— Я - Нэнси, — спокойно сказала она, — раз уж вы не враги, помогите вещи перенести, устала в дороге.
— Нэнси — это имя? — спросил я, переставляя на перрон второй рюкзак, тяжёлый, словно набит кирпичами.
— Нансина, так меня зовут, — объяснила она, — Нансина Яковлевна Волкова, аспирант, историк-архивист, преподаватель.
— Степан, — представился я, — Молчанов Степан Андреевич, ваш коллега, тоже преподаватель, только химии и биологии.
— Бочкин Александр Павлович, можно просто Шурик, — представился мой напарник, некоторое время он раздумывал над тем, называть ли свою специальность, потом всё же выдал, — техник-технолог литейного производства, технарь заканчивал.
— И? Если не секрет, откуда вы?
— Может, будем на «ты» общаться, — предложил я, — а насчёт того, откуда мы, объяснить не смогу. То есть, смогу, конечно, но ты не поверишь. Лучше ты нам расскажи, что здесь и как?
— Пойдёмте, — предложила она, указывая на мешки, — поможете мне, а я по дороге всё вам расскажу.
И мы пошли, Нэнси при этом спокойно поворачивалась к нам спиной, словно забыв, что мы три минуты назад угрожали ей оружием. Видимо, по каким-то признакам определила, что бандитами мы быть не можем. Наивностью тут точно не пахнет, то, как она управлялась с пистолетом, напрочь опровергало мысли о наивности, девушка явно уже была в передрягах. Пока мы шли, я внимательно разглядывал новую знакомую, довольно красивая, косметики ноль, стрижка под мальчика, волосы какого-то странного цвета, фигура спортивная, оно и понятно, транспорт к такому располагает. Ну, и отдельно порадовала специальность. Историк, знает, что случилось с планетой.
Глава четвёртая
Расположились мы в одном из зданий в центре города, там, как объяснила Нэнси, в подвале хранился архив, который отсюда целиком не вывезли, поэтому она сюда регулярно приезжает, роется в книгах и, то, что важно увозит с собой или конспектирует. Мы туда не заходили, поэтому и пришлось довольствоваться клочками бумаги с обрывками информации.
В одном из кабинетов, где было достаточно просторно, и стояла кое-какая мебель. На столе я увидел странного вида газовую плитку.
— Чаю хотите? — спросила она, доставая из одного мешка стеклянную бутыль на пару литров, заполненную синеватой жидкостью.
— Да, а у вас тут чай есть? — я удивился, тут явно не Китай и не Индия, откуда чай?
— Да, выращиваем немного, она налила немного жидкости в резервуар плитки и, повернув ручку, щёлкнула зажигалкой. Над плитой показалось почти прозрачное пламя, в воздухе запахло чем-то химическим, похоже на бензин с какими-то добавками.
Мы достали кружки и поставили на стол.
— Так что именно вас интересует? — спросила она, доставая из мешка канистру из непонятного материала, напоминающего очень плотную бумагу.
— Всё, — сказал решительно Шурик, — вся история мира.
— С какого места начать? — она налила воду в самый обычный алюминиевый чайник и поставила его на огонь.
— Сначала.
— Порядка трёх с половиной миллиардов лет назад на планете появилась жизнь в виде примитивных микроорганизмов, живыми их можно назвать условно, но обмен веществ с окружающей средой у них был…
— Это я знаю, — перебил её я, — давай начнём с того, какое сегодня число, месяц и год.
— А вы не знаете? — с сомнением спросила она.
— Сомневаемся.
— Сегодня четвёртое июля две тысячи четыреста шестьдесят восьмого года.
В нашем мире было третье июля, но на фоне года это несущественно.
— А в какой географической точке мы находимся?
— Скажем так, это северная треть Среднерусской равнины, в трёхстах километрах к востоку находится Уральский хребет. Это город С-401, своего названия у него не было, с самого начала планировался, как временное поселение, окончательно оставлен людьми около трёх лет назад из-за проблем с водой, из-за подвижек земной коры грунтовые воды иссякли, снабжать население водой стало нецелесообразным, всех эвакуировали в Лесной.
— Так, уже лучше, — одобрил я, — а теперь напомни мне, Нэнси, год, который ты назвала, это от Рождества Христова?
— Да, а вы какой-то другой счёт знаете?
— Нет, не знаем, — я отрицательно помотал головой, — теперь, пожалуйста, в двух словах о том, что произошло с планетой после две тысячи двадцатого года.
Нэнси некоторое время пристально смотрела на нас, потом медленно проговорила:
— Вы из прошлого, — тон был таким, словно она констатировала факт, сообразительная, ничего не скажешь, — я могла бы догадаться, я ведь историк. Ваша одежда, речь, оружие, бинокли. Только как это согласуется с законами физики?
— Понятия не имею, — честно ответил я, — более того, мы не совсем из прошлого, то есть, не обязательно из вашего прошлого.
— Есть окно, — сказал ей Шурик, — из нашего мира в ваш. Только в нашем мире сейчас две тысячи двадцатый год, да и мир совсем другой.
