еще ближе и неторопливо коснулась его губ своими. Карпатский помнил про камеры наблюдения, ведущие запись в коридорах, но не смог устоять перед желанием обнять ее, прижимая к себе еще теснее, и углубить поцелуй. К черту все! Пусть смотрят, кому больше нечем заняться.
– Знаешь, я тут подумала… – едва слышно сообщила Диана, ненадолго прерывая поцелуй, но ни на сантиметр не отстраняясь от Карпатского. – Раз уж я официально твоя девушка, то какая беда в том, что ты останешься до утра, если зайдешь ко мне?
Ему очень хотелось просто молча согласиться с ней, переступить чертов порог и оказаться уже наконец там, где за ними никто не сможет подсматривать. Однако он по-прежнему намеревался в этот раз все сделать правильно, поэтому напомнил:
– У нас было всего одно свидание.
– И что? – Диана едва заметно нахмурилась. – Ты из-за этого будешь считать меня легкомысленной? Или слишком доступной?
– Да нет, – Карпатский усмехнулся, – просто я не успел уточнить у Соболева современные правила на этот счет. А еще…
Он все же сам немного отстранился, чтобы коснуться рукой груди.
– У меня тут свежий шрам…
– Ой, прости! – Она испуганно отодвинулась. – Я делаю тебе больно?
Карпатский снова тихонько рассмеялся и покачал головой.
– Да нет же! Во имя собственного душевного равновесия и общественной безопасности я пока на обезболивающих. Просто выглядит это, честно скажу, весьма паршиво.
Губы Дианы вновь тронула улыбка, на этот раз немного хулиганская.
– А мы выключим свет. И я обещаю, что буду очень… очень осторожна.
В последний момент у самой двери улучшенного номера на втором этаже Соболев перехватил у Кристины магнитный ключ и предложил:
– Давай я зайду первым, проверю все.
– О, теперь ты решил поиграть в заботливого парня? – хмыкнула Кристина, скрещивая руки на груди.
Она все-таки вошла в номер сразу за ним, но осталась у двери, с усмешкой наблюдая, как Соболев обходит комнату, по пути заглядывая в санузел и в шкаф.
– Под кроватью еще посмотри, – предложила она с едкой иронией в голосе, за что удостоилась укоризненного взгляда.
– Ну, прости, что тогда не проводил тебя! – повинился Соболев, возвращаясь к ней. – Но ты вывалила на меня столько информации буквально за пару минут, что я завис!
– То есть это я во всем виновата, да? – Кристина раздраженно всплеснула руками и прошла мимо него, не дав остановить себя. – Все, Андрей, лучше уйди, потому что я еще на взводе, а ты совершенно не умеешь с этим справляться. Дело кончится новой ссорой.
– Крис, да я же не говорю, что ты в чем-то виновата! – возразил Соболев, снова пытаясь к ней приблизиться. – Я вообще не об этом хотел поговорить…
– Я очень устала, – отрезала Кристина, снова скрещивая руки на груди. Отступать ей больше было некуда, поэтому она остановилась рядом с кроватью. – И совершенно не в настроении вести разговоры. Особенно в нашем стиле.
Соболев посмотрел на нее с такой тоской во взгляде, что ее сердце на мгновение дрогнуло. Все-таки было в этом мужчине что-то такое, из-за чего Кристина уже столько лет не могла послать его раз и навсегда. Ее многое в нем раздражало: он порой бывал груб, частенько слишком занят, вечно немного уязвлен ее финансовым положением и образом жизни.
Но в то же время она видела, что небезразлична ему. Он всегда находил способы ее порадовать, запоминал, что она любит, а что терпеть не может – в еде, цветах, развлечениях и прочих жизненных мелочах. Очень поддержал ее, когда она боролась с тягой к алкоголю и пыталась прийти в себя после открывшейся правды сначала о муже, а потом и о брате. И когда она решила оставить работу в семейной компании, чтобы все-таки заняться основной профессией: психологическими консультациями. Даже закапываясь с головой в очередное расследование, он находил время позвонить или хотя бы написать ей. В такие моменты сердце Кристины таяло и тянулось к нему.
