Они прибыли точно вовремя. В двадцать два ноль ноль. Две машины, я ещё обратил внимание на то, что транспорт отнюдь не роскошный, вполне бюджетные японки. Возможно, дежурные машины для дела, которые, если что, не жалко бросить. Мы сидели на завале из мусора, преграждавшем дальнейший путь, такая позиция была удобна тем, что подъехать можно было только с одной стороны. В мусоре у нас под ногами валялись два огнетушителя, старых, пенных, такие уже нигде не применяются, только сами корпуса кое-где ещё используют для бытовых нужд. Их почти засыпало прошлогодними листьями, никто бы и не заметил, что их соединяет пластиковая трубка. Дорога здесь, и правда, кончалась, позади завала был овраг, промытый небольшим ручьём. Это тоже было нам на руку.
Когда машины остановились, из них вышло восемь человек. Явно бойцы, все, кроме одного, молодые, крепкие, со сломанными носами, ушами-пельменями и, почему-то, в кожаных куртках, несмотря на жару, видимо, чтобы удобнее было кое-что под них прятать. Я про себя отметил, что пока всё в нашу пользу, даже расстояние, на котором они остановились, прекрасно.
— Ребята, — начал тот, с кем я разговаривал в магазине, — я что-то не понял, вы обещали человека привести.
— Всё нормально, — сказал я, стараясь говорить без дрожи в голосе, — нужно было убедиться, он в машине сидит, я ему сейчас сообщу.
С трудом нажав пальцем кнопку, я услышал медленное жужжание под ногами. Резко повернул голову в сторону Шурика, после чего мы оба, не сговариваясь, кувыркнулись через завал в овраг.
Взрывная волна догнала нас прежде, чем мы упали на дно. Масса земли, веток, прошлогодних листьев и прочего мусора свалилась нам на головы. Тем не менее, мы были живы. Очнулись секунд через десять и начали карабкаться наружу. Задача несложная, но только не тогда, когда в голове звенит, а перед глазами всё плывёт. Худо-бедно поднялись на поверхность, попутно обляпавшись в грязи. Рельеф этого места сильно изменился, на месте кучи мусора теперь был глубокий ров, а рядом стояли машины, точнее, то, что от них осталось. Начинка из болтов и гаек превратила их в решето. Вместе с людьми.
Приглядевшись повнимательнее, я увидел, что мертвы не все. Один из бойцов, которого, похоже, поневоле закрыл собой товарищ, теперь медленно отползал в сторону. Лицо его представляло собой кровавое месиво, глаз не было, но он был ещё жив. Добивать ножом не было сил, я отошёл в сторону и, откинув картонную крышку с тайника, вынул ружьё. Патроны сменил на дробь нолёвку, подошёл к раненому, который отполз не так далеко, поскольку уткнулся головой в машину. Приставил стволы к позвоночнику и нажал на пуск. Выстрел показался тихим, но это для нас, а в округе все всё слышали, хоть место и безлюдное. Сбор трупов и запихивание их в машины занял примерно полчаса. Слух за это время немного восстановился, появилась возможность слышать друг друга. Мёртвых уложили в машины и обильно полили густой жидкостью серого цвета из четырёх десятилитровых фляг, полили и землю в тех местах, где она была залита кровью. Должно хватить. Туда же я закинул пакет с одеждой и перчатками, что использовал при изготовлении взрывчатки и напалма.
— Стволы у них, — тихим голосом проговорил Шурик, показывая на торчавшую из-за пояса убитого рукоятку пистолета.
— Не берём, — отмахнулся я, — палево.
На всякий случай, я отошёл подальше, зажёг свёрнутый в трубочку лист картона и бросил его в лужицу около машины. Некоторое время ничего не происходило, а потом над обеими машинами поднялся столб ослепительно яркого пламени. Нас обдало волной жара, несмотря на довольно приличное расстояние.
— Валим, — сказал я громко, но Шурик понял бы меня и без слов, нам тут делать нечего. Пока.
— Подхватив оружие из тайника, мы направились к проходу.
Глава одиннадцатая
Закат солнца мы увидели уже в чужом мире. Оба сидели на перроне, перед нами стояла открытая бутылка водки и буханка хлеба с нарезанным салом. Чуть поодаль горел небольшой костёр, который сложили из найденных досок больше для порядка. Шурик взял бутылку и разлил две больших порции в железные кружки.
— Что теперь? — спросил он, протягивая одну кружку мне.
— Теперь… — я опрокинул водку в рот и сморщился, ну, что за гадость, деньги ведь есть, не мог нормальную купить? Привычка экономить. — Теперь нас будут искать. Теперь, Саня, мы с тобой преступники, убийцы. Привыкай. Не здесь, не в этом диком мире, где жизнь ничего не стоит, а там, где есть государство, репрессивный, мать его, аппарат, суды и, самое главное, тюрьмы. Именно туда отправляют таких, как мы. Статья за убийство. Да ещё восьми человек, да ещё группой лиц, Саня, да по предварительному сговору.
— Зачем же мы это сделали?
— А ты не понял? Затем, что из тюрьмы ты когда-нибудь выйдешь, а из могилы уже нет. Нас бы убили, просто убили, вот это, — я сунул ему под нос слиток, — слишком ценно, за это убивают. У них было подозрение, что за нами кто-то стоит, вот только они бы быстро всё поняли. Нас бы приняли, отвезли в лес и пытали, пока не расколемся, где тайник. А когда расколемся, убили бы и закопали. Выхода у нас не было. Самооборона это, вот только в суде не так поймут.