Крышка чайника запрыгала, столб пара поднялся к потолку, Нэнси встала и, достав из тумбочки заварочный чайник, всыпала в него горсть заварки и залила кипятком. Выждав минуты три, она начала разливать жидкость по кружкам, мы, дабы не казаться бедными родственниками, достали шоколад.
— Я могу попробовать тебя туда провести, — предложил Шурик, — не факт, что получится, окно капризное, но вот Степана протаскиваю.
— Попробуем. Потом. — Она казалась растерянной, — а что вас сюда привлекло?
— Во-первых, — начал я перечислять, — это просто интересно, во-вторых, в будущем можно узнать важную информацию, которая поможет нам в настоящем, чтобы, значит, соломки подстелить в месте падения. Ну, и кроме того, просто помародёрствовать и добыть каких-нибудь ценных вещей. Что-нибудь, что потом можно будет в нашем мире выгодно продать и обогатиться.
— Например? — она взяла свою кружку, судя по виду, сделанную из дерева или пластика, очень похожего на дерево, и отломила приличный кусок шоколада.
— Драгоценные металлы, оружие, высокотехнологичные приборы, которых в наше время ещё не изобрели, лекарства, исцеляющие смертельные болезни.
— Какие, например?
— Ну, рак, СПИД.
— ВИЧ-инфекцию окончательно уничтожили ещё в конце двадцать первого века, онкологию исключили методами генной инженерии в начале двадцать второго. Теперь рак может быть только у очень старого человека, да и то, только при воздействии внешних факторов.
— То есть, ничего полезного мы здесь не найдём? — уныло спросил Шурик, отхлёбывая горячий чай. Я тоже осторожно отхлебнул из кружки, напиток оказался неожиданно вкусным, и это был именно чай, а не какой-то травяной сбор.
— Здесь — ничего, — категорично заявила она, — это мелкий населённый пункт, эвакуировали его организованно, в несколько этапов, при уходе всё ценное люди забрали с собой. Кроме архива, который имеет ценность только для историков.
— А в других местах? — с подозрением спросил я.
— На юге и на западе есть города, пустые или заполненные трупами, там вы можете найти много всего полезного, вот только это опасно.
— Что за опасность?
— Банды, мародёры. В диких местах есть поселения земледельцев, которые производят еду, и есть банды, которые могут выменивать найденные в руинах городов предметы на продукты, но чаще предпочитают грабить. Это если говорить о населённых местах, а на пустошах водятся волки, впрочем, они не так страшны, с ними бороться можно, а вот с джиннами никак.
— Джиннами? — хором спросили мы оба.
— Да, джиннами, а вы не знаете? — она определённо удивилась, словно джинны — это что-то, вроде волков или тушканчиков.
— Так, солнышко, — прервал я, — давай по порядку. Что произошло в мире, и как он стал таким, каким стал?
— Каким таким? — не поняла она.
— Таким, пустыня, воды нет, пыльные бури с сухими грозами, тушканчики, с меня размером, — откуда это всё? Ядерная война, эпидемии, метеорит упал, мегавулкан взорвался?
— Я поняла, ваш мир, по крайней мере, та часть, откуда вы пришли, зелёный, с прохладным климатом, вода в избытке, животных много, так?
— Вроде того. Так что случилось у вас?
— Если считать от указанной даты, то случилось многое. Войны были и немало, кое-где действительно применялось ядерное оружие, но оно не сыграло ключевой роли. Мир сделали таким люди.
— Как?
— Их, то есть, нас, было слишком много и они потребляли всё больше, расход энергии и других ресурсов был катастрофическим, к концу двадцать первого века население перевалило за двадцать пять миллиардов. Это был пик. Потом начались войны, карта мира несколько раз перекраивалась, но неизбежным был коллапс экосистемы. Почти все энергоносители закончились, разве что, кое-где остались залежи угля. Но это было уже не главное, главным ресурсом стала питьевая вода и плодородная почва. В двадцать втором веке по миру прокатились несколько волн эпидемий. Говорят, они имели искусственное происхождение, но, кто бы их ни выпустил, успеха он не добился. К тому моменту сообщение в мире было уже сильно нарушено, поэтому зараза осталась в своих очагах. Да и вакцины изобретали быстро. Несмотря на это, население стало уменьшаться, от голода вакцины не было. В двадцать третьем веке стал меняться климат, стал более сухим и холодным, впрочем, здесь, у нас, наоборот, потеплело. Постепенно, все оставшиеся люди стали сосредоточиваться в крупных городах, где пищу выращивали на гидропонике, часть продуктов имела химическое происхождение, а энергию давали ядерные реакторы. Но их ресурсы тоже были не бесконечными. Население Земли уменьшалось, по подсчётам специалистов, сейчас в мире не наберётся и одного миллиарда человек. Из них цивилизованных миллионов двести.
— А вы-то как выжили?
— Несколько анклавов на севере бывшей России, располагая передовыми технологиями, смогли наладить системы жизнеобеспечения, поэтому здесь жизнь пока теплится. Более того, прогресс идёт вперёд, мы не знаем голода, почти не знаем болезней, город с миллионным населением обеспечивает себя всем, что нужно, а реактор даёт только половину требуемой энергии, остальное мы получаем из других источников, возобновляемых. Так что, даже когда иссякнет топливо для реактора, мы не погибнем.