А уж когда Соболев вот так стоял рядом и смотрел на нее глазами грустного щенка, в груди невольно теплело и вся броня самовольно падала.
– Кристи, всего два слова, обещаю!
– Ладно, два слова я переживу, – все еще стараясь выглядеть недовольной, буркнула Кристина. – Давай, жги.
И он отжег так, что она, кажется, впервые за все время знакомства растерялась и долгую минуту не знала, что сказать. Кристина много чего ожидала от него сейчас, но никак не слов:
– Выходи за меня!
Если бы Соболев ограничился этим, она наверняка брякнула бы в ответ что-нибудь вроде: «Это три слова, балбес». Но в следующую секунду этот балбес картинно опустился на одно колено и протянул ей коробочку с кольцом. И откуда только достал?
В комнате надолго повисла тишина. Соболев выжидающе смотрел на нее, Кристина смотрела на него, не веря, что все это происходит на самом деле. В спонтанное предложение под воздействием момента еще поверила бы, а так… Он ведь купил кольцо, значит, готовился заранее. Очевидно, еще до того, как узнал о ее исчезновении, а значит, решился сразу после их разговора в воскресенье.
– Скажи уже что-нибудь, – напряженно попросил Соболев.
– Ты когда успел кольцо купить? – только и смогла выдавить из себя Кристина, изо всех сил стараясь не расплыться в довольной улыбке.
– Утром, – честно признался он. – Но выбрал еще за пару дней до этого. Так что ты скажешь?
Она вынула кольцо из коробочки и неторопливо надела на палец. Подошло идеально.
– Скажу, что ты умеешь удивлять.
– Это значит «да»? – осторожно уточнил Соболев, поднимаясь и делая шаг ей навстречу.
Кристина театрально закатила глаза.
– Если девушка надевает кольцо, а не швыряет его тебе в лицо, значит, она принимает предложение. А «да» я скажу в ЗАГСе.
– Ладно, договорились. – Он быстро поцеловал ее в щеку. – Тогда до завтра.
Соболев повернулся и направился к двери, чем снова на какое-то время заставил ее потерять дар речи, но Кристина все же успела спросить:
– Ты куда?
Он остановился, обернулся и посмотрел на нее с убийственной серьезностью.
– Ты же устала. Я свои два слова сказал, не буду тебе больше мешать. Отдыхай.
Ему почти удалось не расколоться, но на последнем слове губы все же искривила предательская улыбка. Кристина нарочито возмущенно уперла руки в боки и сокрушенно покачала головой:
– Нет, Соболев, я тебя все-таки прибью однажды.
Прежде чем София успела юркнуть в отведенную ей комнату, Савин вновь попытался завести с ней разговор:
– Пожалуйста, дай мне объяснить… И рассказать все, что произошло за это время!
– Денис, поговорим завтра, – отрезала она. – Дай мне время прийти в себя и все осознать! У меня три года выпало из жизни…
Услышав это, он перестал держать дверь, и ее наконец удалось захлопнуть.
Оказавшись в спасительной тишине одиночества, София облегченно выдохнула и обвела взглядом гостиничный номер. Тот был небольшим, но довольно уютным. Уж точно в разы лучше, чем комнаты в лабиринте, а это уже немало.
Она неторопливо пересекла помещение, выглянула в окно. Первый этаж, до земли совсем недалеко. И никаких решеток на окнах. Кто угодно может как забраться, так и выбраться. Но гостиницу окружали многочисленные фонари, ярко освещавшие прилегающую территорию и не дававшие кому-либо злонамеренному укрыться в тени.
София довольно долго стояла у окна практически неподвижно, рассматривая темную стену леса, застывшую позади освещенного фонарями пространства, после чего направилась в ванную комнату. Яркий свет залил небольшое помещение, зеркало отразило чужое бледное лицо с заметными тенями под глазами и короткие всклокоченные волосы. Такое себе зрелище, но привыкнуть можно.