— А как докажут? — вяло, с полной апатией, спросил он.
— Взрыв, я — химик, они поехали на стрелку со мной, их взорвали, дома следы взрывчатки, — порция водки дошла до мозгов, речь моя начала замедляться.
— А что за взрывчатка была?
— Аммонал, нет, при желании, могу и динамит сделать, да только ингредиенты дорого встанут, да и качество будет так себе.
— Круто, — сказал он и налил снова. — Чего делать будем?
— А ничего, сидим, просто сидим здесь и пьём. Долго. Пока не надоест. А как надоест, опохмелимся и на разведку сходим. Жратвы у нас много, патронов тоже гора, не зря в магазин заходили, деньги есть. Маме своей я раз в месяц буду звонить.
— Может, зря всё это?
— Может, и зря, да только рисковать не хочется. Ты запомни, вдруг чего. Мы, как эти нерусские на нас наехали, свалили в лес и там сидели, ни на какие стрелки не совались, никого не видели. Сидели в шалаше и водку пьянствовали. Запомнил?
— Угу.
Вторая порция водки провалилась чуть легче, зачем он по столько льёт?
— А можно здесь пристроиться, Нэнси поможет, мы для них, вроде как, герои, ещё пару заданий выполним и грин-карту получим. Ну, или что у них тут.
— Ты забыл? Нас там чуть не сожрали.
— Чуть, Саня, чуть. Нас. А их спецназ, ну, то есть, охрана, вообще обосрались. Элита, поисковики, солдаты. А половина из нас даже в армии не служила, а задание сделали на пять. Наливай, — махнул рукой я и добавил мечтательно, — может, медаль дадут.
— С закруткой на спине, — язвительно добавил Шурик.
— Есть ещё вариант, — я снова поднял к глазам золото, — здесь, в этом мире, есть разные города, в том числе и такие, где вполне себе капитализм, и золото там имеет вес. Можно попробовать туда встроиться, да только недавний печальный опыт как-то не обнадёживает совсем. Короче, у меня голова пухнет, шок, посттравматический синдром, контузия, всё сразу. Наливай, чего завис?
Водка с тихим журчанием переместилась в кружки. Пустую бутылку Шурик отбросил в сторону. Я отломил кусок чёрного хлеба, положил сверху сало и начал жевать. Проглотив, взял кружку.
— Скажи, а, правда, хорошая девка?
— Нэнси?
— Да.
— Не знаю, — он выпил и занюхал рукавом, потом, немного подумав, тоже отломил хлеба. — Скорее даже, не девка, а парень, пацанка. Боевой товарищ. Не представляю, как такую трахать можно.
— Вот и не представляй, — я выпил свою порцию, достал из мешка банку маринованных огурцов и начал откручивать. Потные ладони скользили, крышка никак не хотела открываться.
— Ножом поддень.
— Не хочу лезвие портить, дай ложку.
Концом ложки удалось отогнуть край крышки, раздался хлопок, а затем крышка без труда открылась. Я выудил оттуда огурец, размером с большой палец и целиком засунул в рот. Странно, после первой быстро опьянели, а теперь, наоборот, в голове прояснилось.
— О чём мы?
— Нэнси, ты её трахал, а она — боевой товарищ.
— Именно, но так уж получилось.
Он достал из мешка вторую бутылку, на этот раз литровую «Финляндию».
— А ты не мог всю водку такую взять? — возмутился я.
— Да я не о том думал, просто шёл вдоль ряда и клал всё подряд в тележку. Там и коньяк есть, и вискарь.
Он помолчал некоторое время, открывая бутылку, потом разлил по кружкам и выдвинул новую идею:
— Может, нам за кордон свалить?
— Куда?
— Ну, в Европу, США или Мексику. С деньгами там можно устроиться.
— Не забывай, что «деньги» у нас весьма специфические. Их ещё нужно превратить в деньги, а это не так просто. Уже попробовали. Допускаю, что где-то, в какой-то из стран, сделать это будет проще и безопаснее, но туда нужно ещё как-то попасть. Легально мы этого не сделаем, у тебя загранпаспорт есть?
Он покачал головой и взял кружку.
— И у меня нет, а со дня на день нас объявят в розыск. Остаётся нелегалом. Тамошние погранцы постоянно мигрантов ловят. Затеряться среди африканцев не получится, тогда нас либо выдадут на родину, сразу после установления личностей, либо, после того, как узнают содержимое чемодана, просто тихо закопают на контрольно-следовой полосе. Это, если в Европу, а в США ещё сложнее, там через океан перебираться, корабль или самолёт нужен, на брюхе не доползёшь.
Мы снова замолчали, выпили, на этот раз водка провалилась легко, как вода, даже закусывать необязательно. Я всё же взял кусочек хлеба и положил в рот.
— А здесь не так плохо, — заметил он, — воды только нет, да это мелочь. Жильё бы постоянное найти, чтобы с удобствами.
— В крайнем случае, — прикинул я, — если она ещё дня три не приедет, можно и самим двинуть. Пешком по шпалам. Сколько там? Тридцать? Сорок километров? За день дойдём. А там уже будем думать, в крайнем случае, станем гастарбайтерами. Дело для нас найдётся.